Результаты недели беспорядков во Франции — одной из самых влиятельных стран так называемого коллективного Запада, по-настоящему поражают. Свыше шести тысяч сожженных машин и тысяча уничтоженных пожарами зданий. Я сомневаюсь, что за все время проведения СВО противостояние между Москвой и Киевом доходило до подобного уровня разрушений в столь короткий промежуток времени.
И это мы не говорим о парализованных городах, десятках тысяч сотрудников правоохранительных органов на улицах, которые лишились выходных, отпусков и времени на отдых. В подобном режиме Пятая республика долго существовать не может, что мало беспокоит протестующих, которые не только упиваются возможностью навязать свою волю властям, но и не брезгуют шансом предаться мародерству.
Дальше — больше. Паралич органов государственной власти всегда вызывает рост числа недовольных среди тех, кто вроде как должен был входить в число её сторонников. Люди хотят заниматься своими повседневными делами, а если государство не может обеспечить их этой возможностью — ему же хуже.
Проблема в том, что протестующая чернокожая молодежь не сильно-то заинтересована в сохранении французской государственности, скорее наоборот. Французы думали, что если они «осчастливят» французским гражданством потомков тех людей, которых они веками угнетали, то это сможет как-то сгладить острые углы многовековой ненависти.
Тем же самым пытаются заниматься и американцы, пытающиеся решить демографические проблемы путем завоза огромно числа мигрантов из стран Южной Америки. Отсюда и все эти нелепые переодевания мужчин в женские платья и прочие «эксцентричные выходки», которыми сегодня занимаются в США. Вчерашние угнетатели пытаются убедить потомков своих жертв, что сегодня «сияющий град на холме» - это родина странных людей, которые может и заслуживают сочувствия, но никак не ненависти.
Впрочем, пример Франции прекрасно показывает, что уже завтра ждет Соединенные Штаты. Уровень рождаемости любой страны напрямую влияет на прирост её ВВП, а тот напрямую трансформируется в уровень жизни населения. Если государство пытается заместить недостаток рождаемости мигрантами, то оно будет вынуждено заплатить за это высокую цену. А в случае со странами коллективного Запада, цена эта может быть неоправданно высокой.
