Беспрецедентной можно назвать ситуацию в Донбассе: подобного обострения не наблюдалось, пожалуй, с 2015 года. Похоже, что Минский формат себя исчерпал.
— Гремит днём и ночью. Мы уже одного хотим: скорее бы началось и закончилось. Пусть уже наши ответку дают, лишь бы с нужным результатом. Лишь бы опять не остановили и не заморозили. Только что на Петровку прилетел снаряд во двор жилого дома, — говорит дончанка Татьяна Столярова.
Не успеваешь читать сводки о жертвах и разрушениях. В традиционно более спокойной Луганской народной республике — попытка прорыва: группа солдат ВСУ перешла естественную линию разграничения, реку Северский Донец, и попыталась закрепиться на луганском берегу в селе Пионерское. Итогом стало вежливое — да что уж там, если честно, совсем невежливое — выдворение их обратно и два погибших мирных жителя: украинская артиллерия поддерживала своих солдат, но не слишком метко. Той же ночью в Донецке сотрудники МГБ вступили в бой с диверсионной группой ВСУ.
Сегодня ночью в ЛНР сообщают о троих раненых мирных жителях в Славяносербском районе. Бои идут, сообщается о потерях в людях и технике ВСУ.
— Народная милиция ЛНР продолжила принуждение противника к соблюдению Минских соглашений, подавляя артиллерийским и миномётным огнём огневые средства противника, с помощью которых ВСУ продолжают обстрелы позиций НМ ЛНР и населённых пунктов, расположенных поблизости к ЛБС. Повреждения инфраструктурных объектов, сетей ЛЭП и других коммуникаций, нанесённые огнём со стороны ВСУ или диверсиями, ликвидируются силами соответствующих организаций. Проявления массовой паники в республике не отмечены, даже в прифронтовых населённых пунктах в воскресенье штатно работали базары и продуктовые магазины. В меру имеющихся финансовых возможностей остающиеся в населённых пунктах люди запасаются продуктами и предметами первой необходимости. Очереди на автозаправочных станциях есть, но не слишком большие, нехватки бензина, дизельного топлива и газа в республике пока нет, — прокомментировал источник в Народной милиции Луганской народной республики.
Не менее жарко в Донецкой народной республике. Особенное обострение отмечается на юге и под Донецком. Так, на западной окраине города в посёлке шахты Трудовская погиб шахтёр, ехавший на утреннюю смену. Больше всего страдает этот район Донецка (запад) и север (близ аэропорта).
— Только что вернулся с Трудовских, раздавал гуманитарную помощь и попал там под обстрел, — говорит волонтёр Андрей Лысенко. — Самое страшное, что оттуда почти никто не эвакуируется. Люди попросту привыкли.
Рано утром в Донецке обстреляли школу №56. Это произошло рано утром, поэтому детей там не было: буквально вчера правительство приняло решение возобновить занятия у тех детей, которые не эвакуировались.
Кстати, об эвакуации. Всего на данный момент из ДНР эвакуировались 70 тыс. мирных жителей. Больше половины из них — дети. И это понятно: детские дома и другие детские учреждения эвакуируют массово. Со взрослыми сложнее. Мужчины попадают под приказ о мобилизации, женщины не хотят бросать мужей и отцов, покидая родной город. Вообще, у многих нет желания уезжать.
— Я до вчерашнего дня не хотела уезжать, — говорит дончанка Наталья Бахаровская. — И только утром внук Владик сказал: «Бабушка, очень страшно стреляют, давай уедем». Он — единственное, что у меня осталось. Дочка моя, Юля, погибла в 2014 году, прямое попадание в дом. 29 лет было девочке, золотой ребёнок — за что её, а? Зять умер от инфаркта пару лет назад. Владик — инвалид: он с Юлей был в том доме, когда снаряд прилетел. У него осколки в черепе, его Рошаль оперировал... «Инвалид детства», представляете?
Вот такое детство у ребёнка. И я решила ехать. Только у нас собака, ротвейлер Берта, это ещё Юлина была собака, теперь Владика. Не могу же я её бросить. А говорят, что не пропускают с собакой, если у неё нет прививок и паспорта. Вот пойду делать...
Около пяти утра украинский диверсант, попытавшийся установить мину в Донецке в районе железнодорожного вокзала, подорвался на собственном взрывном устройстве. Опасность терактов тем не менее сохраняется: несмотря на несколько обезвреженных точек и задержанных диверсантов, по закону больших чисел какого-нибудь одного МГБ могут и пропустить.
Обстановку на линии фронта можно вкратце охарактеризовать так: полыхает абсолютно весь фронт. Под обстрелом Горловка, Александровка, Трудовские, Коминтерново — проще ткнуть пальцем в линию разграничения, чем перечислять. При этом ВСУ прицельно обстреливают коммуникации: подорванный диверсантами газопровод в Луганске, обстрелянная электроподстанция в Петровском районе Донецка, электростанция «Раздольная» в Ясиноватском районе, повреждение Южно-Донбасского водопровода, в результате которого без воды осталось более 40 посёлков... Ситуация явно заточена на то, чтобы людям, живущим на непризнанных территориях, стало как можно сложнее выживать.
— Цены у нас не изменились, и свет пока есть (это не касается прифронтовых районов, где настоящий ад). А вот риск остаться без воды существует. При этом настроение — это такая радостная злость. То есть мы понимаем, что впереди будет очень трудно. Но есть огромные шансы, что мы доживём до победы. Может быть, не все доживут, конечно, но... Будет победа. Такая радостная злость у тех людей, которые окружают меня. Да, паника тоже есть, но это относится тем, кто в 2014-м убегал отсюда, потом вернулся. Потом при малейшей проблеме выбегал из республики. Мне целыми днями звонят, спрашивают, что будет, что делать. Я говорю русским языком, что я никого не уговариваю здесь оставаться. Я никого не уговариваю принимать участие в боевых действиях. Каждый выбирает по себе, каждый решает сам. Я считаю, что мы должны спасать женщин и детей. Низкий поклон Российской Федерации, которая обеспечила размещение 70 тыс. наших граждан. Это огромная помощь со стороны России для нас. Но мужики должны оставаться здесь, даже если эти мужики в юбках, — говорит глава Общественной палаты Александр Кофман.
А тем временем война подбирается всё ближе к российской границе. Пока готовился этот материал, ВСУ нанесли удар по погранпункту ФСБ РФ в Ростовской области. До этого несколько снарядов прилетало на территорию России, однако в голую степь либо в заброшенные дома. Сейчас — другая ситуация.