У Тихона Андреевича даже в горле пересохло от такой красоты. Он потянулся свободной рукой к вороту рубахи, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу, и даже не заметил, как мазнул по холсту кисточкой, да чуть не опрокинул мольберт.
Картина перед ним открывалась увлекательная: на открытой веранде соседнего дома, прямо в нескольких метрах от него, на вспененном коврике расположилась женщина в купальнике. Незнакомка, улыбаясь, приоткрывала рот, радостно подставляя совершенно белое полное тело жгучему солнцу.
Купальник на женщине был в цвет кожи, выполнен в технике макраме, оттого что имел неплотную вязку, будоражил воображение Тихона с неимоверной силой. Какой уж тут пейзаж, слюной бы не захлебнуться.
Незнакомка мужчину заметила и, чуть махнув расслабленной рукой, поздоровалась.
Тихон тут же бросил кисть и замахал в ответ, словно на него напал рой пчёл. Выдавить из себя приветствие в ответ сразу не смог, нужно было сделать глоток, чтобы слюной протолкнуть ком, застрявший в пересохшем горле.
Жена Тихона тоже имела полноту, но "советскую" что ли. Таких колхозниц с серпом или пловчих с веслом он пробовал лепить ещё в художественной академии.
А тут полнота была иная - песочные часы отдыхают.
Блондинка перевернулась на живот, чем просто парализовала Тихона. Больше картины с церковью и букеты маков в кувшине он писать не хотел.
К вечеру домой с работы вернулась жена. Она опять жаловалась на коров на ферме, одновременно рассказывая мужу новости и заправляя салат из редиса, перьев лука жирной сметаной.
Тихон смотрел на ложку, с которой никак в салат не падал жёлтый комок, и невольно сравнивал жену и незнакомку. Сметану от своей коровы он не любил, предпочитал магазинную. Консистенция и вкус покупного продукта Тихона восхищали, особенно в борще или окрошке, а вот своя... Так и с соседкой. Она была словно та самая сметана из магазина.
Тихон даже про себя улыбнулся. Даже цвет кожи будто сметана.
Эту неделю Тихон сидел дома, он только вернулся из больницы после операции. Замучила паховая грыжа, пришлось довериться врачам и исправить недуг.
Жена Вера от работы мужа отлучила, велела отдыхать и заниматься чем-нибудь лёгким. Тут-то Тихон и достал свои кисти, краски, холст. Обычно он писал зимой или в непогоду, когда дел по дому было немного, оттого картины его были в основном хмурые, в серых или белых тонах. Летний незапланированный отдых потребовал достать яркие краски, такие, что уже даже подсохли. И руки творили, вспоминая цвет сочной зелени, розового редиса, спелой клубники.
- Соседи у нас, Вера, что ли новые? - перебил жену Тихон.
Она задумалась, потом вспомнила:
- А-а-а, так это к Смоленцевым племянница, я так поняла, приехала. Квартиру где-то на юге купила, но она ещё не готова, вот и прибилась к родственникам, чтобы не переплачивать за съёмное. Чуть моложе нас с тобой.
- Чуть моложе? - удивился мужчина, - мне показалось ей лет тридцать.
- Да ты что, - прыснула Вера. - Ей сорок, не меньше. У неё сын в армии служит.
Тихон удивился, но виду не подал.
Несколько дней соседку видно не было, возможно уехала по делам, а может, просто не выходила на улицу. Тихон же проводил время на свежем воздухе от рассвета, как только жена убегала на работу и до момента её возвращения.
- Ты чего это не обедал даже? Болит чего? - интересовалась жена, наблюдая, как ковыряется вилкой в пюре муж.
- Огурцы ел, писал.
- Что написал то, покажи?
- Пока нечего показывать - ответил Тихон, пожимая плечами. - Портрет хочу попробовать.
- У-у-у, нет, Тиша, я занята, за двух работаю, ты, вон, Мурку или Шарика возьми в натурщики.
- Так они не сидят на месте.
- Как не сидят? Где Мурку утром оставлю, там она на стуле и вечером калачиком лежит.
- Лицо хочу или там по пояс, как Мадонну.
- Вот ты загну-у-ул Мадонну.
- А чего.
- Ладно, ешь, мне ещё воду нужно в баню наносить, завтра суббота.
Жена ушла, а Тихон задумался.
Он размышлял, что было бы чудесно написать портрет соседки. Можно в том самом купальнике или даже без него.
В субботу утром соседка сама заговорила с Тихоном.
- Скучно у вас тут.
Он занимательно стал махать кисточкой, чуть прикрываясь мольбертом, но сам водил инструментом в воздухе, поворачивая голову в разные стороны и создавая иллюзию работы.
- А-а-а, это вы мне? - переспросил Тихон, прекрасно понимая, что адресовано предложение было ему.
- Да. Как вы тут отдыхаете, развлекаетесь? Не всё же время с грядками и коровами возитесь.
- Нет, конечно, я вот пишу.
- Что пишете? Книги? Вы, кажется, рисуете?
Тихон даже рассмеялся, но соседка сделала три шага вперёд к забору и оказалась с ним на расстоянии вытянутой руки. Шлейф дорогих духов шагнул с женщиной вперёд и, перелетев забор, окутал Тихона.
Ах, какие это были духи! Их можно было писать, они звучали определёнными красками, растекались на оттенки и волновали.
- Пишу пейзажи, натюрморты.
- Ой, как интересно, - заглядывая через забор, вытянула шею женщина.
- Я Тихон.
- А я Анастасия, - улыбнулась соседка неестественно пухлыми губами.
- А хотите, я ваш портрет напишу? Можно и карандашом просто, не в цвете, тоже должно хорошо получиться.
- А вы можете?
- Я же художник, - выпятил грудь Тихон.
- Тогда да, давайте... или лучше нарисуйте мне... напишите абстракцию какую-нибудь. У меня квартира новая будет в серой гамме, такая, у-ух, - Настя стала водить хаотично руками в воздухе.
- Я счас, - и Тихон в три прыжка очутился на своём крыльце, - секундочку подождите.
У него этих картин в серо-белой гамме было хоть отбавляй. Он, позабыв, что ему нельзя поднимать тяжёлое, ворочал шкаф, передвигал его. За ним хранились его работы в огромной папке.
- Вот, выбирайте, - протянул он ей свою папку через забор.
- Красиво, - чтобы не обидеть мужчину сказала Анастасия и добавила, - а чего-нибудь простого, мазки туда-сюда можете?
Первой под руку попалась любимая картина жены: хороший фон, много бело-серого и малюсенький домик в самом углу картины с трубой, из которой идёт сизый дым.
Тихон всё никак не мог найти подрамник для этой картины и сейчас, схватив кисть, безжалостно наложил мазок серо-голубым с одного края в противоположный.
- Во-о-от, в таком стиле. И тоненькую ниточку золота добавьте, у меня столик позолоченный у дивана ещё будет.
Тихон старался, на палитре подбирал цвет, чтобы не ошибиться, переделывал несколько раз, а только потом наносил на картину. В конце от его первого творения не осталось и следа. От тёплого домика с трубой тоже.
Но новая картина понравилась Насте, она расплылась в улыбке и сказала:
- Отлично, сколько хотите?
- Будьте натурщицей. Портрет ваш хочу... в купальнике..., - замялся Тихон.
- Запросто. Сегодня?
- А что откладывать.
- Хорошо, - кокетливо ответила соседка и, указав на поляну перед домом, добавила, - можете здесь располагаться, я сейчас выйду.
Тихон заметался, не зная, что схватить в первую очередь, что нести. В итоге сбегал два раза туда-сюда, приготовился, настроился, даже поправил ворот рубашки и пригладил волосы. Времени на это у него было достаточно. Анастасия вышла минут через пятнадцать, в том самом купальнике, что будоражил воображение Тихона. На тонкую талию она повязала полупрозрачное парео, которое ужасно мешал воображению.
- Вот тут располагайтесь, здесь удачно, стоя, сидя, как хотите? - он указал на место.
- Вы же рисуете, как вам удобно.
Тихон кивнул. Пока ему было просто удобно.
- Тогда лёжа, вы же в купальнике.
Настя принесла коврик и положила на траву, потом сама расположилась на нём и стала подбирать позу.
- Пожалуй, я помогу. Лучше сесть. - Тихон подошёл к ней и стал поправлять волосы, отводить назад одно плечо, чуть тронул её подбородок.
"Э-эх-эх", - внутри мужчины трепетно забилось сердце и "ух-ух", как взыграла кровь.
- Ах ты, паразит, нашёл он натурщицу! - калитка соседей с треском открылась и на полянку перед домом вбежала Вера. Сегодня на обед она решила сходить домой, всё никак не могла вспомнить, выключила в огороде летний полив или нет. А тут такое.
Боковым зрением Вера увидела стоящую у дома соседей метлу, грабли и лопату, хотела схватить метлу, но первыми попались под руку грабли, они и пошли в ход.
Настя верещала, пытаясь уклониться от граблей, Тихон тоже громко выражал своё недовольство и уверенный, что жена не ударит, просто остался стоять. Напрасно, прилетело хорошо. Только потом он сообразил, что лучше бежать. Бегал по чужому, своему огороду пока жена не устала. А если учесть, что женщина она была выносливая, работящая, побегал так Тихон пару часов.
Вера остыла только к вечеру. После бани принесла мужу настойку делать примочки и мазь. Велела мазать синяки.
Больше в своей жизни Тихон портреты не писал, если не считать работу для бабушки Маши, на её девяностолетний юбилей. Вышло неплохо, руки у Тихона почему-то при этой работе тряслись, видимо вспоминали грабли. Но главное, имениннице с её плохим зрением очень понравился портрет.
Сегодня рассказ из рубрики "Пятничный позитив", мои дорогие. Как всегда, по пятницам. Не воспринимайте его серьёзно, он развлекательный, хотя приправлен важным моментом - муж без дела, начинает смотреть... не туда, ну вы меня поняли :)
Отдыхайте, впереди два выходных дня. И начинайте отдыхать в пятницу, чтобы плавно перейти в субботу и завершить всё великолепным воскресеньем.
Жду на следующей неделе, всем всего хорошего!