Продолжение книги "Оттолкнуться от дна" (начало здесь: https://dzen.ru/a/ZJLlRp2HuCJWGEPc)
Праздничное сообщество встретило Егора приветственными возгласами. Ему указали на единственное свободное место: капитанская каюта хотя и не тесная, но такое количество людей разместилось в ней с трудом, плотненько. Шампанского и мандаринов на новогоднем столе не было, зато салата «оливье» – сколько хочешь.
Проводили старый год. Капитан поставил опустошенную рюмку, закрыл от наслаждения глаза, прислушиваясь к организму, а потом, улыбнувшись, сказал:
— Вот никогда на берегу рюмочка так не забирает. И удовольствия этого нет! То ли качка способствует? Не знаю…
— Пьем просто тут редко – по праздникам разве. А на берегу – каждый божий день, как проклятые, — ответил дед. — Вот оно и приедается.
— Не скажите, — возразил Передерий. — Дома тоже есть своя прелесть. Сядешь на кухне с утречка, не в обед, то — само собой, а именно утром, но не рано, а хорошо выспавшись. И вот — спешить некуда. Тихо кругом. Никакой дизель не тарахтит. Светло, но не круглые сутки, а исключительно днем, чтобы разница, это же совсем другое дело! И подает тебе жена на стол сало с холода. Но не мерзлое, а только хваченное морозцем. Я люблю, чтобы не толстенное, со взрослого кабана, а такое — изящное, белоснежное, с молоденького кабанчика, а лучше даже со свиночки. Без мясной прорези, без волокон — как дыня. И нарезаешь его тончайшими ломтиками… А они сворачиваются, как стружечка из-под рубанка…
Егору тут же вспомнился его учитель столярного мастерства, Алексей Силантьевич: «Рубанок — он должен идти прямехонько, с самого начала доски, нежно, как по маслу. И стружечка должна быть длинной, ровненькой и завиваться, как кудри у лярвы. Знаешь стишок? Кудри вьются, кудри вьются…»
Стряхнув воспоминание, Егор тихонько обвел взглядом присутствующих. Все слушали, затаив дыхание. Рассказчика никто не торопил и не пытался перебить. А тот мечтательно прикрыл глаза, уменьшенные круглыми линзами, и слегка покачивал головой, причмокивая и продолжая свою терзающую душу историю. Такие подробные, с кучей деталей, рассказы о далекой счастливой береговой жизни всегда шли в море «на ура». Тем более, что далеко не у всех эта береговая жизнь была обустроена.
— И кладешь такой ломтик на кусочек ржаного хлеба. И наливаешь в стопочку водочку. До самых-самых краев. И тоже не ледяную, а только холодную. И подносишь ее к губам… И не кидаешь в себя, а именно пьешь, чтобы прочувствовать вкус. А она немножечко тягучая оттого, что холодная. И допиваешь до дна, и закусываешь сальцом, а потом впиваешься зубами в соленый помидор, обязательно бочковой…
Рассказ прервался, потому что корабль вдруг слегка вздрогнул, и со всех сторон зазвучало явственное, непрекращающееся: «Ш-ш-ш-ш-ш!»
Капитан вскочил с белым, как мел, лицом и вылетел из каюты. Все настороженно переглянулись.
— Во, кэп штурвал крутит! – сказал дед, расслабленно откинувшись на спинку дивана и наблюдая за курсометром на стене каюты. Стрелка прибора гуляла то в одну, то в другую сторону.
Через несколько минут капитан вернулся. На часах было без пяти полночь.
— Все в порядке, – успокоил он. – Наливайте, а то Новый год пропустим!
— Что это было? – спросил Егор.
— Во льды, твою мать, влетели. Сильный северо-восточный ветер. Произошла большая подвижка льда. А мы же, хоть судно и усиленного ледового класса, но все ж таки – не ледокол. Маленько сдрейфил. Но лед слабенький, молодой, без торосов. Ничего, уже вышли на открытую воду. С Новым годом, товарищи!
Врач принесла с собой почти полный чайник спирта, так что праздник удался. Передерий даже умудрился, присаживаясь после тоста, промахнуться мимо стула и некоторое время сидел на полу, глядя сквозь запотевшие круглые линзы на красную картофелину своего носа и не понимая, что произошло. Это вызвало взрыв веселья. Падение снисходительно списали на стул, сместившийся от качки.
Утром Егор сквозь сон услышал гул траловых лебедок. С трудом разлепив веки, он посмотрел на часы – ровно восемь. Капитан слово сдержал.
Если смотреть со стороны – мы будто играем,
Когда по палубе мерзлой ползут ваера.
«Трал за борт! Доски пошли! Потравим, потравим…»
И только в лицо снег, или соль бросят ветра.
Рыбацкому Богу молитесь, жены,
Чтоб льды и циклоны на нас не слал.
У вас понедельники – дни тяжелые.
У нас «понедельники» — тяжелый трал.
Потом было возвращение в Мурманск, как раз к празднику Севера с его традиционными гонками на оленьих упряжках, и снова – море.
И вот теперь – морозный Первомай. Егор отмечал его с тремя своими сотрудницами, теми самыми «тремя грациями», и двумя калининградцами. Пока он бороздил моря, тут уже сложилась теплая компашка. Все были на «ты», вспоминали предыдущие посиделки, и по некоторым признакам можно было заключить, что отношения в двух парах явно миновали платоническую фазу. Это, правда, не афишировалось – у женщин в море были мужья, и приличия следовало соблюдать.
Татьяна имела хорошую квартиру. Комнат, правда, всего – две, но большие, чистые и аккуратные, с недавним ремонтом. Многое было явно куплено за рубежом, либо в магазине «Альбатрос» на валютные чеки. Пока женщины возились на кухне, а ребята откупоривали и разливали спиртное, Егор незаметно мельком заглянул в платяной шкаф. Отглаженное белье лежало там аккуратными стопочками. Он провел рукой по верху шкафа и посмотрел на пальцы. «Молодец, чистоха!» Мама учила Егора обращать внимание не на внешние знаки чистоты и поверхностно наведенного порядка, а на те вещи, которые говорят: присуща ли чистоплотность этому человеку в его ежедневном быте.
— Глядя на красиво сервированный стол, не поленись посмотреть тыльную сторону тарелки – вымыта ли он так же, как лицевая?
— А что – разве можно мыть тарелки только с одной стороны?
— Вот, смотри, — показала мама, — соседка угостила холодцом. Видишь?
Действительно, дно тарелки было покрыто застарелыми разводами с влипшими в них волосами.
— Я, конечно, ее поблагодарила, сказала, что очень вкусно, но холодец отдала собаке.
— Слушай, Жанка, — сказал один из калининградцев, Игорь, у которого, судя по всему, был роман с Верой. – Вот ты замужем пятый раз. Как ты успела, ты же молодая еще?
— Ой, Игорек, ты опять за свое! Что тебе эта тема покоя не дает? Ты думаешь, я от хорошей жизни перебирала? Просто — как с ними жить, они же идиоты!
— И в чем это выражалось?
— Вот, смотри. Четвертый – такой славный мальчик был. Я просто не удержалась – вышла за него, хотя уже, думала: все, хватит.
— И что?
— Да, понимаешь, вот — все у него было хорошо, но одна слабость: любил пошутить.
Продолжение уже завтра.
Книга доступна целиком в электронном виде здесь: https://ridero.ru/books/ottolknutsya_ot_dna_1/ и в печатной форме здесь: https://market.yandex.ru/product--taradin-s-p-povest-ottolknutsia-ot-dna-vtoraia-kniga-trilogii/1808054551?text=%D0%BF%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C%20%22%D0%BE%D1%82%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%BA%D0%BD%D1%83%D1%82%D1%8C%D1%81%D1%8F%20%D0%BE%D1%82%20%D0%B4%D0%BD%D0%B0%22.%20%D0%B0%D0%B2%D1%82%D0%BE%D1%80%20%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BD%20%D1%81.%20%D0%BF.&cpa=1&cpc=tDiJ5Za5OX6NsQvIPyWMExlm2FTHmDWVfSa2os1v5xpHeYGezAjOh_R0G2SWASU1BLzE1fdvoB136kfYNvy5MMvY6SJnluukAHqv_h_JEj8vZo0HxX1FrZ4SF4AviD5hNqzjnM-rS2FW55ejjHkfl4ijo3oJuh7rt9EnTsvyu3iAGvFm-wWql_wQ-qvp46pKsbk1ZLMaL9s%2C&rs=eJxNkDsPQUEQhVc01CqV20gkaETnkfUbVEJxoxEVEqF026tVkw2FyiPxSMRbovAL6KxEp9KJyj2n0nw5OTtzZmZjlvvsErqVcnhYJB3KKLRxAs0GKIpbvLp3DlU-AX-5gVNnfQGvIsCuC3zRYe8Ur8qXhjOhM0evbsI3H2voF_MjqFF-aBWAtkJMu5F95BthTtmDMrcHu9C6Alo5-m0kG58VOGMae8UQWmaovawfM7P0V_PG5rIGbWa5bRzUNnx956VP6ir_ijfKK-_94i5rBIoeEpSHvUlOOTLN5qwycg475gS5yWD7A0f5iiE%2C&sku=101902908839&do-waremd5=ShdE7Fvzz_RHjjzdCCYPkA&nid=20598910
