Алена Аникина потеряла брата в 2021 году: 31-летний Максим попал в больницу с подозрением на аппендицит, мужчину прооперировали, но, казалось бы, рядовая операция привела его к тяжелой инвалидности, и через несколько месяцев пребывания в больнице мужчина скончался. В течение трех лет девушка пытается разобраться в обстоятельствах произошедшего. Сейчас, когда стали известны результаты экспертизы, можно было бы поставить точку в этом сложном деле, но вопросов у Алены по-прежнему остается много. Подробности — в материале.
3 апреля 2020 года Максим Савельев попал в Иркутскую областную больницу с аппендицитом. Во время операции у него остановилось сердце, мужчина впал в кому; в реанимации он провел 2,5 месяца. У него диагностировали нарушение работы опорно-двигательного аппарата, речи, поражение центральной нервной системы, отек мозга. Он не мог ходить, самостоятельно есть и даже дышать. И в таком состоянии из реанимации мужчину перевели прямиком в хоспис при Иркутской городской больнице № 7. Алена Аникина, сестра Максима, обратилась к властям, и мужчину перевезли обратно в областную больницу.
Чтобы выяснить, почему во время операции у Максима остановилось сердце, Алена обратилась в министерство здравоохранения Иркутской области. Состоялся консилиум врачей, которые в качестве «причины тяжелого жизнеугрожающего осложнения» назвали токсическое действие препарата «БлоккоС» (препарат, который применялся для анестезии во время операции Максима, производитель — ЗАО "ФармФирма «Сотекс». — Прим. ред.), а возможность выздоровления – сомнительной. Также она написала заявление в Следственный комитет РФ по Иркутской области с просьбой провести проверку и возбудить уголовное дело против больницы; судебно-медицинская экспертиза СК подтвердила выводы иркутских врачей.
— Препарат, обладая фармакологическим свойством блокатора натриевых каналов, может прерывать нейромышечную передачу в организме и вызывать парализацию мышц, в том числе и сердечных, что и произошло во время данной операции. (…) Предсказать развитие побочной реакции при выполнении спинальной анестезии как препаратом «БлоккоС», так и любым другим препаратом, невозможно. Каких-либо нарушений в оказании медицинской помощи во время операции не выявлено. А выбранная тактика лечения послеоперационных осложнений являлась правильной, — говорится в ответе Следственного комитета.
Однако сама компания «БлоккоС» заявила, что врачи областной больницы применили ее препарат «вне инструкции», так как он предназначен для операций на нижних конечностях, а для аппендэктомии следовало использовать другой препарат.
Уголовное дело, поясняет Алена, тогда так и не завели: в действиях врачей не нашли состава преступления.
Пока одни перекладывали ответственность за случившееся на других, Алена пыталась помочь брату встать на ноги: она смогла добиться, чтобы Максима отправили на 24-дневный курс реабилитации по полису ОМС в Клинический институт мозга в Екатеринбурге. Там он научился самостоятельно сидеть, отвечать глазами на просьбы, набрал вес. Мужчине требовался еще один курс, чтобы закрепить положительную динамику, однако, находясь в областной больнице, Максим заболел ковидом и через два месяца умер.
Для Алены это стало настоящим ударом, ведь кроме друг друга у них никого не было. Максима похоронили в селе Головинское Аларского района, рядом с могилой их матери.
В медицинском свидетельстве о смерти написано: «Смерть, наступившая менее чем через 24 часа с момента появления симптомов, не имеющая другого объяснения. Приблизительный период времени между началом патологического процесса и смертью — неизвестно». Это значит, что смерть не явилась насильственной, однако установить причину смерти Максима врачи не могут.
Сразу после смерти брата Алена написала заявление в Следственный комитет РФ по Иркутской области с просьбой установить причину смерти брата. Ведомство изъяло медицинскую карту Максима из больницы, был взят биоматериал для гистологического исследования. Согласно заключению, смерть Максима наступила в результате «двусторонней аспирационной пневмонии с развитием гранулематозного воспаления. (…) Также заболевание осложнилось развитием сепсиса и синдрома полиорганной недостаточности». Что касается применения препарата «БлоккоС», в документе говорится, что «возникновение осложнения было обусловлено токсическим действием препарата „БлоккоС“ в силу особенностей индивидуального реагирования на правильно выбранный лекарственный препарат, а потому не является дефектом оказания медицинской помощи».
В течение двух лет Алена Аникина пытается выяснить, почему после рядовой, казалось бы, операции ее брат стал инвалидом, — и что все-таки стало причиной его смерти.
Когда Максим был еще жив, Алена подала исковое заявление в суд на областную больницу о взыскании компенсации морального вреда в пользу брата. ЗАО "ФармФирма «Сотекс», компанию-производителя препарата «БлоккоС», привлекли соответчиками. Но после смерти Максима рассмотрение иска было приостановлено, и в 2022 году Алена повторно подала иск в суд о взыскании морального вреда, но уже от своего имени.
В 2022 году начался судебный процесс, и суд назначил еще одну экспертизу, поручив ее проведение московским специалистам из ФГБУ ГНЦ РФ «Федеральный медицинский биофизический центр имени А. И. Бурназяна». На одном из судебных заседаний, на котором присутствовали Алена Аникина, ее юрист, прокурор, представители областной больницы и фармацевтической компании по производству препарата «БлоккоС», были озвучены результаты этой экспертизы.
В документе говорится, что смерть наступила в результате сепсиса «с преимущественным поражением легких, сердца, почек. (…) Кроме этого, у Савельева было зафиксировано резкое ухудшение состояния, связанное с аспирацией пищевыми массами. Антибактериальная терапия не проводилась, что является дефектом лечения. (…) Установить, какое из этих состояний оказало большее воздействие на ухудшение состояния больного, не представляется возможным. (…) Даже при своевременной диагностике и правильной тактике оказания медицинской помощи не гарантируется благоприятный исход этого состояния. (…) Таким образом, допущенные недостатки при оказании медицинской помощи в прямой причинно-следственной связи не состоят и не расцениваются, как причинение вреда здоровью. (…) На этапе лечения Савельева с 14 по 18 апреля 2021 года не были диагностированы (не вынесены в посмертный диагноз) состояния, явившиеся причиной смерти больного (пневмония, сепсис), что является дефектом диагностики».
Кроме этого, согласно заключению экспертизы, после операции Максим Савельев необоснованно получил паллиативный статус. «Однако этот дефект не повлиял на течение реабилитационного процесса, поскольку через шесть дней Савельеву продолжены реабилитационные мероприятия», — говорится в документе. (Копия заключения находится в распоряжении редакции).
Что касается применения препарата «БлоккоС» при спинальной анестезии перед операцией, в заключении сказано, что оно «было обоснованным и соответствовало протоколу современных медицинских рекомендаций. (…) Предсказать развитие побочной реакции при выполнении центральной нейроаксиальной блокады (спинальной анестезии) как препаратом „БлоккоС“, так и любым другим препаратом невозможно».
— Они не диагностировали у него сепсис, не провели антибактериальную терапию, и все это называют «незначительными дефектами», — возмущается Алена. — Отсутствие лечения ведь и могло привести к смерти моего брата. Мне кажется, они сразу, после операции и его тяжелого состояния, поставили на нем крест. И даже пытались переложить на меня всю ответственность за его состояние, мол, я, приходя в больницу, неправильно его кормила и не так переворачивала.
Так как на многие вопросы Алена так и не смогла получить ответы, она подала ходатайство на проведение дополнительной экспертизы. Однако прокурор сказал, что нет смысла в ее проведении, так как в инструкции среди показаний к применению препарата не значится аппендэктомия — и вина областной больницы якобы очевидна; суд, выслушав участников процесса, отложил заседание до принятия решения. Тогда Алена подала ходатайство на вызов московских экспертов в суд через видеоконференцсвязь.
Телемост состоялся, и московские судмедэксперты подтвердили сделанные ими ранее выводы — что ни пневмония, ни сепсис не были диагностированы у пациента, и он умер от сепсиса, однако «антибактериальные лекарственные препараты могли разорвать цепочку связей между развитием состояния легких, гнойным бронхитом, аспирацией, развитием пневмонии, сепсисом и смертью пациента».
— Все уже устали от этого дела, но мне важно выяснить правду и добиться возбуждения уголовного дела в отношении администрации областной больницы. Прокурор предлагал выйти на мировую с областной больницей и фармацевтической компанией. Однако никто из них своей вины не признает: областная больница настаивает на том, что врачи действовали правильно, а фармкомпания — что иркутские врачи не должны были применять препарат при аппендэктомии.
19 мая состоялось последнее заседание суда. Выслушав в очередной раз доводы всех сторон этого дела, судья вынес решение: частично удовлетворить иск о взыскании компенсации морального вреда и выплатить Алене 350 тысяч рублей. Девушка не согласна с решением суда первой инстанции и уже подала апелляционную жалобу в Иркутский областной суд. Кроме этого, Алена будет снова добиваться возбуждения уголовного дела.
История записана со слов Алены Аникиной и является отражением ее точки зрения.
Евгений Нючев, юрист, представитель Алены Аникиной в суде
— Принятое судом решение нельзя признать законным и обоснованным. На мой взгляд, суд неправильно определил обстоятельства, имеющие важное значение для этого дела, а выводы, изложенные в решении, не соответствуют обстоятельствам дела. Также были неправильно истолкованы законы, что и привело к нарушениям норм процессуального права.
Суд при наличии существенных противоречий относительно причин неблагоприятных последствий для Максима Савельева, отраженных в заключениях комиссионных экспертиз № 427 от 29.10.2020, № 130 от 13.04.2022, проведенных отделом сложных экспертиз ИОБСМЭ, и заключением комиссионной экспертизы № 14/сл от 27.03.2023, проведенной Бюро Главной СМЭ ФМБА России, не назначил и не провел дополнительную или повторную судебную экспертизу, отдав предпочтение выводам экспертизы, проведенной в рамках судебного разбирательства.
Суд отверг токсическое действие препарата, указав, что причиной неблагоприятных последствий явился высокий (тотальный) спинальный блок. В то время как высокий спинальный блок при введении препарата «БлоккоС» развился бы в течение максимум пяти минут, поскольку примененный препарат является изобарическим, то есть он распространяется по организму быстро (об этом рассказал московский судмедэксперт по ВКС на одном из судебных заседаний). В нашем же случае остановка сердечной деятельности возникла на пятидесятой минуте операции, что и указывает на токсичность препарата.
Лекарственный препарат «БлоккоС» обладает острым токсичным влиянием на центральную нервную и сердечно-сосудистую системы, что и произошло у Максима Савельева. При этом токсическая реакция может быть обусловлена случайным внутрисосудистым введением, передозировкой или нарушением методики введения препарата.
Суд необоснованно отклонил наш довод о том, что непроведенное перед операцией ЭКГ (что зафиксировано в материалах дела) могло оказать влияние на состояние пациента. Между тем, это исследование необходимо делать перед операцией, требующей применения наркоза, и является лабораторным минимумом. Также суд отклонил ходатайство о том, чтобы Иркутская областная больница предоставила данные о закупке лекарственного препарата «БлоккоС», серии партии и условиях ее хранения. Экспертиза качества данной партии не проводилась, не изымалась и не была направлена на повторные испытания.
Действующее российское законодательство позволяет избегать фармацевтическим компаниям ответственности в подобных случаях, а при их возникновении — ссылаться на индивидуальные особенности организма человека, что в принципе является неправильным. Между тем, лекарственные препараты, которые дают серьезные побочные эффекты, должны проходить более тщательные доклинические испытания; также законодательно должна быть закреплена и ответственность производителя, в том числе за токсическое действие выпускаемого препарата.
Сумма компенсации морального вреда, присужденная в пользу Алены Аникиной, просто не выдерживает никакой критики. Жизнь человека оценили в 350 000 рублей, что лишь свидетельствует о том, что суд не рассмотрел надлежащим образом требования заявителя и не смог принять решение в соответствии с принципом разумности и справедливости.
Комментарий Евгения Нючева является отражением его точки зрения.
Анастасия Маркова, IRK.ru
Фото предоставлены Аленой Аникиной<\p>
