Из обволакивающей темноты небытия меня выталкивает боль, пронзает плечо глубоко застрявшей стрелой, отзывается онемением правой руки, дёргает пальцы. Невольно издаю хриплый и протяжный стон, пытаясь разлепить тяжёлые веки. Сухие губы касаются жёсткой соломы, она лезет в нос, царапает лицо. Пытаюсь перевернуться на спину или приподнять голову, но неожиданно чужая горячая ладонь ложится между лопатками и пригвождает меня к месту.
– Лежи! – рявкают отрывисто по-немецки.
Сердце уходит в пятки, лошадиная доза страха выбрасывается в кровь, и мигом прихожу в себя. Темно, тепло, влажно, душно. Глаза потихоньку привыкают к сумраку, могу различить бревенчатые стены, щели, забитые мхом, утоптанный земляной пол.
Но всё моё внимание переключается на обладателя ладони, вжимающей меня в солому. Пытаюсь повернуть голову, чтобы его увидеть, но рука перемещается на мой затылок, хватает за волосы и впечатывает лицом в подстилку. От резкого движения плечо тут же сводит болью, и перед глазами встаёт кровавая пелена. Чуть шевелю рукой и понимаю, что всё плечо туго перемотано какими-то грязными тряпками, наверное, от этого и немеют пальцы.
– Эй! Пу-у-пустите! – прошу, заикаясь, на его языке.
В ответ раздаётся тихий насмешливый рык, похожий на урчанье. Рядом с левым виском упирается кулак со сбитыми костяшками, и невидимый волк наваливается сверху, вдавливаясь бёдрами в мою задницу. Накрывает волной стыда и паники, потому что ниже пояса уже голая.
– Нет! Не-е-ет… Пожалуйста! – пытаюсь вырваться, но он такой тяжёлый.
Волк наклоняется ниже и предупреждающе рычит у самого уха, обдавая влажным дыханием. Висок царапают выступившие клыки. Меня парализует от страха, из горла вырывается сдавленный всхлип. Жмурюсь и чувствую, как ресницы слипаются от выступающих слёз.
Дыхание оборотня становится тяжёлым и шумным, то и дело, срываясь на короткий рык. Его правая рука с выступившими звериными когтями нетерпеливо раздвигает мои бёдра, больно царапая кожу. Твёрдый, горячий член требовательно давит на сухой вход в лоно. Так больно, что все мышцы между ног напрягаются. Зверь зло рычит, настойчиво продолжая давить.
– Не надо-о-о! Не-е-ет! – молю, срываясь в рыдания.
Волк раздражённо дёргает меня за волосы, приподнимая и заставляя на него обернуться. В ужасе смотрю на скалящегося оборотня. Его облик плывёт на грани трансформации, человеческие черты размыты проступающим зверем. Зрелище, от которого стынет кровь.
– Смотр-р-ри в глаза! – рычит волк глухо, взглядом подавляя мою волю – Смотр-р-ри!
Он прижимается лбом к моему лбу. Не вижу ничего, кроме его двоящихся, полностью звериных глаз, завораживающих, уносящих куда-то в другое измерение.
Мир исчезает, словно тону в этом штормящем янтарном море. Подстраиваюсь под хриплое дыхание волка, пропитываюсь его жгучей похотью, которая лавой растекается по телу. Когти снова впиваются в мои бёдра, но это уже не больно, точнее, больно, но и одновременно так сладостно, что сама выгибаюсь навстречу волку, приподнимая задницу, и с моих губ слетает чувственный стон. Волк довольно урчит, перехватывает меня за шею, чтобы не отводила взгляд. Проверяя мою готовность, проводит мозолистой ладонью по набухшим половым губам, сочащимся влагой, и резко вставляет член.
На мгновение меня выбивает из гипнотического тумана. Слишком больно и тесно, стенки лона вот-вот порвутся от растяжения. Но янтарные глаза так близко, и в них плещется столько животного удовольствия, что оно переливается и в меня. Член толкается глубже, и, кажется, что лоном ощущаю каждую вену, перевивающую его ствол. Моё тело мелко дрожит, словно в лихорадке, и полностью расслабляется, принимая его. Волк с рыком отступает и толкается ещё раз.
Жалобно скулю под ним, сотрясаясь от влажных шлепков сталкивающихся тел. Проходит несколько секунд, и он отпускает мою голову, прижимается губами к основанию шеи и чувствительно прихватывает клыками нежную кожу, покрытую испариной. Вжимается чреслами в меня, погружая член до самого конца, и его тяжёлое, жаркое тело содрогается в коротком, судорожном оргазме. В лоне становится непривычно горячо и очень мокро. Слёзы текут рекой по щекам, безмолвные и горько-сладкие от охватившего меня облегчения, что всё уже кончилось.
Волк удовлетворённо вздыхает, отстраняется и слезает с меня. Чувствую, как вытекает обильная, вязкая сперма, и одновременно в плече опять начинает пульсировать тупая, навязчивая боль. Оборотень присаживается рядом на корточки, снова приподнимает мою голову за волосы.
– Спи! – коротко приказывает, проникая властным янтарным взглядом прямо в душу.
Безропотно подчиняюсь, плотно закрывая глаза.