Непутёвый сын Улиты, Ванька, как-то пришёл к ней вечером пьяный, да и уснул. Всюночь спал беспробудно, проснулся лишь когда Танька на работу ушла. Улита начала говорить ему о том, что хочет в дом престарелых уйти и попросила Ваньку помочь оформить её. Договорились, что Таньке пока ничего говорить не будут.
Ванька на удивление быстро всё оформил. О машине тоже договорился, чтобы мать туда отвезти. Приехал на машине скорой помощи, санитары уже в салон машины на носилках мать отнесли, а тут, вдруг, Танька домой вернулась, что-то забыла взять на работу. Танька подбежала к скорой, вначале подумала, что у матери приступ случился и её в больницу везут, а как узнала, плакать начала. Схватила она одеяло, запеленала мать, как ребёнка малого, хотела сама нести в квартиру, но поднять не могла. Санитары помогли, перенесли и опять в кровать уложили. А у Таньки нервный срыв, плачет, остановиться не может. На работу не пошла, отпуск без оплаты оформила на неделю и всю неделю дома провела за матерью ухаживая.
- Я понимаю, что мало делаю для вас, мама, но не думайте, что в доме престарелых будет вам лучше, - сказала Танька.
- Да разве же я лучшего искала? – оправдывалась Улита, - разве же мне будет где-то лучше, чем рядом со своей доченькой? Но вижу же я, как устаёшь ты со мной, хотела избавить тебя от хлопот со мной.
Вслух не сказала Улита, а лишь подумала о том, что хотела бы освободить для того, чтобы она больше на людях была, может бы встретила кого, может замуж бы вышла. Ну что же это такое, всё одна и одна её дочь? Так хочется Улите, чтобы встретился ей хороший человек. Да разве же он встретится, если дочка дома сидит и никуда не ходит?
Но однажды такое случилось. На радость Улите, Танька пришла с работы не одна. Даже со своим плохим зрением, Улита увидела, что пришёл с Танькой интересный мужчина, чувствовалась в нём военная выправка, хотя слегка и похрамывал он. Улита поняла: военный.
Как увидела Улита гостя, так и сердце её забилось часто-часто, словно не к дочке жених пришёл, а к ней самой. «Господи, помоги моей кровинушке, дочке любимой, единственной, - просит она Господа, - сколько же можно моей Таньке одной быть? Ведь за пятьдесят лет перевалило, а она всё одна и одна… Да что же это такое, словно она хуже всех. Ты же видишь, Господи, не хуже она, лучше! Так помоги ей...»
Не знала тогда Улита, что Амур давно пустил свои стрелы в эту пару, ещё тогда, когда вместе служили в Афганистане. Только нельзя было это делать шалуну-Амуру: ведь мужчина женат был.
- Меня Вячеслав зовут, - сказал гость, - Я к вам пришёл. Врач я, хирург. Сейчас посмотрим, может и на ноги вас поставим…
- Ко мне? – Радостное настроение Улиты, как рукой сняло, - Та нечего на меня смотреть. Лежу себе и лежу, и ничего другого мне и не надо и я не хочу,
- Разве вы ходить не хотите, мамаша? Вы не возражаете, что я вас так называю? С пятнадцати лет без своей мамаши, рано она покинула этот свет, а с мачехой не получилось, может, она и хорошая женщина, но не смог полюбить, маму помнил…
Улита не ответила. Ох и разочаровал он её… Даже отвернуться к стенке захотелось. Она даже попыталась это сделать, но не получилось.
- Мама, вы не отказывайтесь. Это Слава, мы с ним в Афганистане вместе служили. Он очень хороший хирург, - подключилась Танька, - Сейчас он посмотрит вас и скажет, можно ли помочь.
- Слава? Это Слава… – Улита вспомнила, того, кого любила её дочь тоже звали Слава и он тоже был хирург, - тот самый Слава, что…
- Да, мама, вы не ошиблись. Тот самый Слава… Мы неожиданно встретились, Славу в наш госпиталь направили подлечиться.
- Ах, вот как... А как твоя семья поживает, Слава? – спросила Улита с каким-то непонятным вызовом.
- Я один, мамаша. Нет у меня семьи. Жена другого нашла ещё до того, как меня из госпиталя после ранения выписали. А детей мы не успели завести. Вот один и живу. Правда, племянники живут у меня, студенты, в Москве учатся, а я там живу.
- А почему жена так поступила? Разве же можно так? Это же не просто ушла, а в трудную минуту бросила, - сокрушалась Улита, - Я мужа своего, отца детей своих, выходила, с войны безногим вернулся. А она… Плохо это.
- Сам виноват я, мамаша, дурак в молодости был, как и многие. Военные в то время завидными женихами считались, вот они и выбирали самых красивых. Не тех, кто любит, а тех, кто покрасивей. Да ещё и хвастались друг перед другом, у кого невеста красивей. На лицо смотрели, на фигуру, а в душу не заглядывали. А потом, когда в 90-х чехарда как в армии началась, так наши красавицы и разбежались. Кто куда, а в основном, к бизнесменам. А от таких, как я инвалидов, так и раньше убежали.
- А ты, милок, инвалид? Что же у тебя? По виду и не скажешь, – поинтересовалась Улита.
- Я после ранения. Едва по частям собрали меня. Но кажется, что пришили всё мне туда, куда надо и подлатали как следует. Всё хорошо сейчас, - рассказал о себе Вячеслав и попросил, - но давайте о грустном не будем. Давайте о вас поговорим.
- Да что там обо мне говорить? Мне девяносто уже, - напомнила Улита, - много пожила… Уходить пора. А вот Танька… Что за жизнь у неё такая? Она добрая, домовитая, хорошей бы женой была и матерью хорошей. А у неё ни мужа, ни детей… Одна.
- А я, мамаша, как раз и хочу просить у вас её руки.
- Так почему же раньше не просил? Не хотел? – засомневалась Улита.
- Хотел. Всегда хотел, мамаша. Не получилось, как хотел…