«Соседка-старуха рано утром, на Иван, ещё солнце не взошло, на помеле скакала. Значит, точно, колдовавши!» - такую запись сделали псковские филологи в деревне Гусинец Печорского района во время одной из фольклорных экспедиций. Есть множество подобных свидетельств и из других уголков нашей области. Все они связаны с обычаями празднования загадочного и древнего праздника летнего солнцестояния Иван Купала.
Купальская ночь считалась моментом наивысшего расцвета природы, макушкой лета. Наши предки верили, что в это время вода и огонь приобретают магическую силу, лешие, русалки, водяные, домовые и прочие нечистые выходят «на охоту», а в лесах зацветает папоротник. Обряды, проводимые славянами в эти дни, различались, но смысл их был схожим. Большая часть их была направлена на то, чтобы «разбудить» землю и получить богатый урожай. Поэтому многие древнеславянские праздники и ритуалы были приурочены к пахоте и посевам (древний календарь наших предков основывался на этапах земледельческих работ в течение всего года).
Залом и пережин
Именно с аграрной тематикой так или иначе связаны известные многим купальские обычаи - прыжки через костер, плетение венков. В меньшей степени современному псковичу знакомы обряды, основная цель которых - магическое программирование сохранности, обилия и качества урожая заколосившегося хлеба, которого должно было хватить для пропитания в текущем году и для сева будущего года. Исследованием этих народных традиций занимается преподаватель ПсковГУ, известный ученый-фольклорист Галина Площук.
В своих работах, в частности, она осмысляла поверья и рассказы жителей разных районов Псковской области о том, что в ночь на Ивана Купалу ведьмы и колдуны «портят» урожай, устраивая так называемые заломы и пережины. То и другое представляет собою магические действия с хлебными злаками.
Способ залома состоит в том, что, «придя на загон колдун хватает, не вырывая, пук зеленого хлеба и заплетает, закручивает, связывает его особым образом». В восточнославянской традиции такой залом называли «куклой», «куколкой». По мнению ученого, этот обычай может сохранять рудименты обряда призывания и вывода на поле мифического существа, от которого, по архаическим представлениям, зависело обеспечение сохранности и качества урожая, а сооруженный «залом»-кукла – это символическое воплощение этого существа-помощника.
Способ пережина состоит в том, что ведьма или колдун особым образом выборочно выжинает или выстригает рожь, срезая колоски. По сути, это действие являлось имитацией жатвы и сева с одновременным реальным или символическим нанесением на ниву магического знака плодородия — пиктограммы «засеянного поля» (например, передвижение по полю крест-накрест, поперек полос или по диагоналям). При этом ведьма «закликала» (то есть призывала) на поле духа-хранителя нивы.
Кстати, готовясь к этим магическим действиям, колдун менял внешность (облачался в белый саван или даже превращался в змею). Передвигался всегда необычно: если пешком, то задом наперед или вверх ногами, если верхом - то на кочерге, сковороднике, ухвате или помеле.
По народным поверьям, с помощью этих ритуалов можно отобрать у хлеба спор, то есть качество урожая, навлечь болезнь или даже смерть. Неслучайно осенью во время жатвы такие заломы и пережины старались обойти и затем обезвредить.
Правда, есть предположение, что изначально эти магические обряды воспринимались жителями деревень в положительном ключе: волхвы, колдуны, ведьмы, русалки и домовые в дохристианские времена язычества были, скорее, помощниками, нежели вредителями. «В таком случае сооружение "залома" и совершение "пережина" на хлебном поле могли быть некогда важным, а может быть, судя по их отнесенности к периоду летнего солнцеворота, кульминационным звеном в цепи годовых аграрных обрядов, составляющих единое целое и направленных на обеспечение урожая зерновых, - считает Галина Площук. - Прежде всего эти обряды и должны быть тем этнографическим контекстом, в котором следует рассматривать повествования о заломах и пережинах».
Филолог также напоминает, что волхв, не занимаясь хлебопашеством, а лишь совершая обряд на чужих полях, имел хлеба больше, чем любой крестьянин. Причем хлеб этот был лучшего качества, так как, по народному поверью, первое собранное зерно обладает особой споркостью. «Этим обстоятельством, а не только позднейшим негативным, связанным с принятием и упрочением христианства, переосмыслением образа волхва-закликухи/пережинахи/стриги, обусловлены мотивы "Колдун пережинает рожь, чтобы у него было много хлеба", "Колдун отбирает хлеб", "Хлеб сам течет в амбар к колдуну", "Житница колдуна сама собою заполняется зерном"», - добавляет исследователь-фольклорист.
Молочные перекрестки
Согласно верованиям псковских крестьян, купальские ведьмы и колдуны не только влияют на урожай, устраивая так называемые заломы и пережины во ржи, но и портят скот, отнимают молоко у коров. Сообщения о том и другом роде занятий в ночь на Ивана Купала часто составляют один и тот же текст.
Как и ведьмы/колдуны, устраивающие во ржи заломы и пережинающие ржаное поле, «знающие люди», колдовским образом отбирающие в Иванову ночь молоко у коров, в псковских мифологических рассказах именуются закликухами/закликунами. Способ, которым они отбирают молоко у чужой коровы, называется закликанием: «В Иванов день закликухи отбирали у коров молоко. Придет вечером корова домой, а молока нет», - рассказывали в Пустошкинском районе.
По псковским поверьям, закликуха, совершающая колдовские манипуляции со скотом, раздевается донага или одевается в белое, распускает и взъерошивает волосы и верхом на клюке (кочерге), палке, хлебной лопате, вскачь или, реже, по воздуху отправляется на кресты / сухрестцы [перекресток дорог].
«Перекресток в традиционном сознании относится к "пороговым" локусам, в обрядовой ситуации представляющим собою границу между "этим" и "тем" светом, где в сакральное ("пороговое", "переходное") время потусторонние существа могут инкарнировать (принимать какой-то телесный / предметный облик), являясь в "этот" мир, а человек, наоборот, — проникнуть в "иной» мир"», - объясняет Галина Площук.
Колоритную картину выезда ведьмы из дома на перекресток дорог в Иванову ночь содержит рассказ из Печорского района Псковской области: «Была у нас одна бабка… На Ивана… У нее был чёрный кот, и мы караулили. С вечера, ни костёр жгли, ничего: затаивши за ихним хоромам всё караулили… Такая… как ее… всё звали Мурица. Да, Мурица, баба Мурица. «Будем караулить Мурицу!» И видели, как вперед кот, а с кота искры так и летели! Это самой мне пришлось видеть, как вперёд кот, а она сзади на помеле, <…> вот чем раньше печки-то выметали, ну, на этих вот… она как ехала. И она такая хромая была, и всё равно вприпрыжку, а кот вперёд. А у нас там недалеко, как называлось, сухрестцы: это дорога, где на две, на три, а то и на четыре части перекрёстывается... [— Перекресток?] — Да, перекресток. Там всегда возили, когда в Борщавицах [кладбище] было, до тех пор проводили покойников, а там прощалися. А после, как его похоронят, вечером возили туда постелю сжечь, солому... И вот она на этой сухресы, и вот на этом… А что там она — там был лес, там мы не могли видеть. А вот с дому-то такое расстояние как до той байни было [показывает рукой расстояние около 80 метров] — то вот мы видели: вперёд ее кот такой: "Вяу-у-у! ", а она сзади на помеле на этом… А что там она делала — не знаю… Это мы видели, вот караулили. Нам было сильно интересно: все говорили, что Мурица ездит на Иван на сухрестцы на помеле. "Ну, — говорим, — подкараулим! " И действительно!».
Все начинается и завершается на перекрестке. Сюда ведьма является, отсюда она потом и исчезает. Явившись на помеле на перекресток дорог, она, махнув полотенцем, произносит заклинание (стих), после которого простые смертные теряют способность двигаться.
«Магическим образом лишив односельчан возможности ей помешать, ведьма совершает свои колдовские действия, - объясняет псковский фольклорист. - Закликуха обегает, иногда указывается, что трижды, верхом на клюке деревню и каждый двор». Замыкая своим движением объект магии в круг, колдовка кличет коров по именам. Ряд рассказов содержат деталь: ведьма выкрикивает клички коров, забравшись на дерево: «У нас была баба-колдунья. Бывало, залезет на берёзину и сманивает всех коров: "То Бурёнка, то Пеструшка, неси мне молочка больша!"»
Закончив свое дело, ведьма, вернувшись на перекресток и вновь махнув полотенцем, снимала свое заклятье.
Источники:
Площук Г.И. Поверья о «Заломах» и «Пережинах» как источник реконструкции архаических черт купальского обряда (Вестник Псковского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки, 2013)
Площук Г.И. О кричащих купальских ведьмах (по материалам фольклорного архива ПсковГУ) (Вестник Псковского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки, 2016)
Также по теме: Цветный праздник: как псковичи отмечали Ивана Купалу https://pskgu.ru/page/6281a1b8-ce2c-4166-a342-1604a8f8d1a3?print
