Статья посвящена анализу понятий и методов постсовременной философии, связанных с медицинским и экологическим дискурсом. Главным образом рассматриваются философские системы таких мыслителей как Бруно Латур, Тимоти Мортон, Рэй Брассье и Аннмари Молл. В связи с необходимостью находить новые подходы к медицинскому и экологическому знанию в условиях постсовременного мира, рассмотренные в статье концепции являются актуальным практическим инструментом, способным заменить модернистскую методологию. Автор текста - Дарья.
Постсовременная философская мысль, направленная на медицинское и экологическое знание, представлена множественными течениями, которые могут иметь полярные взгляды на заявленную проблематику. Фактором единства для противоположных позиций служит общефилософское признание актуальности обозначенных областей знания в ракурсе философского осмысления. Уже в диалогах Платона можно найти рассуждения, направленные на искусство врачевания. В этом отношении наиболее известен фрагмент первой главы государства, где Сократ в очередной раз спорит с кем-то, на этот раз о роли врачей в обществе. «А что касается болезней и здорового состояния, кто более всего способен творить добро своим друзьям? Врач» [7, с. 9]. Последняя часть высказывания Сократа указывает на позицию автора, который считает, что искусство врачевания – это наиболее добродетельная практика, на которую способен человек.
Философия и медицина дополняют друг друга в своей деятельности, так как философия со своей стороны ориентирована на вопрошание, а медицина – на практику. Философия задает направление развитию медицинского знания, способствует осуществлению эвристического потенциала медицины. Вспоминается определение человеческого бытия Мартином Хайдеггером как «сущее, которое в своем бытии понимающе относится к своему бытию» [1, с. 447]. Медицина характеризуется глубоким пониманием физических процессов, происходящих в теле этого «сущего».
Сегодня философские исследования в области экологии получают мощный импульс для развития в связи с появлением огромного массива научного материала в данной области. Данная тенденция возникает преимущественно по причине интенсификацией глобализационных процессов и приходится на вторую половину XX века. Об этом свидетельствуют различного рода имеющие планетарный характер природные и техногенные вызовы. Однако пристальное внимание философов исключительно в последнее время на обозначенную проблематику отнюдь не свидетельствует о ее незначительности. Философские попытки осмысления вышеприведенных вопросов преимущественно представлены школами акторно-сетевой теории и объектно-ориентированной онтологии, которые имеют общие истоки и схожую методологическую направленность.
Прослеживается историческая цепочка событий, которая идёт от философа Габриэля Тарда до акторно-сетевой теории, а затем и объектно-ориентированной онтологии. На ряду с развитием позитивизма к концу XIXвека появилась новая научная дисциплина, названная «социологией». Г. Тард, в противоположность читаемому в то время Э. Дюркгейму, выдвинул субъективно-психологический подход к социологии, наиболее выраженный в его работе «Монадология и социология». Его концепцией является микросоциология, которую он развивает, обращаясь к жизни микромира (бактериями, протоплазме, атомам): «Как бы то ни было, те крошечные существа, которых мы называем бесконечно малыми, вполне могут оказаться истинными деятелями, а именуемые так же мельчайшие вариации – истинными действиями» [9, с.16]. Г. Тард также отказывается от антропоцентризма в своей работе при помощи лингвистических оснований мышления. Примечательной является цитата: «Из принципа «я есмь» при всем многообразии мира невозможно вывести никакого существования, кроме моего: отсюда – отрицание внешней реальности. Но возьмите в качестве основополагающего факта постулат «я имею», и вам окажутся даны неотъемлемые друг от друга имеющее и имеемое» [9, с.61]. В сфере социологии идеи Г. Тарда полагает в основу своих работ ученый Бруно Латур, на которой и строит свою акторно-сетевую теорию.
Акторно-сетевая теория появилась в 70-е годы прошлого века, представителями которой являются такие мыслители как Бруно Латур, Мишель Каллон и Джон Ло. Сторонники АСТ не разделяют взгляды, противопоставляющие общество и природу, человеческое и нечеловеческое. Природа, общество, субъект, наука – всё это производится посредством совместной деятельности людей и не-людей: «До тех пор пока мы отождествляем экологию и проблематику природы, она постоянно путает на практике науки, мораль, право и политику. Поэтому экологические кризисы имеют отношение не к кризису природы, а к кризису объективности» [3, с.27].
Бруно Латур также развивает модель нового законодательного органа, который будет включать как людей, так других нечеловеческих акторов. Так, решение экологических проблем будет осуществляться не только людьми, но и другими актантами: «В новом коллективе ученые больше не имеют права запирать нелюдéй в стенах лабораторий, так как им предстоит высказаться по жизненно важным вопросам. Задача «белых халатов» состоит в том, чтобы создать «артикуляционные аппараты» для нелюдéй, при помощи которых их человеческие сограждане могут, наконец, услышать их нетвердые голоса» [3, с.92].
Если говорить про экологию, то темная экология возникает как одно из направлений «темной философии». Мысль разворачивается вокруг «яркого» феномена, но с тёмной, неизвестной доселе стороны. Именно на двусмысленности исследуемого феномена строится любая «тёмная» теория. Ясность экологической тематики настолько ослепительно ярка, что сил посмотреть на это с иной неосвещенной стороны уже не предоставляется возможным. Однако, именно в этой области и работают тёмные экологи, представителем которых является известный английский философ Тимоти Мортон.
Современные экологические концепции сходятся в том, что «человек – это часть природы» и упрекают людей в загрязнении последней, требуя решений нарастающих проблем. Изменения климата более не является абстрактной гипотезой или научно-публицистическим вымыслом, эта проблема обрела вполне явные очертания и затрагивает повседневность большинства людей. Но тёмная экология не дает оценочных характеристик деятельности человека как чему-то «плохому» или «хорошему», она полагают, что это естественный и необратимый процесс. И, вместо того что бы создавать иллюзии о восстановлении контроля над ситуацией или полемике о предотвращении последствий, Т. Мортон предлагает признать многосложность Природы, а также полагает неизбежным необходимость считаться и сосуществовать с учетом необратимых последствий изменения климата. Сосуществование является ключевым понятием, которое онтологически уравнивает существование человеческого рода и других не человеческих родов, принужденных выживать в изменяющихся климатических условиях. Это прямо противоположно модернистскому взгляду, считающему, что человеческий субъект с необходимостью должен активно воздействовать на природный объект. Априорной установкой большинства людей является убежденность в том, что их тело им подконтрольно, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что определить границы телесного «Я» крайне затруднительно. С точностью невозможно утверждать, включены ли в орбиту телесности микробы на коже, мысли или ампутированные части тела. Отношение к экологии должно стать более сдержанным. Окружающие нас изменения среды – это новое начало, позитивная точка отсчёта, с которой остается считаться так же, как с нашими действиями считаются морские гребешки, – им остается только адаптироваться к нарастающему гулу моторных лодок.
Другая сторона экологии Т. Мортона – это солидарность с не-людьми. Как говорит Т. Мортон: «За навязыванием тонкого, но жесткого различия между людьми и нелюдьми стоит, например, тот же импульс, что движет расизмом. Насилие уже совершилось – в форме поношения и дегуманизации некоторых людей. Мы, люди, содержим в себе нечеловеческих симбионтов, которые составляют часть того модуса, который позволяет нам быть людьми, ведь без них мы бы не прожили. Мы не являемся людьми всецело, вдоль и поперек. Мы сосуществуем со всеми формами жизни в неопределенном пространстве между жесткими категориями» [6, с.63].
Новая экология – это гостеприимство по отношению к чужакам, встреча с митохондриями в каждой клетке нашего тела, которые некогда были самостоятельными бактериями, новая экология – это столкновение с нетождественностью. В том числе внутри наших тел.
Для нашей работы также немаловажным будет рассмотреть взгляды на науку и человека, в частности, со стороны такого мыслителя как Рэй Брассье. Рефлексия современного научного и философского сознания над вышеизложенными концепциями, приводит Р. Брассье к возможности разрыва «корреляционистского круга». Это понятие отражает «идею утверждающую, что мы всегда имеем доступ только к корреляции мышления и бытия, и никогда – к ним, взятым по отдельности» [5, с.11].
Примечательной работой Рэя Брассье является «Взгляд из ниоткуда». Основной темой которой является «разделение между нашим пониманием самих себя в качестве рациональных субъектов и нашим научным пониманием себя в качестве физических объектов» [8], разрешение которого философ ищет в работах Уилфрида Селларса и Томаса Метцингера. Задача философии – преодолеть дуализм понимания себя либо как субъекта, либо как объекта, найти соответствие между этими двумя образами.
Рациональный субъект, по Р. Брассье, это человек, как являющийся образ (manifest image), представляющий собой способность к существованию на поле концептов. Нельзя обойтись только научными данными о человеке как объекте, возможность к философствованию, по мнению Р. Брассье, такая же важная черта человека, как и физиологические процессы: «Именно наше являющееся понимание себя в качестве личностей обеспечивает нас как сообщество рациональных агентов крайним пределом рациональной целесообразности, в соответствии с которым мы побуждаем себя пытаться понять мир» [8]. Являющийся образ не является преградой для рационального исследования «биологических корней субъективности» [8]. Все это предваряет важную часть работы Рэя Брассье, в которой он обращает внимание на новые достижения нейрологии, которые подвергают сомнению свободу воли. Тут на помощь философу приходит Юрген Хабермас, который обращает внимание на то, что привлечение третьего лица (нейролога) в изучение субъективного опыта не является валидным с точки зрения философии [8]. Изучение являющегося образа третьим лицом подрывает сам концепт в силу того, что невозможно описать субъекта, действующего на поле концептов в-себе с точки зрения стороннего наблюдателя. Получается, что человек не может приравниваться ни к являющемуся образу, ни к нейрофизиологическим процессам. Это многоуровневая открытая система, включающая в себя всё перечисленное, способная к взаимодействию с окружающей средой как при помощи лингвистики, так и при помощи своих физиологических способностей. Задачей философа является выявление этой связь. Особенно важно помнить эту многоуровневость в тех сферах, которые занимаются человеком.
Однако для нас самой важной работой на стыке медицины и философии является «Множественное тело: Онтологии в медицинской практике» нидерландского философа Аннмари Мол. Главный вопрос, поднимающийся в книге, касается того, как возникает заболевание или недуг с точки зрения философии. В своей книге Аннмари Мол дает детальное описание механизма того, как заболевания «делаются» различными акторами, а также почему атеросклероз как повреждение сосудистой стенки и как боль – разные атеросклерозы. Тело, как и заболевания, в медицинской практике, по Аннмари Мол, обусловлено различными «деланиями», «Поэтому эта книга – о сложно согласованной совокупности – о теле множественном (the body multiple)» [2, с.22].
Как уже было упомянуто, в книге рассматривается делание такой болезни, как атеросклероз. Автор показывает, что болезнь никогда не «находится», она «делается» всеми участниками процесса и на разных этапах делания не является одной и той же болезнью. Разные атеросклерозы отчетливо видны в той главе, где исследовательница идёт в патологоанатомический кабинет и обращает наше внимание на то, как в этом месте говорят о заболевании: «Затем после короткой паузы он добавляет: «Под микроскопом». Мой проект зависит от этого уточнения. Ординатор патологоанатомического отделения произносит его так, будто в этом нет ничего особенного. «Под микроскопом». Но это многое значит» [2, с.64]. Независимо от пациента или врача, атеросклероз, наблюдающийся под увеличительным стеклом, является продуктом «делания» этого стекла, являет собой другой срез заболевания. Такое рассмотрение недугов – пример взгляда на объекты как на ассамбляжи. «Ассамбляжи – это конструкции, или динамические отношения, существующие в виде автономных целостностей, которые состоят из гетерогенных частей любой природы, в свою очередь, также являющихся ассамбляжами» [4]. Понятие ассамбляжа взято из философии Мануэля Деланда и в данном случае оправдывает множественное число «онтологий» в названии книги. Такие разные атеросклерозы как сборка/ассамбляж могут представить собой единое целое, что позволяет говорить о заболевании, не углубляясь в его множественность, которую, однако, понятие сборки имеет ввиду.
Подводя итоги, хотелось бы подчеркнуть следующее: рассмотренные философские концепты не являются исчерпывающими, однако на их примере можно проследить общую тенденцию мышления в сфере медицинской и экологической проблематики в постсовременном философском дискурсе. Наблюдается хронологическая цепочка событий, которая приводит к постепенному вытеснению субъективно-ориентированных философий объектно-ориентированными, и, соответственно включению в философию медицины или экологии иных акторов, помимо людей. Немаловажным также является стремление к объединению пластов смыслов, составляющих «человека» или «болезнь», примером чего могут служить взгляды философа Рэя Брассье, изыскания которого направлены на нахождение связи между человеком как «являющимся образом» и человеком как существом телесным. Такая же тенденция к суммации смыслов в «ассамбляжи» наблюдается у Аннмари Мол, которая пишет о множественном теле и возможностях мышления этой «множественности» в условиях не только философской мысли, но и медицинской практики. Понятия сети и множественности дает стимул для междисциплинарных исследований и делает акцент на необходимости оного. Многовекторный подход к телу позволяет улучшить принципы диагностики и лечения, стимулирует к созданию более быстрые методов распознавания заболевания по различным симптомам, ранее не принимавшимся во внимание.
Если допустить, что постнеклассическая философская традиция является логически следуемой эволюционной ступенью, вытекающей из модернистской парадигмы, то согласуясь с исследуемыми концептами в философской литературе можно заключить, что постсовременная мысль продвинулась значительно дальше в решении экологических и медицинских проблем и способна не только удовлетворить академический интерес, но также служить в качестве практического инструмента для понимания происходящих в окружающей среде и организме человека процессов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Heidegger М. Sein und Zeit. Tubingen, 1960.
2. Аннмари М. Множественное тело: Онтологии в медицинской практике / А. Молл. – Пермь: HylePress, 2017. – 251 с.
3. Латур Б. Политики природы. Как привить наукам демократию / Б. Латур. – М.: Ад Маргинем Пресс, 2018. - 336 с.
4. Мануэль Деланда: Новая философия общества. Теория ассамбляжей и социальная сложность [Электронный ресурс] / syg.ma. – Режим доступа: https://syg.ma/@hylepress/vviedieniie-k-knighie-manuelia-dielandy-novaia-filosofiia-obshchiestva-tieoriia-assambliazhiei-i-sotsialnaia-slozhnost. (дата обращения: 04.02.2023).
5. Мейясу К. После конечности. Эссе о необходимости контингентности. / К. Мейясу. – Екатеринбург, Москва: Кабинетный ученый, 2015. – 196 с.
6. Мортон Т. Стать экологичным. / Т. Мортон. – М.: Ад Маргинем Пресс, Музей современного искусства «Гараж», 2019. — 240 с.
7. Платон Государство / Платон. — М: «Издательство АСТ», 2019. – С. 9.
8. Рэй Брассье. Взгляд из ниоткуда. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://spacemorgue.com/nowhere/. – (дата обращения: 04.02.2023).
9. Тард Г. Монадология и социология. / Т. Габриэль. – Пермь: HylePress, 2016. – 121 c.