Ранней весной, когда улицы Екатеринбурга подсохли, но в лесах ещё лежал снег, два студента первокурсника отправились в путешествие на родину Павла Петровича Бажова.
Сысерть - колыбель писателя - небольшой городок на пути из Екатеринбурга в Челябинск:
Целью нашего маршрута был Тальков Камень (далее по тексту - ТК):
Пара слов о моём попутчике. Сергей, в узких кругах - Разведка, получил свой ник за любовь к камуфляжу и нескончаемую тягу к авантюризму. Разведка занимался скалолазанием. Свои навыки он оттачивал везде, включая внешние стены нашего общежития. В любую погоду и независимо от времени суток, он возвращался домой через окна пятого этажа.
Разведка был наш Форест Гамп - кристальной души человек, наивный, открытый и готовый в любой момент прийти на помощь.
Зимняя сессия миновала, а горизонт летней терялся в дымке. Шла вторая половина дня. Мы с Разведкой скучали в общежитии и делились школьными историями. Мне вспомнились летние сборы в Сысерти, где шла подготовка лыжников к зимнему сезону, а в выходные дни случались интересные прогулки. Так я узнал про Тальков Камень. Рассказ навеял приятные воспоминания, и мне захотелось вновь испытать ту атмосферу. Я предложил выдвигаться немедленно. Компаньон молча кивнул.
Через пару часов мы были в Сысерти.
Обзор городских достопримечательностей завершился восхождением на гору Бессонова, где нам открылась замечательная панорама:
Насладившись окрестными красотами, мы спешно вернулись на маршрут.
Теплый вечер и красивый закат рисовали иллюзию лета. Опьяненные антуражем и пропитанные романтикой, мы решили заночевать на ТК и встретить там рассвет.
В благом расположении духа, мы не замечали мягкую поступь сумерек. Остаток пути шли лесом. Накрывшая сугробы ледяная корка, звонко встречал каждый шаг путников. Дохрустев финальный отрезок, мы вышли к своей цели:
Исползав карьер по всем направлениям, мы скоро удовлетворили свое любопытство, и часом позже, с грустью наблюдали, как ночь накрывает нас мраком и холодом.
Хотя нет, мрака не было. Белый диск полной луны, мерцающий в легкой облачной дымке, будил воображение юных следопытов и нагнетал жути. ТК был тем ещё местом! В начале прошлого века, здесь собирались активисты революционного движения:
Последняя сходка закончилась трагично, коварные враги революции затопили шахту. Не всем рабочим удалось спастись. С тех пор, каждое полнолуние, тут слышатся жуткие стоны...
Закончив свой рассказ, я видел, как в свете луны бледнеет лицо Разведки, а его взгляд цепляется за что-то позади меня. Внезапно мы услышали лёгкое ночное завывание, то ли ветра то ли чего еще...
Менее 10 минут нам потребовалось на преодоление лесного участка пути. Вылетев на дорогу, мы отдышались и подивились своей прыти. До города оставалось 3 километра. Всюду веяло лирикой Юры Клинских, и мы на два голоса затянули:
Везде темно, где я, везде темно, где ты,
И это повод для тех, кто ждёт из темноты...
О-о-о-о-о, нас ждут из темноты-ыыы!
За разговорами и песнями, незаметно вернулись в Сысерть. Автовокзал был закрыт.
Мороз крепчал. Наматывать круги по городу, для поддержания нормальной температуры тела, нам не хотелось, и мы отправились на поиски ночлега.
Шёл 1989 год. В эпоху завершения социализма, не познавший капиталистических прелестей народ был не так враждебен, и мы очень надеялись на гостеприимство местных жителей.
Выбрав улочку подревнее, мы открыли сезон охоты.
Полночь. Звонок в дверь. Слышаться шаркающие шаги, и старческий голос тихо вопрошает:
- Кто там?
Два юных странника жалобно отвечают:
- Тётенька, самы мы нэ мэстныя... пустите нас переночевать, пожалуйста...
Сердобольная бабушка смотрит в глазок, сочувственно охает, но взвесив все «за» и «против», отказывает нам в приюте.
Анализируя ошибки, я прошу Разведку не жонглировать любимым тесаком, пока мы ведём переговоры с ночлегодателем. Напарник понимающе кивает.
После третьей неудачной попытки, мы скорректировали план. Теперь мы искали чистый и тёплый подъезд для независимой ночёвки.
Строения в Сысерти хоть и старые но ухоженные. В подъездах деревянные полы, чисто и очень тепло.
Желаемое пространство для ночлега мы облюбовали в старенькой деревянной двухэтажке, на площадке между этажами. Но, как только мы расположились, наш почти достигнутый покой был нарушен бдительным пёсиком. Ушастому не понравилось, что на его территорию посягнули чужаки. Затеяв скандал, он разбудил своих хозяев, и приключения продолжились.
Из квартиры второго этажа вышел здоровенный дядька и потребовал объяснений.
Учитывая свои ошибки, мы отказались от опуса «для бабушек» и сразу доложили по форме. Наши чёткие показания, о причине форс-мажора, произвели впечатление на аборигена. Ворча под нос про вызов милиции, он покинул поле боя.
С мыслями о том, что в милиции на ужин, скорее всего были макароны, мы быстро заснули.
Мне снилось, как нас увозят в тёплом милицейском бобике, кормят пастой с соусом бешамель и отправляют в камеру, похожую на комнату в общежитии. Мы падаем на нары и отключаемся. В тот же миг, крепкая милицейская рука трясёт меня за плечо, и знакомый голос орёт в ухо:
- Саня, вставай, нам пора ехать...
Открыв глаза, вижу Разведку, по-хозяйски собирающего свои вещи.
С первыми лучами солнца, мы оставили свой приют и направились к автовокзалу:
Ночью выпал иней. Мы были счастливы, что так удачно определились с ночлегом.
В институт добрались к последней паре. Наши одногруппники постигали науку в одной из лабораторий. За прошедшие сутки, нас успели потерять.
* * *
На втором курсе Разведка ушёл в академку, и мои стратегические набеги на волостные окраины благополучно прекратились.
В дальнейшем, мне случалось ночевать в полевых условиях и с крышей и без. Но каждый раз, я с благодарностью принимал обстоятельства, ибо только так удавалось почувствовать настоящую свободу.
Александр Свалов, 17.12.2012