Глава 27 / начало
Как хорошо? Что у меня джип. Не представляю, как бы я сейчас выбрался с хутора.
Когда я свернул с нашей дороги на трассу, ведущую в город, зазвонил телефон. Женька.
- Привет. Вот такое могло только со мной случиться, — прокричала она в трубку. - Меня выписали, а Васильчиков приехать не может. Вот ты мне скажи, как такое называется. Я в роддом приехала в туфлях, а забирать меня будут в валенках!
- Жень, Женя, — пытался я вклинится в её разглагольствования.
- Ты только не скажи, что не сможешь меня забрать, — зашипела Женька, наконец, услышав меня.
- Что ты! Я не самоубийца в отличие от Васильчикова. - Женька фыркнула. - Я уже даже в пути. Ты вот мне только скажи, что тебе везти?
- Ничего, я же чувствовала, что именно сегодня будет какая-нибудь опа. Заставила Альфреда привезти мне всё ещё позавчера. Машина нужна. А этот гад пусть дома сидит. Это ему наказание, пусть мучается, что его первенца забирает чужой дядя. Всё, жду. - Женька бросила трубку.
Прикольно, чужой дядя. Ну, что за человек. А поступлю ка я по-своему. Поеду сначала за Альфредом. Подождёт, не на улице стоит.
Ну, вот что за семейство. Я стоял у закрытой двери, бесполезно нажимая на звонок, похоже сломался. Я постучал, а в ответ тишина. Дома явно никого. Всё же придётся ехать в роддом самому. Телефон Васильчикова выключен или находится в не зоны действия. Надеюсь с ним всё в порядке. Заскочил в цветочный магазин, купил букет цветов. Вроде так по телевизору показывают. Понятия не имею, что надо дарить при выписке младенца. Подарок малышу, а что я могу купить на скорую руку? Таня, она расскажет.
- Зачем тебе в роддом? - Поинтересовалась она, когда я спросил, как встречать маму с младенцем.
- Васильчиков потерялся, а Женьку выписали. Это же Женька у неё все ни как у людей.
- Шампанское, букет, коробка конфет. Если на ребёнка будешь смотреть, деньги ему положи. Нечего на младенца просто так пялится. - Строго проговорила Таня.
Так и не понял, зачем ребёнку деньги, которые ещё и не в этом мире. Младенец до сорока дней в межмирье находится. Замечали, когда младенец спит, он улыбается, хмурится, пугается, это всё происходит с ним не здесь. Там в межмирье, у него там, вернее, у души там своя жизнь. И она ещё совсем не здесь. В это время ребёнок очень уязвим. Желательно сорок дней ни показывать его никому. Кроме домочадцев.
В общем, к Женьке я подъехал примерно минут через сорок. Торопился, как мог. Ну, и ещё была надежда, что увижу здесь Васильчикова. Не оправдалась надежда.
Женьку я ждал ещё минут сорок, кошмар, что можно так долго делать. Какая-то женщина, проходя мимо меня, поздравила с рождением ребёнка, я в благодарность кивнул. Ну, не объяснять же, что напарницу встречаю.
Наконец дверь открылась, и я увидел Женьку и держащую на руках свёрток с младенцем медсестру. Медсестра, широко улыбаясь, вручила мне свёрток со словами:
- Поздравляю, копия папа. - Я уж было хотел возразить, но увидел страшные Женькины глаза и понял, она меня прибьет, если я хоть слово скажу. Я обменял букет, шампанское и конфеты на покряхтывающий свёрток. Женька поблагодарила медперсонал и поволокла меня за рукав на выход.
- Спасибо тебе Мишечка, за цветы и шампанское. Где Васильчиков?
- Понятия не имею, — ответил я, открывая дверку машины. В это время во двор больницы ворвалось такси. Именно ворвалось, разбрасывая мокрый снег колёсами. Резко остановилось возле нас. И с такси пулей выскочил Альфред. Хмыкнув, Женька забрала у меня малыша, умастилась на заднем сиденье моей машины со словами:
- Миша, поехали. Холодно, боюсь Толика застудить. - Захлопнула дверку у самого носа Васильчикова.
- Ты, где был? - Напустился я на него.
- Колобок в область послал. Я думал, успею. Там делов-то, посмотреть на труп своими глазами. Не наш. Точно. - Ответил он на мой немой вопрос. - Кто же снег ждал. Машина заглохла, телефон разбил. Напасть. Женька меня теперь не простит.
- Простит, куда она денется. - Отмахнулся я. - Садись я вас домой отвезу и по делам.
Альфред попытался сесть рядом с Женькой.
- Куда! - Зашипела она, захлопывая дверь, — нечего чужому дяденьке рядом с младенцем делать.
- Жень, — начал я применительно, — ну, ты уж не перегибай. Работа у нас такая. Знаешь же.
- Выгораживай, выгораживай. - Пробурчала Женька и не проронила больше ни слова. Возле дома, когда я их подвёз, всё же отдала ребёнка Альфреду. Помирятся.
Уже смеркалось, когда я приехал на улицу Демьяна Бедного. Надеюсь Петю застать дома. У подъезда стояла пожилая женщина. Красными от холода руками крепко держась за ходунки. Я обратил внимание, что на ногах у неё были простые комнатные тапочки и тонкие носки.
- Вам помочь? - Обратился я к ней.
- Что? - Будто очнулась женщина. - Ни чем ты мне милок не поможешь. Я ещё с часик постою, а там и домой может, пойду. - Дрожащим голосом проговорила она.
- Какой час, вы замёрзли. Вам домой надо. В какой квартире вы живёте?
- В одиннадцатой. Не могу я милок. Сын там. Пьяный. Выгнал меня. У него ещё полбутылки. Вот допьёт, уснёт, я тогда и зайду. Если на цепочку не закроет. - Заплакала женщина.
- А, что же вы к соседям не пошли. Зачем на улицу, да ещё в тапочках?
- Ой, милый, хорошо же у меня всё было. Пока мой Стёпа жив был. Трёх сыновей вырастили, а где они теперь. Один в тюрьме умер, один в прошлом годе от сифилиса. Наркотики проклятущие. А этот вот. На прошлой недели с тюрьмы пришёл, и кончилась моя спокойная жизнь. А к соседям. Совесть мне не позволяет. Я же им всем кричала, что тунеядцев и проституток растят. Мои-то сыны лучше всех были. Дура я слепая. А те на кого жаловалась, что шумят да под окном песни на гитаре распевают, деток своих нарожали. Родителей уважают. Ленкины вон, путёвку в Турцию подарили. Зятья хорошие достались. К ней, что ли идти. Нет. Тут постою. А простыну, так может быстрее сдохну. Не жизнь у меня каторга. Милиция на мои вызовы уже не приезжает. Они же требуют, чтобы я опять заявления на сына написала. Я же его уже садила. Опять что ли? Горе мне горе.
- Полиция, — машинально поправил я женщину. И пошёл в подъезд. Вот она одиннадцатая квартира. Дверь открыта. Без разрешения хозяина я вошёл. За столом, облокотившись на руку, спал очень худой мужчина. Сидел он в одних трусах, поэтому я видел его голую спину, всю в наколках. Вокруг мужчины вилось чёрное марево. Не жилец. Недолго ему осталось. Но матери говорить этого я не буду. Пойду, скажу, чтобы заходила, спит её любимое чадо.
Я помог женщине зайти в квартиру и пошёл к Петру. Уговорить мне его надо приехать к бабе Ма.
- Добрый вечер, - открыл дверь на мой звонок, низенького роста, коренастый парень. Редкие волосы на голове торчали дыбом, лоб с большими залысинами был потный. Серая майка в мокрых разводах. – Вам кого?
- Пётр? – Парень неуверенно кивнул.- Зинаида Васильевна ваша мама? – Вытащил я из нагрудного кармана документы, показывая парню.
- Да, - расстарался он, - а что произошло? Что с мамой. Проходите, - отступил он в сторону. – У меня ремонт, простите.
- Ничего, - ответил я и прошёл в комнату.
На стремянке стояла девушка. В домашнем халатике. На голове повязана косынка.
- Ой, здравствуйте, - проговорила девушка спускаясь. – А я уж думала Петина мама пришла. – Девушка смутилась. И получилось это у неё так красиво, что я невольно залюбовался ей. Долго жить будут, это я точно могу сказать. Парень с девушкой были похожи друг на друга, как брат с сестрой.
- Я собственно, поэтому и пришёл, - присел я на диван без приглашения, - она же против вашей свадьбы.
- А у нас, что полиции больше нечем заняться? Только взбалмошных тёток слушать? Я сказал, что буду жить с Ларисой. И мне плевать и на мать и на полицию. – Рассердился Петя. – Нет таких законов, чтобы указывали на ком жениться на ком нет.
- Я про полицию ничего не знаю, - выслушав гневную тираду, заговорил я. – Я немножко из другого ведомства. Ваша мама нанимает ведьму, чтобы расстроить свадьбу. На Ларису порчу навести.
- Вы кто? – Нахмурилась Лариса, - что за чушь!
- К сожалению не чушь. Мы за это дело взялись, чтобы действительно она не наняла ведьму. Вам надо приехать на хутор. К Римме Александровне. Платить не надо. Зинаида Васильевна уже всё оплатила. – Поднял я руку, останавливая Ларису, пытавшеюся, что-то возразить. Встал с дивана и двинулся на выход. Обернулся в дверях. – Поверти, это вас ни к чему не обязывает. Просто приедете и поговорите с ведьмой.
- С кем?- Хором воскликнули они. Но я не стал ничего отвечать. Пошёл к машине. Их дело, хотят, верят, хотят, нет. Я сделал всё, что мог. Продолжение