Прогнозы масштабной рецессии для российской экономики, оказавшейся в 2022 г. под беспрецедентными санкциями, не сбылись. ВВП снизился в 2022 г. на 2,1%, прогнозы на 2023 г. говорят о возможном начале постепенного восстановления.
Что удержало экономику от коллапса, за счет чего и как она будет развиваться дальше – эти вопросы обсудили спикеры второго дня Финансового конгресса Банка России, который проходил 6–7 июля в Санкт-Петербурге.
Год после санкций
Россия избежала иранского сценария – когда санкции в отношении Ирана обрушили его нефтеэкспорт и фактически заблокировали импорт, сравнил профессор ВШЭ Олег Вьюгин: в России коллапса внешней торговли не произошло.
Наоборот, из-за роста сырьевых цен экспортная выручка в 2022 г. оказалась больше, чем в 2021 г. ($639,4 млрд и $549,9 млрд соответственно), практически никаких санкций на сырьевой экспорт не накладывали. Под санкции попал импорт и серьезно просел, но оказалось, что он может восстановиться за полгода, выстроив новые логистические пути. За первое полугодие 2023 г. импорт в номинальном выражении, по всей видимости, даже несколько выше, чем в 2021 г. (тогда в первом полугодии он составил $172,3 млрд), сообщил заместитель председателя Банка России Алексей Заботкин.
Правда, сейчас на фоне роста импорта падает экспорт, что вызывает девальвацию рубля.
Если посмотреть на кризис в отраслевом и региональном разрезе, то окажется, что экономику «вытянули» нефтедобывающие регионы и гособоронзаказ, и это одна из причин, почему в этом году могут не оправдаться теперь уже оптимистичные прогнозы, считает профессор МГУ Наталья Зубаревич: гособоронзаказ остается драйвером роста, но это не может продолжаться бесконечно.
Сильнее всего кризис ударил по регионам и отраслям, опиравшимся на импорт технологий и технологическую модернизацию. Хотя некоторые предприятия смогли найти аналоги в дружественных странах или «научились» ввозить запчасти через них же, проблема не решена.
Считается, что ответом в этих условиях должно стать импортозамещение, но чем выше технологичность производимого продукта, тем меньше шансов, что он будет импортозамещаться, отмечает Зубаревич: например, нефтехимия и нефтепереработка выпускают то, что умели делать раньше, – присадки, некоторые виды красок.
Импортозамещение как стратегия – это выпуск продукции, ориентированной на экспортные рынки, а значит, конкурентоспособной в мире. Вынужденное же импортозамещение без связей с самыми передовыми производствами и технологиями, чтобы «просто заместить то, что не дают», – это путь отставания, причем затратный, предупреждает Вьюгин.
Потребление в прошлом году поддержал бюджет: пособия малоимущим домохозяйствам, индексация пенсий, повышение МРОТ и отсрочка уплаты страховых взносов для малых предприятий, а также повышение зарплат в регионах, где находятся оборонные предприятия, выплаты мобилизованным, перечисляет Зубаревич. Это поддержало розницу в регионах, но не в крупных городах, отмечает она: «Продвинутые центры, включенные в глобальное потребление, – Москва, Мособласть, Санкт-Петербург – рухнули сильнее всего.
На дне непродовольственная розница падала на 30–35%, сейчас «оттянулась» до 12–14%, но не восстановилась.
Места, где «не ночевала» глобализация, – Южный федеральный округ, Северо-Кавказский федеральный округ – там все уже восстановилось».
На этом фоне одним из «поразительных трендов» стал рост общепита – за первый квартал 2023 г. сфера общественного питания показала рост в реальном выражении на 9% (при снижении всей экономики на 1,8%), отмечает Зубаревич: «Что случилось? Поехать далеко не можешь, машину купить не можешь, ну [остается] поесть-выпить, сохранить ощущение нормальности. Забыть про все и продолжать жить дальше – это модус для всей страны».
Что будет с ростом экономики в следующие пять лет?
Будет ли в следующие пять лет темп российской экономики таким же, как в среднем за пять лет до 2022 г. (1,9%), или, может быть, даже выше, спросил экспертов Алексей Заботкин. Эксперты в прогнозах проявили осторожность.
Темпы роста экономики будут жестко зависеть от темпов финансирования гособоронзаказа – будут деньги, будет и рост – и от цен на основные виды сырьевого экспорта, ответила Зубаревич.
Если отталкиваться от ожиданий предприятий, которые они закладывают в формируемые сейчас инвестпроекты и бизнес-планы, то в целом их ожидания темпов роста гораздо выше 1,9%, рассказал Рустэм Марданов, начальник Главного управления Банка России по Центральному федеральному округу, бывший премьер-министр правительства Башкортостана: «Но, естественно, многое будет зависеть от того, насколько успешно удастся реализовать эти планы. И, конечно, многие в эти планы закладывают и господдержку. Если она сохраняется, то эти планы реализуются».
Вьюгин тоже видит развилки в прогнозе: «Сегодня мы – наша экономика, бизнес – делаем все, что можем делать, но надеемся, что все изменится. Если все изменится – то и экономический рост может быть вполне впечатляющим. Ну а если не изменится – то, к сожалению, не видно никаких шансов для каких-то серьезных экономических успехов».
Эффект санкций продолжит действовать по нарастающей, бюджетный импульс уже во многом исчерпан, что ограничивает финансирование отраслей и поддержку домохозяйств – это означает, что серьезного роста в ближайшие годы ждать не стоит, заключает Вьюгин.
