Реальные случаи моей жизни.
Место: г. Реутов – г. Нижневартовск, июль 1994.
Второй день как вернулись из удивительного путешествия к морю. Ездили семьями. С женами, детьми, на прикольном «Рафике», что обязательно заслуживает отдельного рассказа. А теперь все отходили от отдыха, почти месяц всё-таки были там. Зеркалам ещё не надоело разглядывать наши беленькие попы. Стиральная машина, уже с подозрительным подпрыгиванием, терпела, но, пока не отказывалась от своего предназначения. Пятилетний Максим с утроенной энергией мучил долгожданный джойстик «СЕГИ-МЕГИ», ритмично постукивая по полу ногой. Идиллию прервал звонок в дверь — меня к телефону…
Тогда, в начале девяностых, ещё можно было так делать, телефон был диковинкой. Конечно с разрешения соседей, у которых был телефон, оставляли этот номер «на всякий случай». Договаривались. Ведь тогда весь дом знал кто, где живёт... Ну уж подъезд точно... Про этаж... Вообщем, именно в этот раз, меня и с новой работы.
На этой работе, с которой звонили, я был один раз, когда отвозил документы. Меня туда пригласили. Пригласили те, которые были в авангарде охранного бизнеса и затеяли… Словом, были в руководстве одного из первых охранных предприятий Москвы. Потом, оно разделилось на несколько других, потом ещё, ещё… Но именно этому руководству, которое теперь основало свой ЧОП (частное охранное предприятие) я приглянулся. Может тем, что отслужил в рядах СА, может, что был старшим смены, на парочке объектов того, которое потом развалилось. Может… не знаю. Но мне предложили у них работать. Теперь, они специализировались на перевозках грузов, говорили, что это очень выгодно и прибыльно. Во всяком случае получить за сутки, в 1994 году пятьдесят долларов это очень, при очень хорошо. В то время, когда у меня с ними были разговоры, я работал в службе безопасности открывающегося магазина «Крестовский» (на Рижской). Но, ездить по России без оружия было весьма опасно, поэтому я поставил некое «условие», что как только у них будет лицензия на оружие, то я сразу к ним.
Они позвонили заранее, в конце мая, сообщив, что лицензия у них на руках. И, что на закупку оружия, и последующей регистрацией пройдет недели три, может четыре. На том и порешили. Я уволился из магазина, привёз туда документы, трудоустроился и через день благополучно семьями умчались отдыхать на Азовское море. А то, когда ещё представится такая возможность?
Телефонный диалог был кратким:
— Готов?
— Да. А далеко?
— В Нижневартовск.
— А, это где? Далеко?
— На тебя всё готово. Завтра, надо будет к 10:00 быть по вот этому адресу… Так вот, чтоб успеть туда, лучше сегодня приезжай, всё получишь и из дома туда сразу и поедешь. Понял?
— Да. Скоро буду.
Через полтора часа был в офисе. Получил выбранную мной камуфляжную форму, ремень, ботинки. Час с лишним меня инструктировали, как, что, чего… — Вот документы, проверяй. Вот оружие, а? Смотри какое, двенадцатый калибр, восьмизарядное, помповое — красота! Вот и газовый. Смотри огромный револьвер какой, страшный и совершенно безотказный. Вот и патроны… Держи, проверяй, считай, складывай — приговаривали они, с интересом разглядывая мой испуг и удивление.
Я ружье держал в руках, даже стрелял. Но это была двустволка шестнадцатого калибра и года четыре назад. Вот с пистолетом был знаком, даже очень, благодаря службе в СА и школе охраны. Ну никак не револьвер. В кино только видел… Теперь весь этот арсенал, «глазел» на меня воронёнными стволами и подмигивал жёлтенькими капсюлями… Куда деваться, сам же «условие» им поставил, теперь всё, только вперёд! …И тем более, что денег нет, а семью кормить надо…
Разложив теперь уже свой арсенал по кобурам, чехлам, сумкам, проверив все причитающиеся мне сопроводительные документы я двинулся домой. На пороге, обернувшись спросил, только сейчас вспомнив: — А, Нижневартовск, это где? Далеко? — Не, дня три ехать… наверное… Сам разберёшься… Давай, шуруй, счастливо!…
Дома радовался только Максим, который бегал с разряженным револьвером. Я же «развлекался» изучением ружья. Бразильское, «CBC», восьмизарядное, 12 калибр. Для меня было в диковинку увидеть такое, а тут держу в руках. Что сказать — красота! Действительно красивое, удобное и ничего лишнего. Оказалось, что даже приклад отвинчивается, а на его место пистолетная рукоятка. Сразу назвал — «БИГ ГАН». Эх, мне бы поупражняться, изучить, так сказать материальную часть в действии, денёк-другой хотя бы… Было всё тут, передо мной, кроме времени и холостых патрон. Вообщем, побежал в охотничий магазин. Оказывается, в то время, по разрешению на оружие, которое выдавались охранными предприятиями, можно было приобрести. Еле успел до закрытия. Теперь у меня было сверх выданного арсенала: десять сигнальных (пять красных, пять белых) и десять с картечью…
Благодаря моему приключенческому детству, у меня был опыт по разбору и даже по снаряжению охотничьих патронов. Разобрал парочку, для упражнений. Порадовал Максика капсюльной стрельбой и начал тренироваться: заряжать, перезаряжать, разряжать, снимать, нажимать…
Спалось плохо. Думал. Как бы не проспать. Как бы не опоздать. Всё ли положил. Пытался себя успокоить, что «это» и «это», и вот «это» не пригодится, и утром надо выложить. Чтоб хоть как-то облегчить и без того тяжеленую сумку. Но, тревожное «а вдруг» — убеждало в обратном…
Утро не задалось. Грызли какие-то сомнения, что, что-то забыл. Мой, заранее заготовленный план «Что брать», отражённый на бумаге помогал. Выложил и открыл всё. Даже пенал с принадлежностями для чистки оружия. Проверяя, сверяя, складывал обратно в сумку. Долго думал на счёт туристического топорика и одеяла…
«А вдруг» снова победило — уложил их обратно в сумку… Изображение в зеркале показало уже измученного меня, в джинсовой куртке, джинсах, кроссовках, с сумкой в одной, с зачехлённым ружьём в другой… Поцелуй жены на прощание. Да ладно, три дня всего, ну, может максимум, четыре… Макс спал, мило похрюкивая…
Адрес оказался на удивление точен. Как и я, по времени, также на удивление. Шёл по стоянке в районе Каширки и всматривался в номера непривычно здоровенных машин. Вроде, когда едешь, не обращаешь особого внимания, а тут рядом они такие огромные… Вот и вызубренный уже номер. У причудливой, тёмно-зелёной кабины молодой парень, в белой майке, с подножки бреется, глядя в боковое зеркало.
— Привет, в Нижневартовск?
— Ага, туда.
— Тогда я Андрей, охранять буду, нас, и машину тоже.
— ЗдОрово, первый раз с вооруженной охраной, я ща, обожди… Место освобожу, — договорил он уже из кабины.
Сумка оттягивала мне руку. Я то и дело перебрасывал её с руки на руку. На асфальт положить не решался, ведь в кабину же потом…
— Всё… Располагайся!… Дмитрий!… — договорил он и протянул растопыренную пятерню. Пожались, крепко, глядя в глаза — мне понравилось его рукопожатие. Я обошёл кабину и потянул за блестящую ручку. Распахнувшаяся дверка показала сидение на уровне моей головы и пару пластиковых канистр на полу кабины. Подножка, как-то справа... А КАК ТУДА ЗАБИРАТЬСЯ?!!! Пытаясь не паниковать, закинул сумку, ружьё в чехле и прикрыв дверь закурил…
Пока он, видимо привычно, добривался с подножки, я пытался привести мысли в порядок. Стал шагать туда-сюда, вдоль вот этого серебристого прицепа. На кабину я почему-то боялся смотреть. Мне было совсем непонятно как туда забираться и ещё эти канистры… Задорный окрик Димы «Я ГОТОВ», вывел меня из почти накатившего панического состояния. Сверлившая меня мысль: «Ну вот накой, ну вот зачем…», куда-то отлетела. Откинув окурок, я щёлкнул ручкой «своей» двери — распахнул и … вот она подсказка — вспомогательная ручка. Ухватился, правую ногу на подножку и я уже на сидении...
— Нравится? Это сиденье от «гольфа», только полгода как установил, —громко, немного О-кая заговорил Дима, — тут ещё двигатель «восьмёрка», новый ещё, полста не прошёл, так, что держись, мигом домчимся… Ща, воздуха накачаем, погреемся и в путь! Ты чего, так поедешь или переоденешься?
Кабину встряхнуло и ритмично затрясло. — Куда ехать знаешь? — спросил меня Дима…
Вот тут меня теперь и охватила паника. Особенно после его: «Как ехать, знаешь?»… Двигатель «восьмёрка» — это вообще, что? «Воздуха накачаем» — это как? И теперь всю дорогу так трястись? И канистры эти под ногами, из-за которых казалось, что мои колени стали на уровне ушей… И нафиг я согласился, и чего меня всё тянет не пойми куда… ААААААА!!! — завершил внутренним криком свой внутренний диалог сам с собой, а Диме ответил: — «Без понятия, а карта есть?».
Карта была. C ориентировались. Я сидел, продолжая держать свою сумку на коленях и крутил головой совершенно не понимая, что делать с ружьём и всеми сопутствующими так мне нужными причиндалами. Дима заметил, что я «как не свой», хохотнул, и предложил не чувствовать себя в гостях, сказав, что нам ехать и ехать, и что «кажись у нас перегруз»…
Я совершенно был выбит из колеи, я никогда так себя не ощущал, я был опустошен и перегружен совершенно непонятными для меня словами… Может быть я настолько сильно побледнел, что моя «бледность» проступила сквозь ещё свежий морской загар и стала заметной. Дима, крутил головой по сторонам, наверное проверяя видимость в зеркалах, заметил мою «бледность», толканул меня в плечо, улыбнулся и произнёс: «Не боИсь — прорвёмся!»…
Дима зашевелил руками, чего-то передвигая, нажимая, крутя, при этом что-то шипело, свистело, пищало и звенело. При этом он, что-то говорил, но я не мог его расслышать. После некоторых попыток понять его, я решил кивать и улыбаться, что я и делал… Наконец, до меня донеслось понятное: «...НУ ТЫ ЧЕГО, КАК НЕРОДНОЙ?». Я же в ответ, уже по привычному кивнул и улыбнулся. Он схватил мою сумку и закинул её куда-то за моё сидение, громко спросив, что там у меня — кирпичи? От неожиданности, я повернулся туда, куда улетела моя сумка и только сейчас увидел, что там ещё есть место. Я очень удивился. Дима поглядывая на меня естественно заметил моё состояние «удивлённой растерянности» и смеясь сказал, что это спальник и неужели я «спальника не видел». Да, действительно, должен тут признаться, что за всю свою жизнь мне не довелось ни разу сидеть в кабине грузовика фуры. Тем более видеть «спальники». Как-то вот не довелось.
Диму, я своим видом «человека с другой планеты», порадовал настолько, что он с превеликим удовольствием начал мне рассказывать, что и как, и к чему это, и вот это, и, даже вот-вот это. При этом он рулил, смотрел по зеркалам и забавно подпрыгивал на своём месте. Но, мне было совсем не до смеха. Мне было неудобно, причём не с большой, а с огромной буквы «Н». И я совсем не «забавно подпрыгивал», как могло показаться со стороны — меня противно подбрасывало…
Дима, продолжая надо мной посмеиваться, снова предложил мне переодеться, что, мол поудобней будет, тем более, что со стоянки мы ещё не выехали. Я согласился. Он остановился. При этом кабину качнуло так сильно, что я от неожиданности упёрся руками в лобовое стекло. Дима залился смехом, постукивая руками по рулю. Я попытался хохотнуть в ответ, но у меня это явно не получилось. От этого, он ещё громко засмеялся, при этом еле выговорив: «Ну ты даёшь!».
Вытянув со спальника свою закинутую Димой сумку и почти не обращая внимания на его смех я начал приготовления к переодеванию. Решил начать с документов, чтоб потом знать где-что находится. После продолжительного обхлопывания себя по всем карманам, начал выкладывать найденное на «моторный отсек» (это такое расстояние между двумя сидениями, где располагается двигатель и накрытый, как правило металлической крышкой — кожухом). Я был знаком с похожим «моторным отсеком» благодаря автобусикам брата (НЫССА). На «Рафике», на котором мы ездили «на морЯ», мне пришлось… ой, простите, об этом в другом рассказе… Вообщем, знаком я с моторными отсеками, так вот, выкладываю на него: командировочное удостоверение, разрешение на оружие, удостоверение частного охранника, зажигалка, сигареты, записка с адресом где теперь я находился… Вот и всё, вроде. НО, явно, что-то не хватало… Я наполнился тревогой. Я раз за разом трогал и переворачивал документы, даже в пачку сигарет заглянул, но так и не понимал, что же так меня тревожит… Подключился Дима, который явно забеспокоился за меня. Он начал перечислять названия документов и заодно проверять свои и тут прозвучало: «ПАСПОРТ»...
Я прекрасно помнил, что утром, когда перебирал сумку, документы туда не убирал. Я их держал при себе, на случай, если сотрудники милиции заинтересуются моей персоной или то, что у меня с собой. И всё же я не мог поверить в то, что паспорта при мне сейчас нет. Я начал снова себя обхлопывать… И только через несколько секунд до меня доходит, что сила и количество ударов никоим образом не заставят появится основному документу ко всем этим бумажкам лежащим на моторном отсеке — паспорту…
Без паспорта мне никак нельзя было ехать. В моей голове роилось сотни, нет, тысячи мыслей, что могло случиться и как я подвёл своих новых работодателей, и, что теперь делать…
Полчаса мы искали. Искали в моих вещах, в вещах Димы, в самой кабине и смотрели под канистрами тоже. Дима даже сбегал на то место от куда мы тронулись. Всё было тщетно, красной книжицы нигде не было… Ещё через полчаса, нами был согласован план действий.
План был такой: поскольку Реутов находится за МКАДом и не так далеко от трассы которая вела в сторону Челябинска, мы следуем туда. Там я звоню на работу и жду нового охранника для сопровождения груза, и, естественно охраняю груз… Потому как ехать мне в офис моего ЧОПа, который находится почти в центре Москвы, с оружием и без документов как-то совсем безрассудно. Вообщем, мы с Димой о многом переговорили за эти полчаса и именно это план был самым нормальным.
Через полтора часа мы были на месте. Через полтора часа раздумий, недоумений, ругательств себя и создавшуюся ситуацию. Но и они подошли к концу. Честно говоря, особо тяжело дались последние минут тридцать потому, что моя, извините, попа, полностью онемела. Вернее окаменела. Может с непривычки, может из-за этих канистр, на которые я уже не обращал ни какого внимания, но, это онемение из-за постоянной тряски, распространилось и на ноги.
Дима остановился рядом с домом, с противоположной стороны от подъездов. Я открыл дверь и ужаснулся той высоты которая отделяла меня от асфальта. Я попытался спрыгнуть, но, видимо от страха так сильно схватился за поручни, что это у меня не получилось. Дима увидев эту мою попытку спрыгнуть из кабины заржал, аж до всхлипов. Благодаря его всхлипам — рассмеялся и я. Даже немного полегчало на душе. «Ну вот, чего уж теперь, ну потерял паспорт, чего уж тут, хорошо, что не на трассе где-нибудь», продолжал я успокаивать себя.
Минуту-другую, пока смеялись, я растирал ноги. Вроде получалось. Чувствительность нехотя возвращалась. Видя мои старания по самомассажу, Дима меня успокаивал, что это бывает и скоро пройдёт, заодно подсказал, что вылезать из кабины надо так как влезаешь.
Я сполз... Ноги тряслись. Ступни звенели. Задницу кололи тысячи игл. Но, я не подавал вида. Стоял и улыбался Диме, который подавал мне сумку и чехол с ружьём. Я весело, как мне казалось, крикнул ему, что я сейчас и зашагал в сторону дома.
Я шагал, а ноги странно и совершенно непослушно подпрыгивали, как у Волка из «Ну, погоди», в той серии когда на стройке. Вот, точь-в-точь… Вот и угол дома. Я поставил сумку на отмостку, оглянулся — МАЗа с Димой не видно. Отдышался, утёр выступившие от боли (а может от обиды) слёзы, а то вдруг Жанна заметит. «Ой, ведь как ей на глаза показаться, что говорить, стыд-то какой — вернулся, не уехав», — снова заголосил я внутри себя. «Ааа, будь, что будет, так и расскажу, что случилось»…
Подъезд. Лифт. Квартира. Стою с ключами и… боюсь зайти. Нажал звонок. Шаги. Щелчок отпираемого замка. — Ты чего так долго, я уже собиралась на работу тебе звонить, сообщить, что ты паспорт забыл, — с укором сказала Жанна…
Вскоре, мы: я, переодетый в пятнистый камуфляж с бердцами на ногах и кепи, где положено; Дима и натужно жужжащий МАЗик — двигали по МКАДу в сторону разъезда на Челябинск. Довольно улыбаясь, я поглаживал левой рукой ружьё, которое уютно разместилось на моторном отсеке. Другой рукой, время от времени касался застёгнутого кармана где ой-как точно лежали мои документы. Радуясь тому, что никто, кроме нас троих, не узнал об этой паспортной ситуации. Теперь, на фоне этого всего, принял то, что мне придётся смириться с этой тряской, с этими, теперь полные водой канистрами и этими тремя-четырьмя днями, и этой кабиной, и этим, вроде нормальным парнем Димой.
Произошедшее за эти несколько часов довольно сильно пошатало мои изнеженные нервы, что я и не заметил как уснул… Проснулся от звонкого и сильного удара сбоку по голове. Рука схватила ружьё, я завертел головой по сторонам, совершенно не понимая, что происходит. Благо, что Дима меня окрикнул, что тут все свои и что всё нормально. Мысли медленно возвращались.
Оказалось, как рассказал ржущий надо мной Дима, что я спал долго, почти час и так крепко, что раз десять бился головой в приоткрытое стекло двери и, что он даже начал боятся, что я всё-таки разобью его. Мы дружно закурили. Всё случившееся казалось сном. Я чувствовал себя отдохнувшим, даже сидеть теперь было как-то удобно, ритмично покачиваясь во все стороны.
Успев выбраться из Москвы, пока я спал, мы ехали по трассе в направлении Челябинска. Места были мне совершенно не знакомые и я разглядывал непривычно сверху открывающиеся панорамы. Погода радовала прохладным ветерком и практически безоблачным небом. Попав в небольшую пробку какого-то посёлка, я опустил полностью стекло двери и глазел по сторонам. И тут услышал протяжный, тихий свист. Подумал, что показалось. Высунувшись в оконный проём и покрутив головой убедился, что свист мне совсем не показался. Я сообщил Диме, что, мол, свистит там, что-то.
Проехав немного вперёд, за посёлок, Дима всё же остановился, хотя перед этим, снова посмеялся над «горе-москвичём», которому всё кажется. Он быстро спрыгнув из кабины, обежал вокруг фуры и встал под моей дверью разводя руками и смеясь сказал: «Ну и что тут у тебя свистит?». Сказав ему, что где-то тут, справа, я распахнул дверь, готовый слезать, но он вдруг крикнул, что не нужно и, что он сейчас. Я обрадовался, тому «что не надо», закрыл дверь, погладил ружьё и стал смотреть в большое зеркало заднего вида за быстрыми движениями Димы. Который то нырял под прицеп, то выныривал из под него, то открыл какой-то ящик, схватил что-то из него и снова исчезал. Длилось это минут пять-семь. Проходя мимо меня он поднял большой палец руки вверх и сказал улыбаясь: «Ну ты даёшь!». Что именно он имел ввиду я не знал.
Оказалось, на сколько я мог тогда понять эмоциональный Димкин рассказ, что свист исходил от колеса, которое нагрелось от движения и лёгкого перегруза прицепа и, что если бы он не стравил давление, то могло колесо пойти «на выстрел». Он говорил ещё, пытаясь мне объяснить, но я всё равно ничего не понимал, что такое «на выстрел» и как колесо может нагреться. Поняв то, что я совсем перегружен информацией и объяснять мне сейчас бесполезно, он подытожил: «через пару дней поймёшь, но ты, это, слушай!».
Мы ехали. Я время от времени дремал. Наверно от того, что моему организму всё же понравились сидения от «гольфА», как говорил Дима. И на нём уже не ужасно дрыгалось во все стороны, а довольно ритмично покачивалось. А может от сытного обеда, с огромаднейшим аппетитом поглощенного в придорожной столовой… И, скорее всего, в глубине сознания, где-то очень глубоко, наверняка зрела мысль о том, что мне эта работа начинает нравится…
Из очередного сонного бреда меня вывел тревожный голос Димы, который торопливо говорил, что нам надо срочно найти любую воду: колодец, речку, пруд, а не то движок «восьмёрка»… клапана… и там, что-то ещё… Отчего-то его обеспокоенность передалась и мне, хоть я снова ничегошеньки не понял и натирая глаза от прерванной дрёмы, стал вглядываться по сторонам, в поисках ВОДЫ.
Немного погодя, мы проехали по мосту какой-то речки — «переплюйки». Дима крикнув: «ВОДА!» и резко свернул направо вниз. Я вцепился во всё, что было под руками и упёрся ногами. Съехали вниз, по грунтовой дороге, благо поворот был большой и грунтовая дорога с хорошим накатом. Проехали под мостом, выехали на другую сторону, Дима сделал разворотный круг и остановился почти у журчащей воды.
Дима, не глуша двигатель, начал сосредоточенно, быстрыми движениями перекладывать вещи из спальника к лобовому стеклу и на моторный отсек, взглядом показывая, что мол, давай помогай. Мы перекидали всё вперёд. Он спрыгнул с кабины, хлопнув дверью. Я… остался сидеть в кабине, думая, что если понадоблюсь, то он скажет. Я наблюдал за ним по зеркалу с его стороны.
Он заглянул за кабину. Чего-то сделал… Тут кабина как-то неестественно качнулась вперёд, я снова раскорячился… Ну, тут я услышал Димкину брань: «Андрей ***, ты *** в кабине что ль? Давай сюда ***!!!». Быстро, как он просил, у меня не получалось, потому как кабина шаталась вперёд-назад и всё же я сполз. Также как он заглянул за кабину и увидел, что он отчаянно пытается поднять её за заднюю часть. Я без колебаний начал поднимать со своей стороны. Отложив все вопросы на потом.
Кабина опрокинулась, бесстыже обнажив горячие внутренности… В этот момент мне показалось, что она откатывается дальше, вперёд, как огромный зелёный мяч… Я, наверно, снова побледнел от мысли: «как же мы её обратно затаскивать будем». Но, Дима меня успокоил, сказав при этом: «Не боИсь, она привязана» и как по струне стукнул пальцем по тонюсенькому тросику, который и вправду держал кабину. Он запрыгнул на площадку, снял откуда-то согнутое ведро, протянул мне. Я понял без слов, что надо «Дуть за водой».
Минут через сорок, мы умытые холодной водой, набирали скорость для выезда на трассу. Выехали и улыбающийся, довольный Дима рассказывал мне, что вот так устроена эта машина, что радиатор, который охлаждает двигатель, находится под кабиной. И как кабина безопасно открывается и что если не снизить «вот таким» способом температуру, то у двигателя могут заклинить клапана, но, теперь всё нормально, температура в норме, и жаль, что радиатор старый, и, что он эту машину как свои пять пальцев, и, что он сам её собирал… и про прожектора наверху кабины… и про… и…
И снова я, как-то неожиданно задремавший под рассказы Димы — стукнулся головой о стекло двери. — Ну и горазд ты спать, — со смехом сказал Дима. — Конечно, укачивает на «гОльфовских» сидениях, — ответил я. Чем заслужил его рассказ от том, каким образом ему достались эти сидения…
***
Я проснулся от того, что мы остановились и стали двигаться задним ходом. Дима крутил руль в разные стороны вглядываясь зеркала. Остановился. Выскочил из кабины в кромешную темноту. Я посмотрел на часы — половина второго ночи. Вернулся. Чуть сдал назад и заглушил двигатель.
— Ну чего, выспался?— устало произнёс он. — Давай умываться и спать, завтра часиков в пять тронемся. Ты, это — есть хочешь? — спросил он. Я протяжно ответил «Неет», вспоминая чуть покосившуюся «сарайку» у дороги, где нас накормили вкусными домашними пельменями с ароматным чаем. Я тогда ещё раз попытался расплатиться сам, но Дима заверил, после очередного его: «Ну ты даёшь!», что деньги на еду и топливо ему дали.
Умытые и утомлённые, он — трассой, я — дрёмой, мы, располагались на ночлег. Дима настойчиво укладывал меня на «спальник», мотивируя, что он проснётся раньше, тем более, что за груз волноваться не надо — он прижал прицеп к бетонному столбу так, что не откроешь… Мы лежали и курили «по-последней», вспоминали насыщенный день: встречу, паспорт, свист, опрокинутую кабину, пельменьчики… И тут я спросил: «А сколько это мы проехали?», ожидая, что Дима скажет, что «почти полпути»...
— Километров двести пятьдесят, кажись, будет… — А до Нижневартовска сколько? — теперь с опаской спросил я. — Где-то, тыщи три, да на пароме ещё…
***
Так закончился мой первый день моей первой командировки… Оставалось ещё… хотя нет, не скажу, пусть будет интрига… Продолжение следует…
Кстати, на ФОТО, изображение на 98% совпадает с реальным МАЗиком. Только у нашего вместо «треугольничка» на кабине, была установлена самодельная система с прожекторами и на прицепе не было надписи «Совтрансавто».