- Господи, когда же ты нажрешься этой водки так, что сдохнешь, скотина!?
Илья приоткрыл заплывшие глаза, перед ним словно в тумане, качалось лицо жены.
- Какая же она страшная и толстая - подумал остатками серого вещества мужчина - а ведь когда-то была вполне симпатичная. Во что она себя превратила, дура ленивая?!
- Ты что, сегодня опять на работу не пойдешь?
- Отстань ведьма, без тебя тошно!
- Я тебе сейчас дам по харе бессовестной за ведьму! Вставай давай, с прошлой недели не был на работе ни дня. Уволят к чертовой матери, и будешь опять на моей шее сидеть.
- Да пошла ты!
Фаина махнула обречённо рукой, на опухшего от недельной пьянки мужа, и ушла на работу.
Ну его к черту!
Надоело нянчиться со здоровым мужиком, как с ребенком.
По телевизору холеные дяденьки и тетеньки талдычат, что алкоголизм это болезнь, что жалеть и лечить нужно бедолаг, попавших в сети Бахуса проклятого. Пришли бы они, эти умники к Фае домой, и пожили рядом с Ильёй хоть немного.
Спали в одной комнате с ним, дыша перегаром и просыпались поутру, как с похмелья. Надышались бы за ночь так, что голова болела и ломило все тело.
Пьет Илья один, а страдает вся семья, и больше всех Фаина. Дети спят в соседней, крохотной комнатушке, а ей некуда деться, не на улице же спать. Пока погода теплая, спит в чулане, но это всего лишь два- три месяца в году. Всё остальное время приходится слушать пьяный храп и мат, задыхаться от перегара.
Поженились когда-то по любви, лет десять жили как нормальные люди, сыновей нажили двоих. Старший в этом году школу заканчивает, хочет в институт поступить. Только денег у матери нет, чтобы помочь, придется парню по ночам работать. Чтобы одеться, обуться, квартиру снимать в городе, если сможет попасть в бюджетные места.
Отец в последние годы толком не работает, за пьянство и прогулы выгоняют отовсюду.
И мальчишки привыкли надеяться только на мать и на себя, а Илья давно забыл, что такое ответственность.
Мало того, что не зарабатывает, ещё и за стол садится первым, и кусок пожирнее требует. Пробовала не кормить, так посуду швыряет на стену, и стол переворачивает.
Вот посидели бы эти жалостливые психологи и доктора, за одним столом с существом, который потерял человеческий облик. Поужинали бы разок рядом со свиным рылом, что руками лезет в тарелку, и запихивает в рот еду, не понимая что делает.
Интересно, что за песни они бы запели, хлебнув всего лишь тысячную долю страданий, выпавших на Фаину?
Думая обо всем, женщина бежала на работу, и сотни мыслей роились в голове, - вечером нужно полить и прополоть огород, покормить свиней, кур, уток и вычистить хлев, прибраться дома, постирать и приготовить. А ещё и вопросы бесконечные- где деньги взять, как и с чего потом отдать.
Илья же обо всех этих учёных, в уксусе моченых, и бытовых проблемах не думал. Пересохло в горле, высохли и горели внутренности, хотелось влезть головой в бочку с холодной водой, пить и пить не останавливаясь.
Но ведра стоявшие в ряд в чулане, были пустыми. В чайнике на донышке плескалась муть, вызывая тошноту своим видом.
- Зараза, не могла натаскать воды - раздражённо подумал Илья, сползая с крыльца во двор.
От злости, он пнул лоханку с очистками, заставив подскочить свиней во дворе. Те завизжали и сбились в кучу, уставившись на хозяина маленькими, глупыми глазами.
- Чего вылупились, сволочи?
Свиньи молча наблюдали за непонятным существом, что судорожно размахивал руками, они его видели редко и поэтому не запомнили. Для них, он, в отличие от хозяйки был чужаком, и явно представлял угрозу.
Стоявший впереди крупный самец хрюкнул предупреждающе, но Илья уже потерял к ним интерес и пинком распахнув калитку, вышел в огород.
Свиньи переглянулись, за раскрытой калиткой колыхалась сочная картофельная ботва, а чуть далее таились грядки со вкусными корнеплодами.
Хозяйка всегда держала закрытыми ворота в чудесный мир за сараями, и не позволяла хрюшкам там лакомиться.
Они давно, с жадностью засматривались на запретные яства через решетку, но Фая всегда запирала калитку на крепкий засов.
А сегодня всё добро, что прятала хозяйка, оказалось доступным, оно манило и звало хрюшек.
- Вперёд!
Скомандовал самый наглый и крупный, и дружная команда, выламывая столбы, на которых держалась калитка, рванула на грядки.
Твердыми, как кость пятачками, свиньи с упоением выворачивали нежные стебельки, и выкапывали мелкие корнеплоды. Двухмесячный труд женщины был уничтожен за полчаса, и огород стал напоминать поле боя после бомбежки. Закончив со своим огородом, свиньи решили что негоже обижать соседей, и дружно перешли к ним.
Из-за глубокого оврага за садами, скотину здесь не пасли, поэтому участки друг от друга не загораживали. Символические колышки и декоративные решетки для двухсот килограммовых свиней не стали непреодолимой преградой.
Илья тоже перешагнул через низкую ограду в конце огорода, и две жердочки, лежащие на колышках, слетели с лёгким стуком на траву.
На лужайке, за огородами, июль вовсю бушевал разнотравьем, жужжал пчелами и стрекотал кузнечиками. Но Илья ничего не видел и не слышал, гонимый жаждой, он съехал на на заднице, по крутому склону к роднику.
Внизу журчал ледяной водой ручеек, куда и плюхнулось измученное явно не нарзаном, тело.
Мужчина пил и умывался, охлаждая горевшее от многодневной пьянки нутро, фыркал и отплевывался, как верблюд.
Пролежав в воде изрядно, и остудив тело почти до окоченения, Илья поднялся и оглядел берег оврага. Тот был слишком крут, чтобы подняться по нему наверх, и мужчина был не в лучшем виде, одолеть его. Алкоголь не лучшего качества, принятый на грудь литрами за последнюю неделю, сильно истощил организм. Тряслись руки, сердце выпрыгивало изо рта, а в голове стучал и набирал обороты товарный состав.
Он побрел по ручью, время от времени наклоняясь и ладошками зачерпывая воду и обливая макушку, где уже бил колокол.
Пройдя метров сто, и выбрав место где берег был пологим, Илья вылез на четвереньках из оврага. С трудом встал на ноги хватаясь руками за случайно попавший под руку деревянный столб, и замер от удивления. В голом поле, посреди бурно росшей травы, стояли ворота.
Деревянные, большие, какие раньше были возле каждого дома, и закрывали от чужих, завистливых взглядов двор.
Большие опорные столбы, недавно вкопанные в землю, держали дощатый ворот из двух частей, закрытый на железную защёлку.
Илья обошел ворота с левой стороны, за ними колыхалась зелёная лужайка. Не веря глазам, он пощупал доски, столбы, потрогал щеколду и обошел это чудо с правой стороны. По нормальной, человеческий логике, к воротам всегда прилагается забор, а к забору строение, но ничего этого здесь не было.
Деревянное сооружение стояло само по себе, посреди травы и летний ветер насвистывал в щелях досок.
Илья протер глаза, и снова обошёл ворота по кругу, надеясь что странное видение исчезнет от его манипуляций.
Новоявленное чудо не исчезло, оно продолжало стоять, словно издеваясь над растерянным человеком.
А у него голова раскалывалась от боли, снова пересохли горло и нутро, глаза упорно пытались вылезти из орбит.
Остатки разума шептали ему, что не стоит задерживаться под палящим солнцем надолго. Лучше будет, если он доберется до дома, до привычного, продавленного дивана и ляжет. Фая обычно оставляла ему лекарства на полочке, от которых становилось легче, и проходил звон набата в голове.
Но ворота завладели его вниманием так, что он не мог оторваться от них, словно кто-то толкал в спину и шептал - зайди!
Илья осторожно дотронулся до железной полоски, которым запирались ворота. Медленно приподнял его и створки, заскрипев открылись сами, явив изумлённым очам раба божьего Ильи, волшебный сад. Где росли невиданные деревья с сочными, ароматными плодами, цвели огромные цветы, и среди всего этого волшебства гуляли красивые, полуголые девушки.
Мужчина робко шагнул вперёд, туда , откуда зазвучал тихий хор из неземных голосов.
Где смеялись звонкими голосами красавицы из его юношеских фантазий. Блондинки с высокой грудью, и пухлыми губами, с длинными, стройными ногами, о которых он грезил, будучи невинным юнцом. Они улыбались и звали его к себе, маня сладкими речами и гладким телом.
- А Фая-то как растолстела, корова жирная - при воспоминаниях о жене, ему стало дурно, и тошнота подкатила к горлу.
***
- Глянь, Петь, чего это Илюха кружит возле ворот твоих, а?
- Откуда я знаю - зевнул Петя, приподняв голову от подушки, и отогнув тряпичный полог навеса возле гаража.
- Поди понять не может, откуда в голом поле ворота взялись без забора.
Жена Петра смеясь, наблюдала за соседом, что кружил как слепой, вокруг нелепого строения возле оврага.
- А пьяному что ворота, что забор, всё едино, пусть кружит, - зевнул смачно Петя и захрапел, повернувшись на другой бок.
Два дня назад, он помог свату устанавливать новые ворота, и залюбовался старыми, что сняли с петель.
- Неужели на дрова пустишь, красоту такую?
Ворота и вправду были красивые, было видно руку мастера, который вложил душу в свою работу.
- Забирай коли жалко, мне они не нужны. Это ещё отец мой ставил, а он плотник был знатный, его весь район знал.
Петр не пожалел денег и времени, перевез ворота и установил их за своим огородом.
Давно он хотел отгородить участок за садом, и документы оформил на десять соток. Теперь осталось забор поставить и будет место для отдыха всей семьёй. Всё как положено, мангал, шатер, качели и песочница для детей, не в этом году, так в следующем.
***
Илья зачарованно смотрел, как порхают райские птицы, задевая его по лицу шелковистыми перьями, вдыхал медовый, сладкий воздух. Голова кружилась, глаза слипались, тихий голос неведомой красотки звал уединиться в райских кущах.
Чьи-то теплые руки бережно опустили его на землю, и погладили по голове как маленького.
- Это рай - шептал чарующий голос, наверное, это блондинка та, с большой грудью - ты заслужил его.
Конечно, Илья заслужил, намыкался, натерпелся за жизнь, его место только там. Он улыбнулся и вытянулся, ему было легко и приятно, боль в голове прошла, и шум в ушах затих.
- Не пущать его в рай! Вон отсюда! Вон!
Страшная, звериная морда воткнулась ему прямо в лицо.
- Вон!
Что-то ударило в бок, резкая боль отдалась в ноге, черти, окружившие его визжали и вопили, хватали за руки, за ноги.
Хотят выгнать из рая, нагрешил что ли где-то, подумал Илья, он попытался вспомнить, где же он допустил такой промах, но не успел.
В угасающем мозгу последняя мысль побилась немного, потом кто-то щёлкнул выключатель, погас свет и всё кончилось.
- Фаина, ты это, иди домой - хозяин пекарни прятал глаза, и мял в руке свой белый колпак. Он часто работал вместе со всеми, не экономии ради, просто не хватало людей.
- Как домой?
Удивилась женщина, с утра все бегали, потные, мокрые, работая за двоих, за троих.
- Там, это... Илья твой, сказали, плохо ему стало... Иди, зовут тебя... Милиция... Эй, нет, полиция.. Ты беги , там, вдоль оврага, так быстрее будет.
Когда Фая дошла до одиноких, деревянных ворот в поле, там толпились люди, и стояли машины. Все тихо переговаривались, и резко замолкли, увидев идущую женщину.
Окрававленный Илья лежал на спине, он улыбался уставив мертвые глаза в блеклое, выцветшее от жары небо июля.
Подходили соседи, рыдала сестра мужа Ксения, а Фая молча смотрела на то, что осталось от того, кто был ее мужем.
- Хорошо, что Петя прибежал, успел свиней отогнать вовремя. Обглодали бы дочиста.
Шептались в толпе, сочувственно оглядывая раны на теле умершего.
- Ты иди Фая домой, документы приготовь - кажется это был сосед, он развернул женщину и слегка подтолкнул в спину.
Она пошла, тихо так, старательно переставляя ноги по узкой тропинке, стараясь не оступиться и упасть.
На душе было пусто, ни горя, ни слёз, хотя понимала, что так нельзя, люди осудят, что не страдает.
Она напрягла лицо и выпучила глаза, чтобы выдавить слезы, но они были выплаканы давным-давно. Вместо них пришли покой и умиротворение, и Фаина закрыла лицо руками, чтобы не дай бог, никто из встречных, не увидел ее счастливой улыбки.
- Избавил Господь от ирода проклятого, наконец-то, смилостивился.
Радость тихой волной заполняла грудь, хотелось сесть на землю, обнять колени руками и замурлыкать, как кошка.
Нужно только выдержать несколько дней, делать несчастное лицо и слезу выдавить хотя бы раз, ради приличия.
Дикий крик вырвавшийся из самой утробы, заставил вздрогнуть и обернуться всю толпу.
Жутким воем, словно волчица в капкане, стоя на коленях на своем огороде, выла Фая.
- Горюет-то как, убивается - качали головой соседи, глядя как катается женщина ,по изрытому свиньями полю.
- Чтоб тебя черти разорвали на части, чтоб тебя!!!
Она впилась руками в черную, вперемешку с ботвой землю. Сколько труда вложено в этот огород, столько надежд было на урожай. Погреб останется пустым на зиму, самим нечего есть, нечем будет и скотину кормить.
А он... Который лежит сейчас возле ворот... Ему было, как всегда наплевать на всё. Он просто лежит и ждёт очереди в рай, где кисельные берега и молочные реки, и красотки гуляют в неглиже.
А что, разве не заслужил? Он же никому, ничего плохого не сделал, просто жил так, как ему хотелось.