Подводя черту под историей об оркестре и ужасном сантехнике, приводим стенограмму встречи Мальцева с его супостатом посереди дачной дороги. В месте, где особенно кусают комары.
Было большим соблазном изобразить эту кульминационную для обоих героев встречу в духе сорокинской «Очереди» в виде даилога. Не вышло – ремарки делают всю картинку, в данном случае.
Итак, шел себе Мальцев шел по поселковой улице Главная, такое название, влекомый неотложными дачными делами. Такими, как проверка счетчиков, общение с местными кумушками, чтоб не решили, что он зазнался. Или вынос бытового мусора, к примеру.
А посреди улицы уже стоял и ждал Мальцева сантехник Геннадий. Ему, как было условлено, Запихайло своевременный сигнал дал.
- Так что, какие ко мне вопросы? – лениво, для разминочки, осведомился Геннадий. – Чтой то ты на меня в чате хвост поднимаешь, погляжу?
- Не ты, а вы, – отреагировал Мальцев. – И мне кажется, что это вы со своими друзьями меня оскорбляете.
- Миша (Запихайло) мой друг – что его клюешь?
- Я?, – уже плохо соображает Мальцев, теряясь в туче комаров. – Я его чем-то обижаю?
- А то! – бодро, как все пассионарные личности, которыми комары напиваться не рискуют, закричал сантехник. – Курятник их заставил убрать. Мешали вам эти куры, что ли?
- Мешали, – хлопая себя по разным местам, сообщил Мальцев. – Петух этот орал по 20 раз на дню, начиная с 3 часов утра, подстилка немилосердно воняла…
- Зато мне яички каждое утро свежие приносили, – привел очевидный довод сантехник. И даже, вполне по-патрициански, губами причмокнул: – Это ж такая прелесть, свежие куриные яйца на завтрак…
И тут Мальцев поплыл, очень отчетливо воображая: вот сантехник в барском шлафроке на шелку, а на голове шапочка с небольшой кисточкой, откушивает поутру яйца пашот и гурьевскую кашу …
Наблюдая, как глаза у поганого ботана заволоклись туманом, и он даже принялся шлепать губами, сантехник решил, что клиент созрел.
- Зачем тебе оркестр этот здесь? – задал он в лоб, видимо, давно терзавший его вопрос. – Денег же не берете с тетей, да, за детишек. Зачем?
Одолеваемый комарьем Мальцев, тем делом, обзавелся веткой рактиника для обмахивания от докучных тварей. И, с веткой в руках, столь же изучающе уставился на своего визави. Глазки хитрые, глуповатые, рожа глумливая. Нет, не понять такому, что еще Дени Дидро призывал окружающих раскрывать прекрасные задатки в человеке. А Константин Ушинский, к примеру, ставил музыку во главу эстетического воспитания. И что, наконец, ему самому и особенно тете Серафиме очень хочется передать детям то, что когда-то вложили им…
- Развлекаемся, – кратко, ответствовал Мальцев.
- Вот я смотрю на тебя и никак не могу понять, – разозлился сантехник. – Кто такие и что вам нужно? Заняться, что ли, больше нечем?.. Вот ты, к примеру, на сколько лет меня старше?
Тут, признаться, Мальцев не только зеленую ветку, но и челюсть едва не выронил. Пусть ему самому 35, а выглядит на 40. Но притом испитому злому лицу на уровне его солнечного сплетения, очевидно, намного больше лет, к пятидесяти.
- А??? Э-э… – выдал Мальцев.
- Понятно. А сам то по жизни кто будешь, вообще?
- Я научный сотрудник Института русского языка РАН.
- Понятно, – горестно вздохнул сантехник. – Так вот, слушай. А я – сантехник, и сантехник хороший. И с машиной могу, если что, помочь. И с мойкой, и с трубами. С электрикой могу. Так что, обращайтесь. Коньяк любишь? – и сантехник, развивая дипломатию, приблизился, интимно пытаясь приобнять Мальцева за бок.
- Нет! Я коньяки не люблю, не пью винные спирты вообще, – изогнувшись и заслонясь веткой, то есть всячески избегая тактильного контакта, сообщил филолог.
- Ты со мной дружи! – неожиданно, под финал беседы, выкатил бельмы в красных жилках, Геннадий. – А вот если будешь против меня фордыбачить, загноблю. Гнобить буду, понял? Понял??
Филолог вторично за этот несообразный вечер застыл вместе со свой зеленой веткой. А довольный произведенным эффектом, сантехник благодушно закруглил:
- А жизнь у меня была – и-и-и! Есть что интересного рассказать, есть, что вспомнить. Я ведь из Братеева сам, да. В Братеево живу (Геннадий сделал театральную паузу). Сечешь? Так что заходи, если что.
Развернулся и пошел в своею калитку, обшитую зеленым поликарбонатом.
Пришел Афанасий к себе домой, тихо сел в вольтеровское кресло. Сидит и глаза таращит. Таким его и застигла вернувшаяся с прогулки по летнему лугу Серафима. И, оценив масштаб покусов на племяннике, принесла ему тюбик антигистаминной мази.
- Фоня, милый, что приключилось? На тебе лица нет, – осведомилась тетушка. Мальцев медленно воззрился, отверз уста и вкратце пересказал всю беседу.
- «Они сошлись, волна и камень, стихи и проза, лед и пламень», – нашла нужным продекламировать Серафима Николаевна. – По-моему, это была угроза. Так что, думаешь, кому лучше позвонить – генералу или батюшке в Братеево, который окормляет ИХ храм?
Нимало не удивившись широте знакомств Серафимы, тетя его уже не раз удивляла своими знакомствами, Мальцев покачал головой.
- Никому звонить не нужно! – твердо решил, восставая из кресла, Мальцев. И принялся мазать комариные укусы. – Во-первых, скоро дети на занятие придут, надо заваривать чай с мятой. А во-вторых… сами разберемся. Это же смешно, из-за такого себе портить настроение. «Не убоюсь я зла», так сказать. А тут сантехник какой-то...
С месяц спустя, еще даже покусы на Мальцеве полностью не сошли, сантехник и вправду самоликвидировался. Но, к сожалению, не решимость Мальцева и не угроза полицейского (или даже генеральского) вмешательства послужили тому причиной. Просто сантехник с таким же разговором и посулами «загнобить нафиг» привязался к помощнику депутата.
«Вот такой у него вышел реприманд», – развеселилась тетушка Серафима, когда узнала об исходе этой ситуации.