оглавление канала
Два дня пути прошли без особых приключений. Нам даже удавалось немного поспать по ночам. Мужчины распределяли дежурства, и категорически отказывались включать меня в их график. Я попыталась поспорить, но мужская солидарность стала единым фронтом, и мне пришлось отступить. Сны приходили и уходили какими-то кусками, похожими на клочья тумана, которые с рассветом таяли без остатка под первыми лучами мутного осеннего солнца, оставляя лишь чувство нарастающей тревоги. Последний переход был самым тяжелым. Мы понимали, что Кощеи, не найдя моего тела, усилят свои попытки найти нас. Людей у них для того, чтобы оцепить большую часть берега, было вполне достаточно. Поэтому мы шли, словно по вражеским тылам. Хукку пришлось взять на поводок, как говорится, от греха подальше. Пес он, конечно, умный, но на чужаков может сорваться, и тогда, вся наша конспирация пойдет прахом.
Погода стала портиться, задул северный ветер, принося с собой мелкий нудный осенний дождик и, разумеется, как обычно в это время года, бесконечные туманы. С одной стороны, туманы хорошо помогали скрываться, но и в них же враг мог спрятаться незаметно. Мы уже привыкли к заунывной музыке ветра, аккомпанирующим шуршащей мелодии дождя. Все остальные звуки заглушались ватными клубами тумана. Холодно, сыро, бесприютно. Брезент курток уже пропитался влагой, в ботинках хлюпало, и я уже позабыла, что такое солнечное тепло, или, на худой конец, тепло обычного огня. Настроение… О чем это я? То состояние, которое владело мной последние дни язык не поворачивался назвать вообще каким-либо настроением. Чем ближе мы подходили к озеру, тем больше я погружалась в свои думы, пытаясь понять, как без Вышнего Голоса я сумею открыть нам путь ведущий в самое сердце Родового Капища.
Видимо, я настолько была погружена в эти мысли, что даже не заметила, что мы уже почти что пришли. Всего несколько десятков метров нас отделяло от опушки леса, после которой начиналось прибрежье озера. Место довольно унылое, покрытое каменной крошкой с выступами скальных гранитных пород, расписанных причудливо узорами мхов и лишайников. Мы остановились на самом краю леса, внимательно прислушиваясь. Но ничего, кроме шуршания дождя, да завывания ветра, увы, не услышали. Авдей, покрутив головой, уверенно указал рукой налево.
- Там должно быть устье реки, а чуть правее, была когда-то расположена Великая Куммирня Рода. Правда, она сейчас покрыта водой. За многие годы Ладога разлилась и подтопила берег. Великий Курган скрылся под водой. А вот где вход в Капище, я не ведаю. Старцы велели довести вас только до места, где стояло Капище, а далее, мне было велено уходить, мол вы сами знаете, что и как делать.
В голосе деда звучала некая грусть, больше напоминающая обиду маленького мальчика, которому позволили украсить новогоднюю елку, а на сам праздник не позвали. Я постаралась сгладить эту его «грусте-обиду». Мягко проговорила:
- Дед, ну ты же знаешь – каждому свое. Неподготовленным людям в Капище не место. Это может плохо кончиться для тебя. Поэтому, думаю будет верным решением послушаться Старцев. Ты нас довел до места, теперь можешь отправляться домой. Путь предстоит тебе неблизкий. Есть опасность столкнуться с «охотниками». Поэтому, будь осторожен. И Хукку забери с собой. Туда, куда мы пойдем, собаке совсем не место.
Хукка услышав, что я говорю о нем, тихонько и жалобно заскулил, словно предвидя долгую разлуку. Я присела перед ним на корточки, обняла за шею и принялась нашептывать:
- Ну ты чего, пес? Все хорошо. С Авдеем домой отправишься. Ты присмотри там за ним, у меня на тебя вся надежда. А мы скоренько, все сделаем и вернемся. Ты даже соскучиться не успеешь. – Пес еще громче заскулил. Видимо мои слова не показались ему убедительными. Тогда я, отстранившись, заглянула в песьи глаза, и строго сказала: - Я не могу тебя взять с собой. Собаке нечего делать под землей. Так что, даже не уговаривай. И еще, у тебя должно быть очень развито чувство ответственности. Кроме тебя за дедом присмотреть больше некому, а его одного в лесу, так далеко от дома оставлять нельзя! И ты должен это понимать!
Хукка тяжело, по-человечески вздохнул, понуро опустил голову, и уселся у моих ног. Ну что ты с ним будешь делать?! Тут заговорил Авдей:
- Вереюшка, мы, конечно, с Хуккой уйдем, но не сегодня. Сейчас уже ночь надвигается. Вот переночуем, а поутру и в обратный путь двинемся. – На фальшиво-бодрой ноте закончил он, и тоже, нестой, как собака, опустил голову, как видно стесняясь своего фальшивого оптимизма. А потом суетливо заявил, что он «быстренько, на разведку», и они вместе с Хуккой сгинули в этом непроницаемом месиве.
Я выразительно посмотрела на Божедара. Тот только плечами пожал, мол, что с ними поделаешь. И я мысленно махнула рукой. Ладно, утром, так утром! Сил спорить и убеждать у меня больше не было. Сумерки опустились внезапно, туман сгустился и настороженно замер, постепенно окрашиваясь в темно-синий цвет. На еловых иголках повисли капли влаги, будто игрушки на новогоднем дереве. Любое неосторожное касание ветвей вызывали целый водопад. Я зябко поежилась. Божедар тихо проговорил:
- Думаю, искать сейчас вход бесполезно. В таком тумане можно потеряться. Поэтому, ночь переждем, а с утра отправимся на поиски. А пока, я нашел сухое местечко под елью, пойдем… Тебе нужно отдохнуть.
Я вяло кивнула, и безропотно пошла за ним в «сухое местечко», до конца не веря, что оно действительно сухое. Божедар обратил внимание на мое подавленное состояние только тогда, когда пристроил меня под елью и сам сел рядом, обняв за плечи, пытаясь согреть.
- Что с тобой? Тебе плохо? Где-то болит? А может, просто сильно устала?
Я вяло отмахнулась.
- Ничего у меня не болит, если не считать того, что должно болеть после таких приключений! Я думаю о другом… Как я смогу открыть вход…?! И это не дает мне покоя. Не сумела скрыть я своего горького отчаянья.
Он попытался меня успокоить.
- Отпусти свои мысли, позволь им свободно скользить. Не терзай себя. Думаю, все придет в свое время…
И вдруг, не закончив фразы, нервно передернул плечами слегка морщась. Я обратила на это внимание, и вопросительно уставилась на него. Заметив это, он виновато проговорил:
- Понимаешь, спина болит, словно там ожог. Ничего такого раньше я не ощущал. Не знаю… Может в какие ядовитые кусты залез, и это аллергия?
А я настороженно замерла. Не знаю, откуда мне это вдруг пришло в голову? Но, пришло ведь! Быстро полезла в свой заплечный мешок и извлекла оттуда тряпицу, в которую была завернута Звезда Инглии. Даже через влажную ткань я чувствовала, что медальон более теплый, чем должен бы быть. Посмотрела на Божедара и коротко приказала:
- А ну, покажи мне свою спину?
Он послушно развернулся и задрал одежду, как я просила. Я чиркнула спичкой, чтобы как следует разглядеть его спину. Змеи на его татуировке сделались бордовыми, будто их только что ему выжгли, не церемонясь, самым настоящим каленым железом. А медальон в моей руке стал нагреваться. Не отрывая глаз от татуировки, я прошептала:
- Мы уже близко, очень близко…
Мне в голову вдруг пришла одна мысль, и я решила ее проверить:
- Скажи, ты помнишь что-то подобное, когда впервые очутился в подземелье? Ну, спина у тебя болела так же?
Божедар опустив на место одежду повернулся ко мне и отрицательно покачав головой, нерешительно произнес:
- Кажется, нет… По крайней мере, никаких подобных эмоций я не припомню. Хотя, ты же знаешь, память моя довольно избирательна, и вполне могла вычеркнуть этот факт из моей головы. – Закончил он грустно.
Ага… Так я и думала! Решительно протянула ему медальон и, голосом, не терпящим возражений, проговорила:
- Ты должен его надеть!
Божедар с легким удивлением глянул на меня и спросил:
- Ты уверена?
Я отмахнулась от него.
- Ни в чем я уже не уверена! Но посмотри сам! Мы приближаемся ко входу, и вдруг твоя татуировка начинает гореть. А Звезда Инглии начинает нагреваться! И она не совсем обычная! Почему я на это раньше не обращала внимания?! Посмотри, на ней точно такие же змеи, как и на твоей спине. Логично предположить, что это связано! Разве нет?
Божедар все еще с недоумением смотрел на меня. Смиряя свое нетерпение, я попыталась объяснить ему более доходчиво.
- Понимаешь, на традиционной Звезде, как правило внутри круга расположен либо меч острием вверх или вниз, либо перуница, или, очень редко бывает символичный цветок папоротника. Но вот на этом знаке изображено две змеи, кусающие друг друга за хвост, причем, одна из них в короне. Плюс еще орнамент из трав. Это вообще нетрадиционно! Но на твоей татуировке точно такое-же изображение! Тебе это ни о чем не говорит? Я думаю, этот медальон принадлежит твоему Роду, который связан с Капищем посредством Стража. – Я мельком глянула на Божедара, который смотрел на меня с некоторым изумлением. И торопливо продолжила, чуть ли не глотая слова, так спешила высказать свою, внезапно возникшую, идею. – Прости, говорю несколько путано, но суть, я думаю, ты уловил. В общем, ты должен надеть этот медальон, и только тогда Страж подчинится тебе. Это как в физике. Пока контур не замкнут, электрический ток не идет по нему. Так вот, ты должен замкнуть этот самый контур. Надевай медальон! – Почти приказным тоном закончила я свою путаную речь.
Божедар нерешительно взял из моих рук серебряную цепочку, некоторое время разглядывал медальон, поднеся его почти к самым глазам. А мне на несколько мгновений показалось, что Звезда Инглии начала едва светиться слабым пульсирующим светом. Я мигнула от неожиданности и даже протерла глаза, стараясь уверить себя, что это полированное серебро улавливает слабый отсвет тумана, и поэтому так бликует. А Божедар вдруг замер с цепочкой в руках, словно бы прислушиваясь к чему-то. Слабая улыбка скользнула по его губам, и он, не раздумывая больше ни секунды, быстро надел медальон себе на шею. И тут же, едва сдерживая стон, он выгнулся, словно какой-то неведомый враг воткнул ему в спину нож. Под рубахой голубым пламенем вспыхнула Звезда Инглии, и тут же погасла. А Божедар, тяжело дыша откинулся на ствол ели, слегка расслабившись. Я вцепилась в руку любимого, с тревогой заглядывая ему в глаза. Только я собралась расспросить его, как он себя чувствует, как еловые лапы раздвинулись, и показалась морда Хукки, а за ним, под ель пробрался и дед Авдей. Вид он имел встревоженный. Не обращая внимания на мой взволнованный вид, и на состояние Божедара, он тихо проговорил:
- Беда, ребятушки… Возле устья костры и палатки. Они ждут нас там. – Потом посмотрел только на меня, и добавил, - Не след вам сейчас туда соваться. Уж больно близко эти ироды подобрались.