НА ПЕНСИИ
На этой войне пенсионеров не существует. «Они и в старости плодовиты, сочны и свежи». «Но оставайся верным даже до смерти, и Я дам тебе венец жизни».
Когда я был маленьким мальчиком, время шло так медленно, а годы казались такими долгими, что я чувствовал, будто никогда не стану мужчиной. Но мне сказали, что годы не будут казаться такими длинными, когда я стану подростком. Так что я ждал с надеждой, и через, казалось бы, столетие или два я достиг своего подросткового возраста и, конечно же, время стало идти немного быстрее. Потом мне исполнилось двадцать, и время заторопилось, я дошел до тридцати и быстро достиг сорока, но почти не успел обернуться, как мне исполнилось пятьдесят, и примерно в то время, когда я надеялся отдышаться, бешеный поток лет унес меня к шестидесяти, и теперь я готовлюсь к прыжку в бездну под названием ПЕНСИЯ!
Но разве это бездна? Поглотит ли она меня или я потеряюсь в ее темных и безмолвных глубинах? Не является ли это скорее залитым солнцем мирным склоном на закате жизни, где мое часто переутомленное тело может немного отдохнуть, а мой дух, частично освобожденный от постоянных требований войны, может предвкушать субботнего покоя вечности?
Что ж, скоро я узнаю, то ли это бездна, то ли это залитый солнцем склон, она прямо передо мной, и совсем скоро я загляну в «Вестник спасения» и «Расположение сил» и найду свое имя в списке вышедших в отставку. Впрочем, я ничуть не огорчен, но размышляю о грядущем и ставлю духовные якоря с наветренной стороны.
Я знаю, что Иисус сказал: «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем». Но я уверен, что Он не имел в виду это буквально, потому что, если это так, мы никогда не должны покупать уголь тоннами или откладывать деньги на налоги или новый костюм. Он имел в виду, что мы не должны тревожиться. Мы не должны беспокоиться и волноваться о завтрашнем дне.
Итак, лучший известный мне способ избежать тревожных мыслей — это спокойно и предусмотрительно помолиться. Так что я с благоразумием отношусь ко дню выхода на пенсию. Я молю о благодати и мудрости на грядущее время и уже обдумываю то, что, на мой взгляд, вызывает опасения, и заранее вооружаю свой дух против этого. Я верю в подготовку. Иисус сказал: «Потому и вы будьте готовы». И я бодрствую, молюсь и готовлюсь, чтобы ничего не упустить. Я не хочу терять росу моей души. Утренняя роса проходит, но есть и вечерняя роса — я не хочу упустить ее.
Закат часто так же великолепен, как и восход, а когда солнце садится, сияют звезды «вовеки, навсегда». Часто великолепие ночи более чудесно, чем великолепие дня. Солнце раскрывает мельчайшие детали: цветы и травы, птиц и холмы, море и горы — это мелочи. Но более крупные — бескрайние небеса с их сверкающими метеорами, серебряными лунами, усыпанными звездами глубинами, густо усеянными пылающими солнцами — это великие вещи, и они скрыты от яркого дневного света, но раскрываются в ласковой тьме ночи.
Поэтому я подозреваю, что великая слава, превосходящее великолепие духовного мира еще должны быть открыты мне, когда солнце этой жизни начнет опускаться за западные холмы. «В вечернее время явится свет». Аллилуйя, я не собираюсь складывать руки и сидеть в апатичной праздности или тщетно роптать пока я уйду на покой. Еще будет много работы для моей головы, сердца и рук. Я, вероятно, не буду так активен «на передовой» и передо мной не будет задачи «ходить по земле и обойти ее», чтобы, как раньше, проводить длительные кампании. Но я надеюсь больше молиться за своих товарищей на поле боя и в гуще сражений. Я буду больше работать коленями; и мы нуждаемся в коленоработниках как никогда, ибо этот калейдоскопический век — наэлектризованный, беспокойный и изменчивый, как гонимое ветром море — не желает уступать молитве, молитве, которая вступает в тесную связь с Богом и большими нуждами людей, и добывает небесные ресурсы для удовлетворения великих земных нужд.
Я буду больше пребывать в молитвенных размышлениях; по крайней мере, я надеюсь больше читать и рассуждать над Библией, и пытаться сопоставить ее чудесные истины с жизнью, жизнью, которой я все еще живу и должен жить, и в ее свете попытаюсь истолковать жизнь, которая бурлит во всем вокруг меня и проявляется в великих движениях, триумфах, агониях и родовых муках людей и народов. О, это будет увлекательное исследование!
Я найду, чем заняться. Если я не могу командовать корпусом или дивизией, или участвовать в советах, или руководить большими кампаниями по спасению душ, я могу поговорить со своим бакалейщиком, врачом и почтальоном о распятом и прославленном Иисусе и вечной жизни. Я могу надеть свою форму и пойти в свой корпус и дать свидетельство, и все еще могу проявлять интерес к детям и молодежи, и, может быть, из книг о своем опыте найду для них несколько полезных жизненных уроков. Делая это, я надеюсь сохранить свой собственный дух молодым, пластичным и сочувствующим. Я не хочу стать суровым, слепым и черствым по отношению к молодежи с ее жалким невежеством и самомнением, с ее душевными опасностями, с ее жаждой сердца и с ее поисками удовлетворяющих переживаний, с ее нетерпеливой поспешностью и горячими амбициями.
Кроме того, я могу писать офицерам на поле боя — письма с поздравлениями для тех, кто одерживает победу; письма сочувствия и ободрения тем, кого теснит враг; письма офицерам-миссионерам в далекие языческие земли; письма тем, кто скорбит, кто сидит с пустыми руками и разбитым сердцем в тени и глубокой тишине у открытых могил, где сидел и я, чью сердечную боль и глубокую скорбь я знаю, кто напрасно долго жаждет прикосновения исчезнувшей Божьей длани и звука Его тихого голоса; письма тем, кто в болезни, усталости и возможном одиночестве приближается к Долине Тени Смерти, где только Добрый Пастырь может сопровождать их на каждом шагу, но где слово надежды и ободрения также может донести до них издалека товарищ, который думает о них с любовью и не перестает молиться за них.
Мысль о выходе на пенсию не пугает меня, не заставляет роптать и не вызывает возмущения. На самом деле, мои долгие и довольно тяжелые и изнурительные походы временами настолько утомляли меня, что мое тело кричало: «Вот, теперь ты водил меня достаточно долго; я запыхалось, я измучено, измучено до полусмерти, устало до невозможности. Я хочу, чтобы ты вышел в отставку».
Но затем поднимался мой дух и отвечал: «Ничего подобного. Не думайте о пенсии! Я не устал. Я только научился драться. У меня открывается второе дыхание. Я хочу умереть в гуще сражения, на поле, на передовой, с мечом в руке и во всеоружии».
Итак, проблема вот в чем. Уединение даст моему телу передышку, но я учусь, как удовлетворить свой дух и дать ему достойное занятие, чтобы летать, бегать, ходить и не уставать (Исаия 40:31). Что ж, я найду способ! Как нашли его Павел, Джон Буньян и благословленный и возлюбленный престарелый Иоанн на Патмосе. Павла отправили в темницу, но он поговорил со своими охранниками и обратил их ко Христу, и мало-помалу появились «святые в доме Кесаря». А как насчет его писем из тюрьмы! Да ведь мы бы упустили некоторые из самых ценных частей Библии, если бы Павел не был вынужден уйти на время в отставку, причиной чего стало его заточение в тюрьму. Я рад, что он не сел и не проклинал свою судьбу, не жаловался и не опустил руки и не ослабил колени. Но он продолжал трудиться и сделал годы заточения дополнением и завершением трудов своих активных лет.
Иоанн нашел работу на пенсии. «Старцам вашим будут сниться сны, юноши ваши будут видеть видения», — сказал Иоиль. Но Иоанн в старости, сосланный на остров Патмос, омываемый зимними морями, отменил порядок Иоиля и видел видения. «Я видел», «я слышал», — писал Иоанн. Что он видел?
«Я увидел большой белый престол и Сидящего на нем».
«Я увидел новое небо и новую землю».
«Я увидел святой город - новый Иерусалим. Он спускался с небес от Бога».
«Я видел мертвых, малых и великих, стоящих перед Богом».
Что он слышал?
«И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло».
«Побеждающий наследует всё, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном. Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь — в озере, горящем огнём и серою. Это — смерть вторая».
Однажды я просматривал книгу Откровения и отмечал то, что видел Иоанн, и то, что он слышал. И мне пришло в голову, что Бог нелицеприятен, Он вечно один и тот же, и если Иоанн имел видения и слышал ангельские голоса в уединении, то не смогу ли и я? Буньян-лудильщик смог. В своей грязной темнице, окруженный невежеством и подлостью, в нищете и нужде, угнетенный суровым заточением, он видел видения рая и ада, восхитительных гор и ангельских сонмов, которые сделали его уединение столь плодотворным, что на протяжении веков питали всю Церковь Божию.
Даже бедный слепой старый Самсон, отправленный в мрачное и горькое уединение из-за своего греха, в конце концов, ощупью вернулся к Богу и посеял хаос среди врагов Господа и Его народа и своей смертью добился большего, чем своей жизнью.
Так что, когда я уйду в отставку, я не буду дуться в своей палатке, роптать и жаловаться на свою долю. Я также не буду искать светскую работу, чтобы скоротать время. В течение многих лет я сопротивлялся Божьему призыву проповедовать. Мое сердце было настроено на то, чтобы быть юристом. Но вопреки моему протесту и упорному сопротивлению звучал настойчивый призыв Божий. И поскольку «дары и призвания Божии непреложны», и поскольку «мне вверено домостроительство Евангелия», я буду продолжать и направлять мои силы на то, что могут делать мои руки, и делать это с радостью и хорошим настроением. Но
Душа моя, будь настороже, поднимутся тысячи, встали уже:
Силы греха против тебя, вниз столкнуть тебя хотят.
Никогда не думай, что ты проиграл, и доспехи свои не клади назад.
Битве за веру нету конца, пока ты не получишь венца.
О, моя душа, будь горяча и крепись ; воздержись искать или желать того, что не дарует вечную жизнь.
Силы свои направь туда, где Божья верная рука. Она укажет тебе, куда идти теперь.
Зимняя стужа, летний ли зной, Господь зовет идти за Собой.
Ветер с гор или улиц грязь, Господь не даст пропасть.
Часы и дни, и ширь окрест- увидишь во всем указующий перст.
Его Царство внутри и Божий покой, и блаженства залог - твой.
И радуйся, о душа моя!
В смертный час, когда жизнь прошла, сердце бьется уже не спеша,
Боль сковала все члены твои - Бога люби, Его имя храни.
Когда жизни цель забыта навек, когда остался один человек:
Имя свое ты не в силах узнать, но Господь дарует свою благодать.
Вот последний вздох, вот слеза бежит, и это твой гроб у кровати стоит.
И вдова, и сын уйдут далеко, но ангел Господень поднимет крыло.
Ибо радость гаснет и жизнь уйдет, и силы иссякнут, и гордость пройдет.
И любовь друзей вдруг оставит нас. Но слава Божья тебя не предаст.
Аллилуйя!
