XVIII век, Российская Империя. Николай Автономович Иванов унаследовал от отца колоссальное состояние, но в личной жизни не сложилось. Бесноватую маленькую дочь Дарью он вынужден отправить в монастырь, прямиком за её сумасшедшей матерью. Прошли годы, и отец забрал дочь обратно, дабы заключить союз с родом Салтыковых. Дарья возвращается к мирской жизни, обретая богатство и власть, которые погрузят её в безумие, некогда сдерживаемое в стенах монастыря.
«Салтычиха» - это прозвище Дарьи Николаевны Салтыковой, в девичестве Ивановой. Цивилизация шла к своему нынешнему облику, проливая миллиарды литров крови в войнах, но лишь немногие её представители в конечном итоге заработали себе славу тем, что было нормой ушедших времён. Дарья Салтыкова – яркий пример. История существует где-то в разрезе между богатым убранством дворцов и убогостью холопского жилья. Пока государство закалялось в войнах и дворцовых переворотах, богатая помещица расправлялась с неугодными в пределах своей усадьбы.
В учебниках истории Салтыкову обычно упоминают как шок-контент своего времени. Как в Америке 70-ых произошёл самый настоящий бум на серийных убийц, так и Дарья Салтыкова колоритно выделялась на фоне описаний достижений правления Екатерины Великой. Прозвище иногда используется в качестве слова нарицательного, символизирующего «властную жестокую женщину».
Для тех, кто окромя школьного учебника ничего не читал, Салтыкова – фигура несколько мифическая. Поскольку народная молва сразу же сделала из Дарьи Николаевны дьявола во плоти. Каких только зверств ей не приписывали, включая поедание младенцев. Аналогичный фольклорный путь в своё время так же проходили Елизавета Батори или Эд Гин. Посему «Салтычиха» стала ещё одной претенденткой на звание «первой в истории серийной убийцы».
Личность Салтыковой действительно окутана ореолом тайны, поскольку до наших дней дошло не так уж и много документальных свидетельств о её жизни. Оттого «Салтычиха» до сих пор вызывает интерес. Историки пытаются играть в разрушителей мифов, а психиатры талдычат о том, была ли это эпилептоидная психопатия или истерическая?
В общем, обращение кинематографистов к делу «Салтычихи» - явление закономерное, которое должно было рано или поздно произойти. Про царей уже про всех сняли всё, что только можно. Настало время выискивать в прошлом другие заметные фигуры. Да и, как никак, «предшественница» Салтыковой, графиня Батори, уже удостоилась трёх фильмов.
Стоит сразу сделать предупреждение для тех, кто хочет блеснуть своими познаниями истории XVIII века. Найдите своим знаниям более полезное применение в другом месте. Тратить двенадцать с хвостиком часов на просмотр сериала ради того, чтобы разругать его за исторические неточности – не сизифов труд, но отчасти тоже бессмысленный. Салтыкова в сериале показана сквозь призму фольклора. Посему кивать на несоответствие дат, имён и костюмов – всё равно, что искать логику в древнерусской сказке. Никто же не спрашивает, отчего у Ильи Муромца не образовались пролежни?
С другой стороны, конечно же нельзя списывать со счетов, что повествование привязано к конкретной эпохе. Более того – одним из основных мотивов сериала становится своеобразное противопоставление Салтычихи и императрицы Екатерины Великой. Диктаторские бесчеловечные порядки, которые Салтыкова устанавливает в поместье, становятся зеркалом деспотизма, с которым совершались реформы эпохи просвещённого абсолютизма.
Императрица и помещица изначально представляются в идеальном свете. Придворные раболепно преклоняются перед новой правительницей. Салтыкову местный батюшка зовёт «святой женщиной». Время сбивает маски с обеих. Императрица издевается над вчерашним фаворитом. Салтыкова забывает о любви всей жизни, едва в поместье появляется миловидный картограф.
Обе существуют в своих обособленных мирах, где обладают безграничной властью – и одновременно уязвимостью. На императрицу устремлены все глаза, один неосторожный шаг может грозить утратой престола. Привязаться к кому-либо слишком сильно – значит доверить в чужие руки свои слабости. Вчерашний фаворит отправляется в утиль по той причине, что для Екатерины это безопасно.
В свою очередь Салтыкова, дорвавшаяся до власти над собственной жизнью, больше всего опасается её утратить. Как типичный недолюбленный ребёнок, она жаждет любви – и одновременно мстит миру за то, что отвергаема им. Что в свою очередь ещё больше отдаляет её от людей, отчего только ещё больше делает невозможным шанс утолить желание быть любимой. Дарья – узница этого порочного круга, нисходящий путь которого логично завершается её полной изоляцией от мира.
Есть ещё один важный момент, дополняющий картину противопоставления Дарьи и Екатерины. Основной задачей авторы обозначили вопрос о том, как же Салтыкова докатилась до такой жизни? Ведь первые девять минут сериала повествуют именно о том, чем всё кончилось. Но поскольку Дарья становится своеобразным зеркалом для императрицы, любопытно взглянуть, на чём строится её власть.
Тёмные дела в Троицком не всплывают вовсе не оттого, что поместье закрыто от чужаков. В первую очередь оно скрыто занавесом, состоящим из закрытых глаз чиновников, которые падки на взятки. Коррупция при Екатерине II стала особенно примечательной, поскольку изначально императрица объявила бой лихоимству. Гайдуки, собранные для охраны поместья, мгновенно вызывают ассоциации с опричниками. А финальный шаг, на который Дарья решается под влиянием знахарки, разумеется напоминает о массовых казнях, устраиваемых нацистами во время Второй мировой войны. Салтычиха становится собирательным портретом самых кровожадных правителей в истории.
Изумительная красота прекрасной эпохи лишний раз подчёркивает её внутреннее уродство. Чем «Кровавая барыня» хороша особенно – здесь мало персонажей прямолинейных. Основные действующие лица оказываются с потайными намерениями. Неудачник Салтыков дважды клянётся Дарье, и дважды предаёт её, ведь за его красивыми словами лишь кроется всё та же боязнь вернуться «из князи в грязи». Утратив расположение императрицы, с него быстро слетает спесь, поскольку он понимает, что одним щелчком может быть выкинут со двора.
Все окружающие Дарью люди, за исключением крепостных, так или иначе заискивающе стараются обрести с ней дружбу, поскольку хочется присоседиться к столь богатой особе. Серый кардинал Салтыковой, Авдотья, безмерно предана своей госпоже и готова на всё, только ради того, чтобы заслужить вольную. Может быть в душе она и не согласна с приказами барыни, но в отличии от большинства крепостных прекрасно понимает, что малейшее неподчинение мгновенно сделает тебя врагом Салтыковой.
Побочная сюжетная линия о соседях Дарьи Николаевны в финале неожиданно тоже вписывается в контекст эпохи. Все эти персонажи с одной стороны выглядят несколько опереточно. Но их делает реальными, как ни странно, тот факт, что они словно бы сошли со страниц Чехова, Гоголя и Достоевского. Комичный персонаж, помещик Безобразов внезапно становится символом дворянства как такового. В его судьбе вкупе с финальной репликой Мансурова угадывается намёк на грядущие перемены – как известно, восстание Пугачёва было не за горами.
В образе Дарьи Николаевны угадывается несомненное влияние «Леди Макбет Мценского уезда» Николая Лескова. В момент покаяния ей мерещится, что её руки в крови – что в свою очередь напоминает уже о Леди Макбет из трагедии Шекспира. Этот же образ присутствует в «Портрете Дориана Грея». С которым у «Кровавой барыни» тоже есть перекличка – невинная монашка в одночасье поддаётся всевозможным искушениям. Страх вернутся в прошлую жизнь, без надежды на малейшую привязанность, усиливается, когда Дарье начинает мерещится, что она утрачивает красоту.
Вообще можно конечно трактовать всю историю юмористически, сквозь примитивный фрейдизм. В своё время «Очень страшное кино» вынесло приговор всем слэшерам, заявив основным мотивом для убийств недостаток секса. Вот и посудите сами. Гайдукам барыня наказывает не жениться, а думать о службе. Те молча подчиняются, охотно вымещая накопившееся через насилие. А взять бедную Дарью? Количество «этого», что было у неё за 16 серий, умещается на пальцах одной руки. Тут уж точно почувствуешь себя нелюбимой, да начнёшь превращаться в стерву. Эпизод из детства хорошо показал, что насилие с лёгкой руки позволяет справится с эмоциями. Очень многие маньяки доказали, что подобная сублимация возможна.
Как всё это выглядит? Довольно таки неплохо. Минимум компьютерной графики неплох. Любой махач снят непременно трясущейся камерой, хаотичный эффект дополнительно вносят бойкие монтажные склейки. Старинный приём, призванный не заморачиваться с хореографией, выбивающий чувство саспенса из особо чувствительных особ, и позволяющий хоть немного замаскировать насилие, которого тут, разумеется, много.
Главная героиня в исполнении Юлии Снигирь интересна только в первые шесть серий. Она неплохо передаёт, как плавно раскрепощается, параллельно осваиваясь в использовании привилегий власти. Далее смотреть на неё становится несколько скучновато. Сама Юлия сторонница тонких перфомансов, но для этого образа выбрала довольно надрывной стиль игры, призванный передать паранойяльность Салтыковой. Иногда это работает. Особенно когда Дарья предаётся насильственному экстазу. Иногда её игра начинает отдавать манерой эпохи чёрно-белого кино – в основном, когда она подолгу таращит глаза на кого-либо. Ну а когда Салтыкова начинает кричать: «Я здесь власть», всё-таки автоматически всплывает перед глазами Сильвестр Сталлоне в образе Судьи Дредда, кричащий «I am the law».
В большинстве своём безупречные актёрские работы среди ролей второго плана. Михаил Васьков и Валентин Варецкий в образе братьев Салтыковых вызывают невероятное чувство омерзения, схожее с тем, что вызывал Перси в «Зелёной миле». Кристина Бабушкина в роли правой руки Салтычихи, Авдотьи, тоже заслуживает похвал. Дмитрий Куличков довольно талантливо внёс комичную нотку в роли священника. Северия Янушаускайте весьма хороший выбор на роль Екатерины II.
Итоговые впечатления о сериале довольно противоречивые. При беглом ознакомлении с несколькими сериями история показалась довольно занимательной. Увы, просмотр «запоем» в большей степени вызывал чувство скуки. Действие подчас слишком заторможено, особенно в моменты, когда режиссёр пытается нагнать жути. Персонажи сразу же начинают медленно вышагивать в потёмках коридоров, пока зритель зевая ждёт скример.
Формат сериала сыграл мимо руки многим произведениям. Вероятно, «Кровавая барыня» неплохо бы смотрелась, если ужать её до 10 эпизодов. А почему бы и нет? Всё равно здесь любовь с первого взгляда, немилость с одной оплошности. Ещё и повторов хватает – то флэшбеки, то видения, то вообще целый сегмент финала приходится смотреть дважды.
Есть ещё один нюанс. Изначальным ориентиром для постановки стал, как ни удивительно, фильм Юрая Якубиско «Кровавая графиня – Батори». История жизни графини была самым обстоятельным образом упакована в хронометраж чуть более двух часов. Сериал Егора Анашкина растянут на целых 12. Возможно, стоило ориентироваться на творение Якубиско именно с целью создания фильма, а не сериала.
В сотый раз можно повторить: «Краткость – сестра таланта». «Кровавая барыня» хороша на бумаге. На экране повествование вязнет в длиннотах, специфика телепостановки даёт о себе знать не раз, а некоторые сцены, к сожалению, напоминают посредственный спектакль. Просмотр после сериала советской классики вообще мгновенно обрушивает оценку по части сравнения качества постановки и актёрской игры. Стоит ли смотреть? Если есть вагон времени и не смущает, что это снято для второго канала – пожалуйста. Средней руки фантазия об изнанке Галантного века, основанная на популярных легендах. Чего-то выдающегося в ней не обнаружено.
А что вы думаете о сериале? Поделитесь своим мнением в комментариях.