Успокоенный этими мыслями, я ворвалась на наш участок и остолбенела. Вокруг дома разгуливали посторонние мужчины, трещала рация. Все деловито переговаривались, не обращая на меня никакого внимания.
Сердце застучало где-то в горле. Стало трудно дышать. Я как-то сразу почувствовала: произошло что-то плохое. Непоправимое.
Входная дверь открылась, и на крыльце показался отец. На негнущихся ногах я подошла к нему.
- Папа, - робко спросила я. - Что случилось? Что - то случилось?
Он устало кивнул:
- Лариса пропала.
- Как пропала?
- Так пропала. Прислуга говорит, ее позвала дама в желтом, и Лариса пошла за ней. Хотела что - то найти.
- Что найти?
- Да непонятно. Какой - то клад что ли. В общем, ее нет уже довольно давно. Я велел обыскать все вокруг, но...
Отец развел руками. Вдруг у кого - то рядом громко заработала рация.
- Нашли, - крикнул высокий мужчина в кожаной куртке и замахал руками.
Отец сбежал с крыльца, и они вдвоем кинулись за ворота. Я с трудом за ними успевала. Сначала мы бежали вдоль дороги, а затем свернули на узкую тропинку, ведущую к озеру. Оказавшись возле разросшегося кустарника, я увидела еще двоих мужчин с рациями.
- Здесь, - негромко сказал один из них. Он раздвинул ветви и головой указал на что - то за ними. Я тихонько заглянул ему за спину и в ужасе прикрыла рот рукой, стараясь удержать рвущийся наружу крик.
На дне довольно глубокой ямы лежала скрюченная фигура, одетая в знакомый бежевый плащ. Мамин бежевый плащ. Было сразу понятно, что она абсолютно, непоправимо, окончательно мертва. Осознав это, я, кажется, все-таки закричала. А может и нет. Я не помню точно. Потому что свет в моих глазах померк, и я провалилась в темноту.
*