....Когда в Богородском открыли школу резчиков, Ване Стулову очень хотелось туда попасть, - он и экзамен выдержал, да отец воспротивился:
- А помогать мне кто будет? И решил так:
- Сам дойдёт.
К знаниям, полученным от богородских резчиков, прибавилось то, чему учили художники, приехавшие в село уже после революции.
Стал Ваня Иваном Константиновичем. Всё чаще на его работы обращали внимание любители и ценители народного искусства. Произведения Стулова появлялись на выставках, о них с похвалой писали в газетах, показывали их в кино. Стулов переехал в Москву. Здесь он встречался с крупными скульпторами, стал преподавать резьбу в Художественно-промышленном училище имени Калинина. Но главным в его жизни всё же оставалось создание своих скульптур из дерева - и маленьких, и больших, и, конечно, в богородской манере.
А что это такое: "богородская манера"?
По содержанию - это правда жизни. Мастера вырезают фигурки искренне и простодушно, иногда, может быть, даже наивно. Сюжеты выбирают знакомые: изображают бондарей и грибников, крестьянина с дровами и охотника с ружьем, прядильщиц и женщин за рубкой капусты - то, что привлекает их в окружающей жизни.
По форме - работы уверенные, сильные. Нужда заставляла мастеров резать игрушки быстро; некогда приглаживать да заравнивать. Это оказалось к лучшему: резали наверняка, как говорится, "единым махом". Отсюда и прием резьбы в Богородском называют "маховым".
Тут уж так: кто может и у кого есть талант - режь, не бойся, талант скажется, а нет таланта - не взыщи, довольствуйся работёнкой полегче, попроще.
Еще одной особенностью отличается богородская резьба: юмором. Здешние резчики, хотя и идут в своих работах от жизни, не копируют натуры, а ищут обобщенный, типичный образ. В самой маленькой деревянной игрушке богородцев всегда видно, как автор относится к тому, что он изображает. Над одними фигурками добродушно посмеивается, с другими расправляется зло и презрительно. Богородец никогда не бывает равнодушным, холодным в работе.
Любой настоящий резчик из Богородского уважает заветы старых мастеров. Поэтому в произведениях даже различных резчиков можно заметить общее и в содержании и в выполнении резьбы.
Так же работал и Иван Константинович Стулов. Он хорошо знал старинного богородского деревянного коня, легко и почти невесомо касающегося изогнутых трав. А что, если добавить седока? Сделал так. И это оказалось не простым соединением - скульптор нашёл общее движение, создал вещь-песню. Стуловским "Сокольничим" можно без устали любоваться.
Подобно прежним "птичникам", Стулов изображает аиста. А то даст "Охотника с глухарём" - с той же естественностью движений, как и в работе его деда Барашкова.
Смерть матери и гибель во время Отечественной войны брата, талантливого резчика, тяжело подействовали на Ивана Константиновича. Возродил его для творчества мудрый и сердечный русский фольклор.
Недаром когда-то богородский бунтарь, мастер Романов, говорил Ване о народной мудрости, заключенной в сказках, поговорках и пословицах.
Стулову нравилось читать сказки девочке-соседке. Иногда он слушал, как читает жена. Но в этих случаях руки резчика не выносили бездействия, и однажды скульптор принялся вырезать вещицу на тему толстовской сказки о Маше и трех медведях. Другие сказочные сюжеты подсказала ему поэзия Пушкина. Стулов вырезал "Сказку о золотом петушке" и "Сказку о рыбаке и рыбке". Работы получились очень красивые, с яркой характеристикой персонажей.
"Вершки и корешки" - одна из самых удавшихся сказочных работ И. Стулова. В ней тоже много от народных богородских традиций : тип степенного крестьянина, образ любимого персонажа - медведя. Те же достоинства и в резной скульптуре "Крестьянин, который учит медведя гнуть дуги".
Но, любя русские народные сказки, Стулов никак не хотел ограничить свои творческие интересы миром вымысла и фантастики. Он чувствует себя современником и участником событий в родной стране. Отсюда и его "Колхозная бригада", и "Чабан с ягнёнком", и серия "Женщины Великой Отечественной войны". Сейчас он задумал новую интересную серию маленьких сцен. Взяв известные русские пословицы, скульптор остроумно применяет их к современной жизни. Ведь при таком подходе особенно остро можно высмеять и лень, и зазнайство, и "стиляжничество".
Помогает Стулову то, что, кроме таланта, есть у него исключительная настойчивость, серьезность и добросовестность. Он делает эскизы, лепит из глины и пластилина, по многу раз прикидывает и оценивает различные варианты, пока наконец выберет самый удачный.
Я часто заставал его за работой. Как Стулов переживал свои удачи и неудачи, как он делился то радостью, то сомнением! Он всегда жил своим новым произведением.
Много у Ивана Константиновича произведений, ставших широко известными: они хранятся в Ленинграде - в Русском музее, в Москве - в Музее народного искусства, в Загорском музее-заповеднике и в других городах. Они изображены на открытках, почтовых конвертах и марках.
Когда артель, затем фабрика "Богородский резчик" получала на выставках в СССР и за рубежом медали, в этом была доля труда и Ивана Константиновича Стулова.
Работал он всегда вдохновенно, с юношеским жаром. Его родная деревня, населенная людьми с богатой фантазией, воспитала в нём эти драгоценные качества.
Однажды летом он жил у приятеля на даче под Москвой. Как-то в разговоре приятель, между прочим, сообщил, что собирается ставить два скворечника.
- А давай-ка я их тебе вырежу, - вызвался Иван Константинович.
Он взял метровый липовый чурачок и вырезал старика лесовика в старинной шляпе-гречишнике, с палочкой в руках. Вход в скворечник - раскрытый рот старика. Под пару Стулов сделал и старушку лесовичку. Скворечники водрузили высоко на две березы, и Иван Константинович восторженно рассказывал потом:
- Ведь скворцы каждую весну дерутся из-за моих лесовичков. Там птицам теплее, чем в дощатых скворечниках, у них и птенцы-то раньше появляются.
И глаза у него блестели от радости. Вот это какой человек!
Много раз, вечерами, я увлеченно слушал рассказы Стулова о Богородском, и каждый раз Иван Константинович добром вспоминал о любимом селе, создавшем уже, наверное, миллион деревянных фигурок. Вспоминал он и о людях, которые помогли ему. И всегда заражал меня своим солнечным, творческим ощущением жизни.
Конец....
