В апреле 2023 года в конгрессе США был принят закон о противодействии вредоносному влиянию России в Африке. Так континент, который еще недавно воспринимали как безнадежный с точки зрения экономических перспектив, становится полем глобального столкновения интересов мировых держав. Одна из них — Россия, которая сегодня стоит перед необходимостью кратно увеличить объемы сотрудничества с африканскими странами. За счет чего мы собираемся это делать в ближайшее время, в чем наши главные козыри перед Китаем и США и какие российские товары больше всего ждут в Африке? В преддверии второго саммита Россия — Африка, который пройдет в Санкт-Петербурге 27-28 июля, эксперты оценили перспективы стратегического сближения нашей страны и южного континента.
Разговор будет очень серьезным, но доброжелательным
Африка — континент, потенциал которого сегодня эксперты уже сравнивают с потенциалом Китая конца ХХ века. В 1990 году ВВП Китая составлял 770 миллиардов долларов — для сравнения, ВВП Украины тогда равнялся 400 миллиардам. «И у нас многие смотрели на Китай свысока. А сейчас КНР, по сути, устанавливает условия, с которыми мы, как и большая часть стран мира, соглашаемся. И сегодня нам надо это помнить, чтобы правильно выстраивать отношения со странами Африки», — напоминает директор Института Африки Российской академии наук, доктор экономических наук Ирина Абрамова.
Отношения нашей страны с африканскими странами перешли свой Рубикон в октябре 2019 года, когда в Сочи был проведен первый саммит Россия — Африка. Мало кто в мире ожидал, что встреча с Владимиром Путиным вызовет такой огромный интерес у всех без исключения африканских лидеров. Форум стал беспрецедентным по масштабам — в нем приняли участие около десяти тысяч человек, были представлены все 54 страны континента, причем 43 из них на высшем уровне. Также в Россию приехали руководители восьми крупнейших африканских интеграционных объединений и организаций.
Спустя четыре года лидеры России и стран Африки вновь встретятся в России — на сей раз в Санкт-Петербурге 27-28 июля 2023 года. «На саммите в Сочи представительство участников было максимально большим — это продемонстрировало большие ожидания обеих сторон. Теперь предстоит убедиться, оправдались эти ожидания или нет. И это — очень серьезная тема для разговора», — считает заместитель председателя Совета Федерации Константин Косачев.
Сегодня уже звучат мнения, что разговор с африканскими лидерами в Санкт-Петербурге будет не таким простым, как в Сочи. Впрочем, у тех, кто принимал участие в большом парламентском форуме Россия — Африка в марте этого года в Москве, который предварял большой саммит в городе на Неве, нет сомнений — тон переговоров совершенно точно будет не менее доброжелательным, чем в Сочи-2019. «За это время африканские страны глубже поняли процессы, которые происходят в мире сегодня, и осознали разницу своего места в нынешнем мире и в будущем многополярном мироустройстве. И, объективно говоря, государства Африки в большей своей части оказываются в числе союзников нашего видения того, как будет устроен мир в будущем», — поясняет Косачев.
При этом он уверен, что на сей раз переговоры будут более конкретными и содержательными, по словам сенатора, Сочи-2019 был «саммитом деклараций о намерениях». С тех пор и с той, и с другой стороны было проанализировано, что происходит в наших отношениях и что в них должно происходить. И здесь есть над чем работать.
Три козыря России в Африке
По данным Федеральной таможенной службы России, внешнеторговый оборот России со странами Африки в 2022 году, уже после снятия ковидных ограничений, вырос по сравнению с 2021 годом лишь на один процент — в денежном выражении это составило 17,9 миллиарда долларов. На столько же вырос российский экспорт в Африку (14,8 миллиарда долларов), а импорт подрос на два процента (до 3,1 миллиарда долларов).
При этом объемы торговли с Африкой у основных геополитических игроков и главных наших конкурентов в Африке кратно больше, чем у России. Так, товарооборот стран континента с Китаем достиг в 2022 году рекордного уровня в 282 миллиарда долларов, увеличившись на 11 процентов по сравнению с предыдущим годом. А США, хоть и немного сбавили обороты в 2021-м, по-прежнему не опускаются в объемах торговли с Африкой ниже планки в 60 миллиардов долларов в год.
У России есть все шансы сократить отставание — и сделать это опережающими темпами. Делать это мы умеем: по информации в Минэкономразвития РФ, с 2001 года объемы торговли России с африканскими странами прибавили более чем в десять раз (с 1,5 миллиарда до 17,7 миллиарда долларов в год). Интересно, что пиком стал 2018 год, когда товарооборот достиг рекордных на сегодня 20,4 миллиарда долларов.
Каковы главные политические преимущества России, которые помогут нашей стране торговать с Африкой намного больше? Прежде всего, как отмечают специалисты, это высокий уровень доверия. Наша главная фора — крайне доброжелательное отношение к России африканцев, которые действительно помнят и ценят то, что Россия никогда не была в числе колонизаторов Африки и, наоборот, активно содействовала ее деколонизации.
Второе конкурентное преимущество — много африканских политиков, которые сегодня занимают в своих странах самые высокие посты, учились в нашей стране (есть даже президенты, которые говорят по-русски). Третий фактор — африканские рынки не избалованы поставляемой на них продукцией, из-за чего нашим компаниям-производителям будет гораздо проще заходить в страны континента не с сырьем, которым африканцы сами богаты, а с российской продукцией высокой степени переработки.
Все это — те козыри, которые необходимы в игре по-крупному. А она уже началась — чем дальше, тем очевиднее то, что Африка становится полем противостояния глобальных держав. Одно из свидетельств — в апреле 2023 года в конгрессе США был принят закон о «противодействии вредоносному влиянию» России в Африке. «Так Вашингтон пытается нас там блокировать на законодательном уровне — все очень серьезно. По сути, США говорят странам Африки: если будете сотрудничать с Россией, будете нарушать наш закон, а за это мы вас будем всячески наказывать. Ни много, ни мало», — поясняет Константин Косачев.
Диагностические комплексы не хуже, чем электростанции
Специалисты считают, что наш потолок в торговле с Африкой — в десять раз выше, чем сейчас. «Предельный размер потенциальной ниши российского экспорта в страны Африки, согласно расчетам различных экспертов, оценивается в 180-190 миллиардов долларов», — сообщает заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике Иван Абрамов.
Но для того, чтобы догнать и перегнать Америку — на сей раз в торговле с Африкой, — стоит разобраться, что из российской продукции сегодня наиболее востребовано в странах континента. Как показывает официальная статистика, более всего в 2022 году африканцы закупали у нас зерно, удобрения и нефтепродукты (более 60 процентов от всего экспортного объема). Между тем есть здесь свои нюансы, например, рост продаж «нефтянки», как утверждают экономисты, во многом является ситуативным, и его увеличение связывают с тем, что в условиях СВО именно через Африку российские нефтепродукты гонятся во враждебные нам европейские страны.
Между тем сегодня один из главных запросов Африки — на создание инфраструктуры. И это Россия точно может обеспечить — пример строительства АЭС в Египте это лишний раз подтверждает. Причем возведение электростанций и подобных им масштабных и высокотехнологичных объектов специалисты напрямую увязывают с выстраиванием новых товарных потоков со странами, где такие станции появляются, — чем не путь к увеличению экспортной ниши России в Африке?
Но не только промышленные объекты сегодня интересуют африканцев. Как рассказала директор Института Африки РАН Ирина Абрамова, в странах континента не менее, чем в электростанциях, заинтересованы в совместных социальных проектах. И речь не только в желании целого ряда стран увеличить квоты на обучение своих граждан в российских вузах, но и о помощи в такой чувствительной для африканцев сфере, как здравоохранение. «У России, к примеру, есть замечательные современные диагностические комплексы для телемедицины — работают они через спутник и могут поставлять нашим врачам медицинскую информацию о пациентах в Африке для дальнейшей консультации и диагностики заболеваний. Подарите нескольким странам такие комплексы, и это великолепно сыграет в укрепление наших отношений!» — уверена она.
Что и где строить, чем и с кем торговать
В африканских странах уже давно работает крупный российский бизнес — от 60 до 70 процентов наших инвестиций направляются в разведку и добычу нефти, газа, ценных минералов (этим на континенте занимаются около 30 российских компаний). Так, в Гвинейской Республике компании из России ведут добычу бокситов и золота, в Гане участвуют в нефтегазовом проекте на шельфе, в Эфиопии завершают геологоразведку по открытию углеводородных месторождений с перспективой добычи ресурсов на ближайшие 25 лет, в ЮАР более 15 лет занимаются разработкой марганцевой руды.
Но, как отмечают специалисты, этот «клондайк» нами освоен не в тех объемах, как нашими прямыми конкурентами. Так, есть урановые рудники Нигера, поставки с которых обеспечивают жизнь всей атомной промышленности Франции. Или месторождения кобальта в Демократической Республике Конго — то, что этот металл используется для производства аккумуляторов, известно многим, но мало кто знает, что поставки данного ресурса именно из этой страны обеспечивают на 70 процентов работу всех американских бомбардировщиков.
Развивают российские предприниматели в Африке и высокотехнологичные производства. Например, в той же ЮАР наши компании осуществляют сборку и техобслуживание подвижного ж/д состава различного назначения, в Марокко продвигается линейка коммерческого транспорта. При этом доля нашего «хайтека» в структуре российского экспорта в Африку составляет чуть более 12 процентов, есть куда расти. А территорией такого роста может стать Российская промышленная зона — ее создание планируется в Египте, и появления такой зоны, которая способна серьезно облегчить развитие наших производств на континенте, уже заждались в бизнес-кругах России.
Тем более счет того, что мы «недобираем» сегодня на африканских рынках, идет на десятки миллиардов долларов. В Минэкономразвития РФ посчитали, что объем наших неиспользованных торговых возможностей в ЮАР составляет на сегодня 26,8 миллиарда долларов в год, в Египте — 18,8 миллиарда долларов, в Марокко — 11,4 миллиарда долларов, в Алжире — 10,4 миллиарда долларов. Среди товаров, поставки которых нам надо в первую очередь нарастить, — нефтепродукты, железная руда, подсолнечное масло и кукуруза, аммиак.
Помимо «нефтянки» и продовольствия, в Африке очень хотят получать из России аграрное и промышленное оборудование, продукцию нашего машиностроения, а также IT-технологии. В свою очередь, мы, как, впрочем, Китай и США с Европой, заинтересованы в получении с континента минеральных ресурсов, редкоземельных и драгоценных металлов, отдельных сельхозпродуктов.
В Правительстве России уже есть стратегические планы того, что мы должны предпринять в конкретных странах Африки для развития экономических связей. В частности, в Анголе, Мозамбике, Камеруне и еще в более чем десятке стран континента предлагается расширять разведку природных ресурсов, а также обустройство уже открытых месторождений, прежде всего связанных с добычей урана, боксита, платины. Строить транспортную инфраструктуру (в первую очередь железные дороги) и перерабатывающие предприятия лучше всего, как считают в кабмине, в Анголе, Габоне, Гане, Гвинее, Сенегале, Эфиопии; возводить гидро- и атомные электростанции, а также центры ядерной науки и технологий в Кении, Нигерии, Руанде, Замбии, Танзании, Уганде.
Африка смотрит на юань
Одной из ключевых проблем развития нашего бизнеса на континенте становится то, что большинство африканских стран имеют высокий уровень госдолга и низкие кредитные рейтинги. По классификации Всемирного банка большая часть государств Африки отнесена в категорию «стран с низким уровнем доходов» и стоит «на карандаше» у Парижского клуба кредиторов. Поэтому банки крайне неохотно дают займы российским компаниям на работу в Африке.
Все это обостряет вопрос отказа от доллара — на сей раз в финансовых отношениях России со странами континента. При этом расчеты в национальных валютах здесь пока сопряжены с существенными трудностями — в большинстве стран Африки, которые привязаны, как бывшие колонии, к доллару и евро, торговля за российские рубли крайне неудобна (например, из-за проблем с элементарной конвертацией валюты на территории этих государств). Выходом, как считают финансисты, может стать переход в торговле на валюту взаимно дружественных стран — чаще всего в этом контексте указывают на китайский юань. Впрочем, и расчет в национальных валютах отметать никто не спешит — заинтересованность в этом проявляют страны юга континента, включая главные индустриальные страны Африки ЮАР и Нигерию.
Напомним, что 7 февраля 2023 года Правительство утвердило «дорожную карту» мероприятий по наращиванию российско-африканской торговли и инвестиционного сотрудничества. В частности, в кабмине готовы дополнительно поддержать экспорт российской продукции, например, через льготное финансирование проектов в строительной сфере, а также за счет компенсации затрат на создание товаропроводящей и логистической инфраструктуры.
Кроме того, власти хотят расширить географию дипломатических и торговых представительств России в странах Африки. И здесь есть на что обратить внимание — пока что в недружественных нам странах работает 16 торгпредств РФ, а в сверхперспективной Африке — всего пять… Эксперты уже заявляют об идее создания отдельной правительственной госструктуры, которая бы отвечала отдельно за сотрудничество с Африкой. Не исключено, что она появится в рамках нацпроекта «Международная кооперация и экспорт» — работа по ее формированию в Правительстве уже стартовала.
При этом для поддержки компаний, которые переключаются на работу на рынках Африки и в целом дружественных России стран Правительством планируется предпринять сразу несколько шагов — от создания павильонов и выставочных центров для продвижения нашей промышленной продукции до запуска работы промышленных спецзон в опорных странах континента, от раскрутки национального бренда «Сделано в России» до увеличения объемов финансирования нашего сельхозэкспорта.