Это значимая часть современной мифологии: что ЕГЭ решил проблемы с поступлением. Что раньше попасть в институт можно было только по коррупционной схеме. Когда я такое слышу, всегда спрашиваю: А сами вы тоже за взятку поступали? Ну, если иначе было никак?
Никто не сознаётся. Сами, говорят, честно поступили, а вот другие...
Пришло время выяснить: кто все эти неведомые блатные существа. Читатели дорогие, среди нас большинство людей взрослых, к тому же образованных. Давайте честно: кто поступал в вуз с чёрного хода? Времени уже прошло с тех пор много, срок давности вышел, можно и сознаться. Начну с себя. Рассказываю, как на духу, как я поступала в университет в далёком 1989 году.
Здравствуйте!
Честно так честно: нельзя отрицать, что по блату поступали, было такое. Но и сейчас есть, ЕГЭ в этом смысле ничего не решил. Только теперь технически это выглядит по-другому. Скажем, берётся целевое направление в хорошее место – и поступление у ребёнка в кармане, достаточно минимальных баллов по ЕГЭ. Только раньше наличие особых возможностей стыдливо скрывали, а теперь даже хвастаются.
И давайте уточним – что значит поступить по блату? Засунуть совершенного неуча на престижный факультет – так он учиться не будет, только мучиться. А вот подстраховать старательную деточку – такое было широко распространено. Но и сейчас, повторюсь, не меньше.
Следует ещё помнить, что раньше мест в вузах было немало. Значительно больше, чем сейчас выделяется за счёт бюджета. На престижный юридический факультет университета раньше брали 100 человек. В нашем миллионном городе столько блатных не набиралось, приходилось добирать умных. Но поступить, конечно, было непросто.
Также и с медицинским институтом – для очень умных места находились. Но при этом лучше было носить фамилию, известную в узких врачебных кругах.
Но был недолгий период, весьма благоприятный для поступления
Я искренне считаю, что нашему поколению повезло. В самом конце восьмидесятых, когда перестройка уже победила, а рыночные отношения ещё не утвердились, поступать было приятно. Блатных уже разогнали, а деньги брать ещё не придумали. Жаль, длились эти времена недолго.
Но и тогда человеческий фактор никто не отменял.
В те времена особой популярностью в нашем городе пользовались несколько специальностей. В том числе и направление изящных искусств. Художественно-графический факультет в пединституте и факультет моделирования одежды в технологическом. Поступить было сложно. Прежде всего потому, что требовалось сдать специальность – рисунок и живопись. А оценивали работы члены приёмной комиссии. На свой вкус.
И вот здесь у меня были возможности для манёвра. Мой папа был художником, очень известным в нашем городе. И очень уважаемым. Один из первых выпускников худграфа. Кафедрами заведовали его однокурсники.
Говорю честно: приди я поступать на худграф, оказалась бы той самой блатной. Папа бы не стал никому звонить, никого просить. Такое поведение противоречило его принципам. Но это и не понадобилось бы. Все омские художники знали, что у Владимира Григорьевича есть дочка, которая заканчивает школу. Общеобразовательную и художественную.
Да, я, как положено ребёнку из творческой семьи, выучилась в художественной школе. Так что с творческим экзаменом бы справилась. А фамилия послужила бы бонусом. Так было принято – своих не бросали.
Но я не собиралась поступать на худграф педагогического института. Мой выбор - филологический факультет классического университета.
А там – никаких подвязок. Только язык и литература.
Что и говорить, родителям было бы спокойнее, пойди я по проторенной дорожке. А в другой сфере можно было надеяться только на знания.
И на подготовительные курсы.
Полугодовые курсы я отвергла. У 16-летней девицы весной нашлись более интересные дела.
Я ходила на двухнедельные курсы летом. Они принесли большую пользу. Суть экзаменационных билетов нам, конечно, никто на раскрывал, но общий объём требований очертили.
А ещё на этих курсах завязались знакомства, которые перешли в крепкую дружбу. Эта дружба сохранилась по сей день, пережив годы и расстояния (Женя, это тебе привет!)
Занятия на курсах проводились ежедневно. И каждый день мы смотрели, как продвигаются дела в приёмной комиссии.
На филфаке было 75 мест. А заявлений было подано больше трёхсот. Конкурс – четыре человека не место.
И эта информация меня пугала.
Хорошо помню, как соседка, которой я пожаловалась на трудности и тревоги, ответила мне:
- Ну чего ты беспокоишься? Ты что, четырёх человек, что ли, не обойдешь? Да ну брось!
У меня такой уверенности не было.
Три вступительных экзамена: сочинение, русский-литература устно и иностранный язык
Вот за иностранный язык я больше всего и волновалась. Но и здесь нам повезло.
В конце восьмидесятых в университете было такое правило – один непрофильный экзамен оценивался по системе зачёт/незачёт. На филфаке это был как раз иностранный язык (в моём случае – английский).
Первый экзамен - сочинение
Кто поступал – знает, как это было. Всю массу абитуриентов делили на группы и разводили по аудиториям. На доске – три темы на выбор.
Помню эти темы до сих пор:
- «Люди как реки». Диалектика души в романах Л.Н. Толстого
- «Недотёпы» в пьесе А.П. Чехова «Вишневый сад»
- «Тираны поэтов не понимают, когда понимают – тогда yбuвaют»
Как вы понимаете, третья тема была данью времени. Вот за неё большинство и ухватилось.
Перед началом экзамена преподаватели, что следили за порядком, сказали нам важную вещь:
Вы здесь никого не удивите своими смелыми мыслями и оригинальными идеями. Главное – пишите грамотно.
Я не стала брать «свободную» третью тему. Писала про Чехова. И совет умных людей в голове держала.
Обычно я предпочитаю излагать свои мысли в форме сложноподчинённых предложений, обильно украшенных цветистыми оборотами и яркими эпитетами, обширными причастными оборотами, иллюстрирующими мой богатый внутренний мир, а ещё оборотами деепричастными, что придают речи выспренние смыслы и значительно увеличивают объёмы, пытаясь донести до читателя всю глубину моих познаний и оригинальность индивидуальной картины мира.
Но в тот раз я поступила иначе. Писала короткими фразами. Следила за тем, чтоб не было ошибок. Осторожно использовала цитаты. Написала – перепроверила. Разбила сложные предложения на два простых. Проверила ещё раз. И только потом сдала.
Если помните – правила тогда были такие: после сдачи экзамена дожидались результатов. Потому что двойка перечёркивала надежды на поступление в этом году.
Чтоб увидеть оценку, нужно было приехать в университет и посмотреть списки, вывешенные на крыльце.
Я взяла с собой двух подруг для моральной поддержки. Когда мы явились к крыльцу, его осаждала толпа. Одновременно вывесили результаты для нескольких факультетов. А одних юристов было семь сотен.
Когда я продралась сквозь толпу к спискам, беглый взгляд меня совсем не обрадовал. Навскидку – половина двоек. Не ожидая ничего хорошего, я нашла свою фамилию. И глазам не поверила. Для контроля отправила подруг в толпу поочерёдно – чтоб сверить показания. Они подтвердили: пятёрка.
Из трёхсот человек, поступавших на филологический факультет, пятёрки получили только 6. Ещё двое медалистов отспорили высший балл на апелляции.
В принципе, сочинение было решающим экзаменом.
И пятёрка гарантировала поступление. Но я тогда этого не знала и продолжала волноваться.
Английский на пять я бы вряд ли сдала. Но на зачёт моих знаний хватило с лихвой.
Устный экзамен объединял русский и литературу. Принимали два человека - лингвист и литературовед. Нужно было выполнить задание по русскому на карточке, объяснив преподавателю суть грамматических правил, и ответить на вопрос по литературе. Мне попался Есенин.
Девочка передо мной тоже отвечала про Есенина. И перепутала его с Некрасовым. Преподаватель пришла в ужас и разуверилась в качестве подготовки абитуриентов. А тут я. С пятёркой по сочинению.
Нет, я по сути вопроса всё ответила. Стихотворения рассказала. Но больше всего преподавателей интересовала именно пятёрка в анамнезе. Они всё допытывались: Что, прямо ни одной ошибки? А из какой вы школы? А как сильно любите русский и литературу?
Конечно, люблю, как бы я без русского языка с вами разговаривала
В общем, на зачисление я пришла в весёлом настроении. Баллы, с учётом зачётного иностранного языка, считались по двум экзаменам. Максимум – десять. Нас таких максималистов было четверо. Ещё девять человек – с девятью баллами. Вот мы сели дружной кучкой на последний ряд и веселились.
У большинства был полупроходной балл – восемь. Таких людей было гораздо больше, чем оставшихся мест. В ход пошли разнообразные грамоты и прочие заслуги. Но в финале, когда оставалось одно место и два равноценных кандидата, приёмная комиссия выбор сделать не смогла, и приняла соломоново решение – зачислить не 75 студентов, а 76.
Напоминаю – это были времена демократии и гласности, подобные решения горячо приветствовались. А блатные, если и были, хорошо маскировались.
Одновременно со мной в тот год поступала соседка, дочка главврача городской больницы. И она тоже, вопреки традиции, пошла не в медицинский, а в педагогический. Закончила его с красным дипломом, сейчас доктор наук.
У меня, кстати, диплом далеко не красный, несмотря на блестящее поступление. В студенческие года нашлись более интересные дела. Например, конкурс красоты. Но это другая история.
А сейчас я призываю всех последовать моему примеру и рассказать, как вы поступали в вуз. Только честно! Должны же мы, в конце концов, выяснить процент блатных в до-ЕГЭшные времена.
Пишите в комментариях, а если у вас есть свой канал – можете разместить историю там, а здесь оставить ссылку. Только не затягивайте – приёмная кампания не бесконечна.
