Спросили текст... Текст молитвы просят)) Сначала, было, посмеялся, ну. Но ведь вопрос оказывается серьезный. А текст молитвы, казалось бы, весьма ответственный момент и, как раз, исходя из стереотипов и настолько укоренившихся, и настолько прочных, это же тема святости даже некой и обязательной, и я решил коснуться этого момента подробнее.
Стереотип-то в чем? А это довлеющее изначально и до сих пор языческое отношение к религии, в целом. Это фарисейство. Да. Отношение к ритуалам и их выполнению — их дотошному выполнению и исполнению каждой детальки и каждой тонкости. Я о том, что не сами по себе детали или те, иные ли свойства и качества как ритуалов, так и ритуальной атрибутики. Вот это дико опасная область, как не впасть в этом в фарисейство — чисто механическое исполнение, этому ведь способствует архаичное в нас, наша психика, из которой и выросли в итоге и ритуалы священные и священнодействия. Люди, да и священники, склонны настаивать и быть внимательными к каждой детали, и естественная склонность углубиться в мистику настолько, что на первый план выходят как раз все детали и действия внешние, атрибуты и стуки бубна и в бубен ли. И совершенно удаляясь от содержания и сакрального смысла, сакральное всегда настолько глубинное, что внешняя атрибутика совершенно не имеет и не несет ничего, кроме как инструментальное приобщения и вовлечение как раз уже в содержание и глубину, проникновение. Но во все времена люди будут уходить и блуждать в этой паутине суеверной страсти
Будут-будут. И в этом тоже есть смысл, в этом тоже развитие и рост, как невозможность далее пребывать в чисто фарисейском и в бессмысленности и больше бесполезности механического исполнения.
А сейчас о молитве и словах, текстах ли. Изначально Зверь (жаждет откровения Сынов божьих, ибо не по своей воли заточен был, и желает спасения, и освобождения) — наша животная психика и только и умеет, что опираться лишь на механику и атрибутику, и детальное исполнение, понимание, постижение, оное заточено ведь для материального мира. Это естественное и патологией будет именно неспособность человека телесного жить телесным, земным — сугубо приземлённым бытом, суетой и умело обращаться в этом. Но это неприменимо уже к человеку духовному и миру души. Духовная работа над собой лишь как введение и, сегодня можно сказать, в аспектах гармонии расширения сознания должна оперировать атрибутами культа, обряда ли, ритуала. Душе же такое как таковое не нужно, это иное измерение.
Не имею право упрощать, попробую адаптивно сказать, что слова Богу не нужны, а, то есть, в том и тех глубинных сферах, куда человек духовный из человека телесного водружается для молитвы вышнему, но вышнему в нем же, именно в себе самом, нет слов — даже переход через образное мышление и глубже, где нет практически ничего присущего миру материального. Я могу прямо сказать, Бог не слышит мои слова, потому что не слушает словами!
Мы ведь как, обычно, думаем и упороты, что вот-де каждое слово и еще, если это древняя молитва ли заклинание какое — на древнем языке, мы так прямо и исполняем и тужимся чтобы слово в слово, звук в звук с обезъянничать. Да нет же! Молитва, это ни какие-то вибрации звука или коды, оно полное чушь для того, в первую очередь, к чему — как суб-пространству, и кому — как высшей Силе, при этом не физической ли, духовной ли силе, а Сила — здесь и нужны переводы культурологические, именно, и слов молитв, и смыслов в молитвах, и образов, что и раскроет, больше как принцип — а есть ли у принципа незыблемое воплощение? Нету. Он выражается во многом, как и смысл, но в большем диапазоне, как принцип — далее поглубже будет концепция. Так вот в молитве важна концепция, а не что-то типа чудодейственных заклинательных чудаковатых обязательно, заметьте, в чем и казус, фраз — звуков, танцев с бубнами. Для сознания и человека земного это, конечно же, важно, да-да-да, скажем, как техника медитативная ли, трансцендентальная, но никак не для вышнего (в нас). Так кому и чему мы молимся? Вот, в перечисленных и подобных формах фарисейства — себе, земному ли чему мы и молимся. И оно и наносит всегда вред, хотя и через вред призывает уйти от этого, не так ли? Такая вот польза, только именно в раскрытом сейчас ракурсе.
Итак, Богу слова наши не нужны. А что нужно?
Если вобрать всю библейскую работу вовлеченных в библейскую Работу всех магистров, кто выражен и через кого выражены библейские истины, я, в свою очередь, могу сказать, что в Библии проходит большая школа и духовная практика Апостола Петра, у него обозначается сфера духовного человека, где и происходит материализация синтеза божественного и духовного. Которая и которое далее разворачивает и остальное в мир наш.
По намерению вашему дано будет вам — оно имело эволюцию библейской мысли, от по вере вашей дано будет вам — до сего, как минимум.
Могу еще приложить аналогию. Вот, скажем, Достоевский — тварь я дрожащая или право имею: вся суть его труда покажет разницу и отличие Раскольникова от Наполеона, как раз, аккурат, в намерении — уже по библейской мысли.
А потому что преступление — когда для Наполеона оно не было преступлением, а намерением блага для большинства, так не было и мышления твари дрожащей. Так вот в библейской мысли Сын божий не имеет мышления раба божия уже, ранее имело, для смирения и приобщения-Причастия и возрос до, как минимум, бого-со-творчества.
И что гарантирует намертво отсутствие преступления — преступить Нравственность, так это, когда ты уже совершенно вне Бога и наперво Бог вне тебя — не нарушай нравственность единства в любви, не совершай преступления против этого единства всеобщего и вселенского.
По намерению вашему дано будет вам. Бог слушает наши намерения, не слова, не упоротость веры — она для действа в этом мире, только, как отсутствие сомнения в исполнении воли божьей.
Слова молитвы могут быть любыми, друзья мои добрые, и желательно приближенными к смыслу, и желательно вспомогательные для нашего земного. и человеческого, но вот Диалог ведем мы даже не так, чтобы помыслами, а намерениями — чувством незыблемости единства, и как мечты своей уже, и как откровения, но Откровения уже от себя Богу (богово).
Спасибо! Надеюсь, что ответил на вопрос. Мир вам!