Известный политолог Сергей Михеев - участник многочисленных политических ток-шоу на российском телевидении - провёл минувшие выходные в Санкт-Петербурге. «Форпост» воспользовался случаем и поинтересовался у гостя северной столицы его мнением о целесообразности усиления роли государства в экономике, кризисе доверия в обществе и выходе отечественной высшей школы из Болонского процесса.
- Сергей Александрович, мы с вами беседуем в Санкт-Петербургском горном университете. Вы, насколько я понимаю, здесь впервые. Как вам инфраструктура вуза?
Сергей Михеев: Если честно, я по-хорошему удивлён. Уровень материальной базы впечатляет, конечно. Техническое обеспечение замечательное. Порядок, чистота. И самое главное – видно, что система работает.
Подход к образованию молодёжи, по-настоящему, государственный. Это не какая-то подвисшая в воздухе структура, замкнутая сама в себе. Руководство вуза, преподаватели здесь прекрасно понимают, для чего они учат студентов. Их цель – прогресс России, сохранение научно-технологического суверенитета, создание предпосылок к тому, чтобы наша страна была способна самостоятельно реализовывать стратегически важные проекты за счёт создания инноваций и наличия компетентных инженерных кадров.
Причём, речь идёт о важнейших для каждого из нас направлениях. Это и поиск новых месторождений полезных ископаемых, без которого невозможно восполнять сырьевую базу и с уверенностью смотреть в будущее, и добыча ресурсов, и их переработка, и производство всего спектра необходимого для этого оборудования. То есть во главе угла стоит решение задач, способствующих стратегическому развитию России, причём суверенному развитию, и всё, что происходит в Горном университете «заточено» именно под эту миссию. Такой подход, на мой взгляд, является оптимальным.
- Ректор Владимир Литвиненко неоднократно говорил о том, что роль государства в экономике должна быть более весомой. Согласны ли Вы с этим утверждением?
Сергей Михеев: Как мне кажется, наши позиции абсолютно резонируют. Рыночная экономика, конечно, должна присутствовать. Но если всё отдать ей на откуп, то всё и развалится, как в 90-е годы. Россия не висит в безвоздушном пространстве. Давайте будем откровенны: никто нашего развития, кроме нас самих, не желает. Никому мы в качестве конкурента не нужны. Мы интересны исключительно, как локация, где идёт добыча полезных ископаемых, необходимых для создания высоколиквидной продукции.
Поэтому без государственного регулирования, без наличия стратегии и, самое главное, смыслов, то есть понимания, зачем вообще нам нужна наша страна, мы постепенно придём к саморазрушению. Только рынок, только деньги здесь и сейчас – это никоим образом не инструмент развития.
Конечно, найти оптимальный баланс между рыночной инициативой и государственной стратегией непросто. Тем более, в такой большой державе, как Россия. Во-первых, потому, что, с одной стороны, у нас богатейшая ресурсная база и целое море возможностей, а, с другой, - масса проблем. Во-вторых, из-за огромного количества угроз, причём по всему периметру. Как все мы прекрасно понимаем, желающих позариться на наши богатства всегда хватало. И, в-третьих, в силу сложности управления на такой гигантской территории.
Но государственная стратегия – это жизненно важно. Причём, сразу оговорюсь, не чиновники должны где-то собираться в узком кругу и что-то определять. Речь идёт об общественной дискуссии, на основании которой Правительство вырабатывает некую парадигму коллективных действий, определяет цели, ставит задачи и создаёт условия для их решения.
Само собой, на разных уровнях вертикали соотношение государственных и частных интересов может меняться. В каких-то сферах экономики, наверное, рыночная инициатива лучше справится с достижением заявленных целей. Например, в торговле, сфере услуг и развлечений. Но в краеугольных для России отраслях, таких например, как горнодобывающий сектор, государственное планирование должно быть приоритетным. Каждый сотрудник профильных компаний должен понимать, что нужно стране. Не какому-то дяде или тёте, а, прежде всего, государству. Это должно стать аксиомой, как и тот факт, что все остальные задачи ни при каких условиях не могут противоречить основополагающей.
- Тем не менее, определённая часть нашего общества, хоть и менее значительная, чем раньше, по-прежнему, придерживается либеральных взглядов и считает, что вмешательство государства в экономику ведёт, в первую очередь, к ущемлению прав мелкого и среднего бизнеса…
Сергей Михеев: После того, как мы пережили девяностые годы, а тогда эта идея была превалирующей, все убедились, что рыночное целеполагание приведёт Россию в тупик. Сейчас же, в условиях специальной военной операции, стало совершенно очевидно, что все эти имитационные схемы проваливаются. Пока было мирное время, ещё можно было в них играть. Но в критические моменты они не работают, становятся совершенно непродуктивными.
Поэтому сейчас нам, конечно же, следует переходить от этой имитации к поиску того, что реально действует. Повышать эффективность системы, отказываться от симулякров ради определения реальных целей и их дальнейшего достижения.
Определять приоритеты и стратегии рынок никогда не сможет. Более того, все разговоры про рыночную экономику в значительной степени рассчитаны на людей недальновидных, неспособных к анализу. Ведь всем уже давно понятно, что существуют глобальные элиты, которые управляют миром. И лозунги о свободной рыночной конкуренции или о том, что «рынок сам всё расставит по своим местам» служат лишь одной цели – укреплению их власти за счёт обмана таких «простачков», которыми мы были в 90-е годы. Кого-то они соблазняют некими эфемерными благами, кому-то угрожают, кого-то покупают. То есть инструменты могут быть разными, но суть-то всегда одна: получить импульс к развитию за счёт ослабления конкурентов.
Я не верю ни в демократию, ни в рыночную экономику. Не верю, как в фетиш, как в псевдорелигию. События последних 30 лет ясно дали понять, что это ложь. Эти законы работают ровно до тех пор, пока они выгодны глобальным элитам. Но как только ситуация разворачивается в неблагоприятную для них строну, от демократии и рынка остаются одни лишь воспоминания.
- Тем не менее, определённая часть нашего общества, хоть и менее значительная, чем раньше, по-прежнему, придерживается либеральных взглядов и считает, что вмешательство государства в экономику ведёт, в первую очередь, к ущемлению прав мелкого и среднего бизнеса…
Сергей Михеев: После того, как мы пережили девяностые годы, а тогда эта идея была превалирующей, все убедились, что рыночное целеполагание приведёт Россию в тупик. Сейчас же, в условиях специальной военной операции, стало совершенно очевидно, что все эти имитационные схемы проваливаются. Пока было мирное время, ещё можно было в них играть. Но в критические моменты они не работают, становятся совершенно непродуктивными.
Поэтому сейчас нам, конечно же, следует переходить от этой имитации к поиску того, что реально действует. Повышать эффективность системы, отказываться от симулякров ради определения реальных целей и их дальнейшего достижения.
- То есть речь, по сути, идёт о роли личности в истории. А где взять столько государевых людей, которые не испугаются персональной ответственности и будут работать на развитие? Это вообще реально, учитывая, что все привыкли жить в условиях симулякра?
- Люди-то есть. Проблема в другом: нужно, чтобы они были облечены доверием. Но когда система находится в разбалансировке, когда кругом слишком много интриг и попыток имитировать процессы, а не реализовывать реальные проекты, уровень доверия неизбежно падает. А вместе с ним падает и эффективность работы.
Плюс ко всему, совершенно очевидно, что элиты нуждаются в ротации. Собственно, нынешняя кризисная ситуация запустила этот процесс, но поскольку идёт он не на длительной дистанции, а на сравнительно коротком отрезке, то протекает достаточно болезненно. Но что делать? Лично я верю в Россию, как в вечный феномен, Богом хранимый. Потому что в нём есть смысл, и он гораздо более глубокий, чем даже развитие науки и техники. Хотя это тоже важно, и одно другому не противоречит. Думаю, мы в любом случае вытянем. И, прежде всего, именно благодаря людям, которые занимаются делом.