Даже если согласиться с версией отречения Императора Николая II, то в любом случае нельзя отрицать, что это было сделано им в условиях тяжёлого и упорного противостояния, сделано тогда, когда были использованы все иные возможности сопротивления. Несмотря на это Николая II обвиняют в слабости и отсутствии достаточной воли. Однако история знает примеры, когда отречения подписывались государями в гораздо более лёгких условиях.
Так, например, Наполеон Бонапарт отрекался дважды, причём второй раз после Ватерлоо совершенно добровольно, в условиях, когда Франция по его вине проигрывала тяжёлую войну с объединённой Европой и находилась под угрозой иностранной оккупации. Своими отречениями Наполеон не только дважды обезглавливал армию и государство, но и обрекал свою страну на утрату суверенитета. Наполеон, однако, остаётся в истории как «сильный» и «великий» человек, а Николая II клеймят «слабым», «безвольным».
Тем временем обстоятельства, при которых Император Николай Александрович подписал так называемое «отречение» от престола, до сих пор покрыты завесой тайны. До последнего времени никто даже не пытался дать объективную оценку тому странному документу, который до сих пор служит.
Самым интересным исследованием так называемого «манифеста об отречении» Николая II стало исследование А. Б. Разумова. Это исследование убедительно и достоверно доказало, что так называемый «манифест об отречении» Императора Николая II не боле, чем искусная фальшивка. Разумов пишет: «Поглядим внимательно на эту бумагу. Неспешный ее анализ поведает пытливому человеку многое. К примеру, всем исследователям бросается в глаза то, что подпись Государя сделана карандашом. Удивлённые историки пишут, что за 23 года правления то был единственный раз, когда Государь поставил на официальном документе карандашную подпись».
Кроме того, на бумаге отсутствует личная печать Николая II, а сама бумага не завизирована Правительствующим Сенатом, без чего никакой царский манифест не имел юридической силы.
Немало путаницы возникает при выяснении вопроса о том, как выглядела та самая бумага, которую подписал Государь. Так, В. В. Шульгин пишет о том, что текст отречения был написан на телеграфных «четвертушках». «Это были две или три четвертушки, – пишет он, – такие, какие, очевидно, употреблялись в Ставке для телеграфных бланков».
А. Разумов справедливо задается вопросом: «Сообщение Шульгина весьма любопытно, но вызывает ряд вопросов. К примеру, сразу возникает вопрос: как же подписывал Государь этот удивительный подлинник из нескольких телеграфных четвертушек – каждый листок в отдельности, или поставил одну общую подпись в конце? Каким образом разместилась информация на этих четвертушках ?».
Но самое поразительное, что бумага «начальнику штаба» не представляет собой никаких «четвертушек»! Это цельный лист бумаги с напечатанным текстом. К слову сказать, такие судьбоносные документы тем более составленные в таких условиях, обычно писались лично, чтобы не было сомнений в их подлинности. В случаях же «отречений» Императора Николая II и Великого Князя Михаила Александровича, мы имеем дело с документами, написанными не их рукой. Текст отречения Государя напечатан на машинке, а текст «отречения» Великого Князя написан заговорщиком и будущим министром Временного правительства масоном Набоковым.
А. Разумов сравнил подписи Царя на экземплярах «манифеста» и установил, что они идентичны и скопированы с подписи Николая II под приказом о принятии им верховного командования в 1915 году.
Любопытно и следующее. В своем дневнике, Николай II пишет, что передал два экземпляра какого-то манифеста. Но сегодня существует по меньшей мере 3 экземпляра «манифеста»! И все, как у нас утверждают, подлинники! Причем третий «подлинник» опубликованный впервые в США «февралистом» Ю. В. Ломоносовым, имеет явно подделанную подпись Государя, которая полностью отличается от двух других «подлинников».
Наконец, еще один потрясающий факт. Как известно, по утвердившейся версии Государь отрекся 2-го марта 1917 года. Но уже 1-го марта в ряде газет был опубликован текст «отречения» оформленный именно как манифест!
А. Разумов убедительно доказывает, что текст «отречения» является фальшивкой. Он составлен генералами Алексеевым и Лукомским при помощи заведующего канцелярии Ставки Н. А. Базили.
Но встает вопрос: если «манифест» Государя является фальшивкой, то почему он не дезавуировал его, когда приехал в Ставку после псковских событий? Почему он написал в своем дневнике, что передал манифест об отречении Алексееву?
Это является величайшей тайной, с которой началось беззаконие 1917 года. Подруга Императрицы Анна Вырубова в воспоминаниях, изданных в 20-е годы за рубежом, писала, что Царь, когда его доставили в Александровский дворец после «отречения», сказал ей: «Эти события в Пскове меня так потрясли, что Я ВСЕ ЭТИ ДНИ НЕ МОГ ВЕСТИ СВОЙ ДНЕВНИК». Возникает вопрос: КТО их тогда вёл? Кроме того, из дневников Николая II получается, что он не знал ни времени своего отъезда из Пскова в Ставку, ни прибытия в Могилёв, так как время отбытия и прибытия, указанное в дневнике, не совпадает с временем, указанным в документах Ставки.
Возникает вопрос: если Государь в период мартовских событий 1917 года не вёл своих дневников, то кто же тогда это делал за него? Здесь вновь возникает проблема подделок царских дневников, осуществленных бандой академика Покровского. По своему исследовательскому опыту кандидат исторических наук Пётр Валентинович Мультатули обнаружил, что в дневниках Государя, хранящихся в ГА РФ есть очень много мест, в которых имеются потёртости и исправления. Характер этих потёртостей и исправлений должны выяснить официальная графологическая экспертиза. В самой возможности подделки Царских дневников нет ничего невозможного. Примечательно, что Покровский 27 июля 1918 года писал в Берн своей жене, работавшей в советском полпредстве: ««Интересная работа», о которой упоминалось вчера – разбор бумаг расстрелянного Николая. Самое трагическое, м.б., то, что об этом расстреле никто даже и не говорит; почти буквально «как собаку убили». Жестока богиня Немезида! То, что я успел прочесть, дневники за время революции, интересно выше всякой меры и жестоко обличают не Николая (этот человек умел молчать!), а Керенского. Если бы нужно было моральное оправдание Октябрьской революции, достаточно было бы это напечатать, что, впрочем, и будет сделано не сегодня-завтра»[1].
О чём таком «умел молчать» Государь и что он отразил в своих дневниках такого, что, по мнению Покровского, могло бы жестоко обличить Керенского и оправдать Октябрьскую революцию? Из текста имеющихся дневников это не понятно. И объяснение может быть только одним: в подлинных дневниках Государя было написано нечто такое, что разоблачало февральских заговорщиков и доказывало их полную нелегитимность. Это могли быть только сведения о том, что никакого манифеста об отречении Государь не подписывал.
При этом надо учесть еще следующее обстоятельство. Как указывает магистр права А.Ю. Сорокин, «Императору Всероссийскому принадлежит Верховная Самодержавная власть. … Ограничить же Свою власть, передать право законодательствовать, формировать и контролировать деятельность правительства Российский монарх не имел права. Да, власть Императора самой великой в ХХ в. Империи была ограничена, но не человеческой волей, а Православной верой, блюстителем которой Государь являлся в соответствии со статьей 64 Основных Законов»[2].
Зная это, Государь вряд ли дал бы согласие на отречение даже при наличии угрозы для жизни Его и Царской Семьи. Не дал бы, не будь на то Господня Воля, исполнять Которую Он стремился всеми доступными средствами. Русский народ в значительной массе своей был тяжело болен неверием и неверностью. Богу угодно было в воспитательных целях на время отнять у него Отца и Удерживающего, и Воля Его выразилась в послании Преподобного Серафима Саровского, записанным им на листке бумаги и запечатанным мякишем хлеба, которое передала Государю Императору Николаю Александровичу Елена Мантурова во время Саровских торжеств в 1903 г. Послание это завершалось словами: «Государь, сойди с Престола Сам!». И первыми словами блаженной Параскевы Ивановны, схимонахини Дивеевской, которую во время тех же торжеств Царь-Батюшка посетил вместе со Своей Семьей, были те же: «Государь, сойди с Престола Сам!».
Поэтому совершенно уверенно можно утверждать, что в данном случае Он творил не Свою, но Божью Волю.
Как известно (например, из поучений Свт. Иоанна Златоуста), чрез древо был побежден сатаною первый Адам (вкушением плода с древа познания добра и зла). Древом же Второй Адам – Иисус Христос – победил князя тьмы, будучи распятым на древе, что считалось самой позорной смертью («Проклят всяк, висящий на древе»), будучи опозоренным в глазах архиереев и книжников, но при этом строго исполняя Волю Небесного Отца. Аналогичные рассуждения можно провести и по отношению к Русскому народу и нашему последнему Богопомазаннику. Народ согрешил нарушением Соборной клятвы на верность Царствовавшему роду Романовых. А Государь победил мнимым нарушением той же клятвы: «И кто же пойдет против сего Соборного постановления – Царь ли, патриарх ли, и всяк человек, да проклянется таковой в сем веке и в будущем, отлучен бо будет от Святой Троицы». То есть по закону Он не мог отречься[3], и пред людьми выглядит нарушителем той же клятвы, но на деле Он точно исполнил Волю Божью, поскольку Господь для наказания Русского народа отнимал у него заботливого и любящего Отца.
Впрочем, П. Мультатули вполне аргументированно считает, что Государь не подписывал текст телеграммы об отречении, и Временное правительство пошло на заведомый подлог. В Петрограде, в Генеральном штабе было изготовлено и отправлено в Псков несколько фальшивок с подделанными подписями Государя Императора Николая II и графа Фредерикса: три варианта телеграмм в Ставку, констатирующих якобы факт отречения в пользу соответственно: а) ответственного министерства; б) Наследника Цесаревича Алексия Николаевича; в) Великого Князя Михаила Александровича, (последний и был послан затем в Петроград от имени Государя Императора и опубликован, как Манифест об отречении); г) Манифест об условном отречении В.К. Михаила Александровича.
Затем появился «подправленный» текст Обращения Николая II к войскам – ещё одна фальшивка февраля 1917 года.
Подлинный текст, написанный рукою Государя, приведён ниже (фотокопия документа из Государственного Архива РФ, фонд 601 («Николай II»), опись 1-я, дело 2415-ое):
Перепечатаем написанное для удобства чтения.
Вверху текста надпись рукой какого-то штабиста: «Подшить к делам Штаба В. Гл-щаго». Затем почерком Государя Николая II написано следующее:
«Въ послѣдній разъ обращаюсь къ вамъ, горячо любимыя войска.
Въ продолженіи двухъ съ половиною лѣтъ несете вы ежечасно тяжелую боевую службу.
___________________
Къ вамъ, горячо любимыя мною войска, обращаюсь съ настоятельнымъ призывомъ отстоять нашу родную землю отъ злого противника. Россія связана со своими доблестными союзниками однимъ общимъ стремленіемъ къ побѣдѣ.
Нынѣшняя небывалая война должна быть доведена до полнаго пораженія враговъ. Кто думаетъ теперь о мирѣ и желаетъ его тотъ измѣнникъ своего Отечества, предатель его. Знаю, что каждый честный воинъ такъ понимаетъ и такъ мыслитъ. Исполняйте вашъ долгъ, какъ до сихъ поръ. Защищайте нашу великую Россію изъ всѣхъ силъ. Слушайте вашихъ начальниковъ. Всякое ослабленіе порядка (дисциплины) службы только на руку врагу.
Твердо вѣрю, что не угасла въ вашихъ сердцахъ безпредѣльная любовь къ нашей Родинѣ. Да благословитъ васъ Господь Богъ на дальнѣйшіе подвиги, и да ведетъ васъ отъ побѣды къ побѣдѣ Свъ. Великомуч. и Побѣдоносецъ Георгій».
По всему видно, что составление данного текста далось Государю нелегко: написав пять строк, Он бросил письмо, затем вновь взялся за перо и начал следующую фразу в сущности теми же словами, что и первое предложение. Почти все фразы в записке короткие. Все это свидетельствует о сильном душевном волнении писавшего. Но вполне возможно и то, что перед нами два варианта одного и того же обращения, и текст под чертой написан значительно позднее. В этом случае важно отметить, что во втором варианте уже нет фразы о том, что Государь обращается к войскам «в последний раз».
Записка, очевидно, не окончена, т.к. под ней нет подписи. Неизвестно, что ещё хотел сказать Государь своим войскам, возможно хотел как-то призвать их на свою защиту, но не нашёл подходящих слов.
Самое интересное начинается при попытке сопоставить текст «записки» с текстом «Приказа», который ген. Алексеев (один из главных изменников), внезапно исполнившейся «верноподданнического» чувства, разослал фронтам для передачи в войска (одновременно не забыв известить Государя об аресте). Для удобства сопоставления сведём оба текста в таблицу, выделим жирным шрифтом то, что вырезано в подлиннике, а также вставки в повсеместно распространённом тексте:
Различия бросаются в глаза сразу. Помимо чисто редакционных «улучшений» (удаление и добавление отдельных слов) главными дополнениями в «Приказе» являются новый абзац о передаче власти Временному правительству и Божьей помощи этому правительству, а также призыв ему повиноваться, которые отсутствуют в исходном тексте. Всё это привнесено в текст мошенниками из Штаба. Причём орудовали в данном случае, скорее всего, те же лица, которые сочиняли и проект «Манифеста», переданный затем в Псков. На это указывает фраза «близок час, когда Россия … сломит последнее усилие противника». Она фактически позаимствована из «Манифеста», где звучит так: «близок час, когда доблестная армия наша … сможет окончательно сломить врага». В исходном тексте Государя такой фразы нет.
Подделка эта пошла гулять по белому свету, проникла практически во все исторические и даже художественные произведения и до сих пор вводит в заблуждение многих людей, продолжающих искренне верить, будто «отрёкшийся» (на самом деле – СВЕРГНУТЫЙ с Престола) Государь Император Николай II полностью признал государственный переворот и даже в прощальном «Приказе» по Армии специально просил войска подчиниться самозванцам масонского Временного правительства.
Много лет спустя появилась личная телеграмма Государя Николая Александровича брату В.К. Михаилу Александровичу о передаче Царского Престола, которую последний никогда не получал. И затем, спустя годы, появились на свет дневниковые записи Николая Александровича, начиная с 1-го марта, которые Он, по Его собственным словам, не вел, подложные дневниковые записи и письма Императрицы Александры Федоровны, тогда как настоящие были по настоянию Лилии Ден уничтожены с 6-го по 8-е марта. И еще множество других фальшивых документов и ложных заявлений и воспоминаний.
Впрочем, Государь находился не только в условиях информационной блокады, но и под фактическим, необъявленным арестом задолго не только до 8-го марта, но и до 2-го марта 1917 года.
Приведём слова Прозорливого Старца Николая (Гурьянова):
«Святой Царь не отрекался, на Нём нет греха отречения. Он поступил как Истинный Христианин, смиренный Помазанник Божий. Ему надо в ножки поклониться за Его милость к нам, грешным. Не Он отрекся, а Его отвергли»[4].
Ибо Государь, как известно, не администратор и не временщик, а Богом поставленный Отец народа, и может исполнять возложенную на Него Господом задачу духовного и державного водительства только при наличии опоры трона в лице верноподданных, вверивших свои судьбы в Царские руки и добровольно исполняющих царские приказы и повеления. Между тем, в начале 1917 года было явное противление Государю, вплоть до саботажа и полного игнорирования царских приказов со стороны людей, занимавших ключевые должности в Армии, Церкви, правительстве, в великосветских кругах, в среде интеллигенции и рабочих.
Вот как описывают эти события очевидцы их:
«Он показал мне пачку телеграмм, полученных от главнокомандующих различными фронтами в ответ на Его запрос. За исключением генерала Гурко, все они, и между ними генералы Брусилов, Алексеев и Рузский, советовали Государю немедленно отречься от престола. … Но вот в глубине пакета Он нашел еще одну телеграмму, с советом немедленно отречься, и она была подписана Великим Князем Николаем Николаевичем. «Даже он!» – сказал Ники, и впервые голос Его дрогнул»[5].
«Что же Мне оставалось делать, когда все изменили?» – сказал Государь, держа в руках кипу телеграмм генералитета и Своего дяди, Великого Князя Николая Николаевича, «коленопреклоненно» умолявшего Его о передачи власти. Дело было представлено так, будто отречение диктовалось отрицательным отношением к личности Николая II, что якобы именно Он является помехой для успокоения революционных волнений, для возврата страны к продолжению войны до победного конца и предотвращения позорного мира с грозным врагом. … Государь понял, – как сказал Он потом одному из приближенных, – что Ему пришлось столкнуться с военным заговором Своих ближайших помощников, захвативших руководство событиями благодаря Высочайше доверенным им высоким постам. De jure это было отречением, de facto – свержением. Для спасения Своей страны от внешнего врага, для спасения Своего народа от гражданской войны Царю оставалось только пожертвовать Собой: «Дело идет о России, об ее кровных интересах. Если Я помеха счастью России и Меня все стоящие ныне во главе ее общественных сил просят оставить трон и передать его сыну и брату Своему, то Я готов это сделать, готов не только царство, но и жизнь отдать за Родину»[6].
В данной цитате Ольденбурга ««Что же Мне оставалось делать, когда все изменили?» – сказал Государь, держа в руках кипу телеграмм генералитета и Своего дяди, Великого Князя Николая Николаевича, «коленопреклоненно» умолявшего Его о передачи власти», а также в записи Царя Николая «Кругом измена, трусость и обман» содержится ответ на вопрос «Если Царь не отрекался, а был свержен с Престола, то почему не сообщил об этом никому? Почему не воззвал о помощи к войскам? Почему смирился с свержением?» – потому что не к кому было обращаться. А единицы военачальников (Келлер, Унгерн, Дроздовский), сохранивших верность Присяге, к которым можно было бы обратиться, находились очень далеко. Поэтому Царь не мог сказать изменившим Ему военачальникам «Меня свергли беззаконно» – Он у них находился в плену, под арестом, отрезанным от связи с внешним мiром, затем с Семьёй был сослан в Тобольск, когда население уже свято верило в версию об отречении Царя от Престола и признало Временное правительство. Также Царь Николай не хотел Гражданской войны, которую всё-таки развязало пришедшее к власти 8 месяцев спустя правительство красно-большевистских палачей Ленина, Троцкого, Свердлова, у которых в программе было развязывание Гражданской войны и красного террора с целью тотального истребления Русского Государствообразующего народа.
П.В.Мультатули сопоставляет с событиями февраля 1917 года события начала зимы 1564 года, когда Царь Иоанн Грозный покинул Москву. Причиной Его отъезда стала постоянная и упорная борьба части боярства против самодержавной власти Царя. 3 января 1565 года из Александровской слободы, в которой остановился Государь, в столицу прискакал гонец с двумя царскими грамотами. В одной из них Царь Иоанн Васильевич перечислял все измены, мятежи и неустройства боярского правления, указывал на невозможность в таких условиях совершать царское служение и заявил, что «Мы оставили государство и поехали, куда Бог укажет нам путь».
Государь спрашивал: «Желаете ли над собой Меня, Русского Православного Царя, Помазанника Божия, как символ и знак своего избранничества и своего служения? Готовы ли подклониться под иго и бремя Богоустановленной власти, сослужить со Мною, отринув личное честолюбие, жажду обогащения, междоусобицы и старые счеты?»
Когда первое оцепенение москвичей прошло, столица буквально взорвалась народными сходками «Государь нас оставил, – вопил народ. – Мы гибнем. Кто будет нашим защитником в войнах с иноплеменниками? Как могут быть овцы без пастыря?»
Духовенство, бояре, сановники, приказные люди, проливая слезы, требовали от митрополита, чтобы он умилостивил Царя Иоанна, никого не жалея и ничего не страшась. Все говорили: «Пусть Царь укажет нам Своих изменников, мы сами истребим их!»
Тогда, в 1564 году народ сделал свой выбор, встал на защиту своего Царя.
Если в 1564 году народ требовал от Царя указать изменников, чтобы расправится с ними, то в 1917 – народ слушал этих изменников и требовал расправы над Царем. Так, обезумевшие, пьяные от «свободы» матросы-анархисты кричали: «Дайте нам Николашку, мы Его своими руками разорвем на части».
Если в 1564 году все высшее духовенство отправилось умолять Царя вернуться на престол, то в 1917 году духовенство ликовало по поводу отречения, Синод заявил: «свершилась воля Божия» и именовал царских изменников «благовременным Временным правительством». В 1564 году было всеобщее ощущение великой беды: Царь нас покинул. В 1917 – наоборот, было ликование от того, что Царь покинул престол. «И Русь спасать Его не стала».
Итак, в России к тому времени не стало Православного верноподданного народа. Отдельные люди были – народа не было. В этих условиях Император Николай Александрович насильственно царствовать над народом, не желавшим больше признавать Его своим Царем, – не мог[7].
Но самое главное: необходимо разделять юридический акт отречения от Российского престола и духовно-мистический акт сошествия с монаршего престола. Первое – внешнее действие, имеющее исторический, политический, юридический и другие аспекты. Второе действие – внутреннее, сакральное, сокровенное от людей, но имеющее целью исполнить Волю Божью – сойти со ступени Удерживающего для того, чтобы впоследствии взойти на высшую ступень Искупителя, т.е. на Свою Царскую Голгофу. Потому Блаженная Параскева Ивановна не говорила «отрекись от престола». Есть версия, что ей приписывают слова «сойди с престола Сам».
«Над Россией постоянно нависает меч страшной войны, и только молитва Святого Царя Николая отводит гнев Божий. Надо просить Царя, чтобы не было войны. Он любит и жалеет Россию. Если бы вы знали, как Он Там плачет за нас!»[8]
Праведному Старцу Господь открыл истину о Царе и Его страданиях. Батюшка повторял и плакал: «Как Их мучили! Помните об этом и не забывайте: Царственный Мученик Своими страданиями спас нас. Если бы не муки Царя, России бы не было! Царь очень жалел и любил Россию и спас её Своими мучениями».
«Жертва Царя Николая — полное сораспятие Христу, жертва за Русь Святую». Необходимо постичь величие Жертвы Царя, она исключительна для Русской Церкви. Об этой жертве постоянно плакал и молил о прощении Великий Старец Земли Русской Николай, и Господь открыл Батюшке, что Он помиловал Россию, уже помиловал, и Русский народ прощён за Искупительную Голгофу Святого Царя»[9].
Эти слова Прозорливый Старец Николай говорил ещё до установления того факта, что т.н. «манифест об отречении», существовавший только на страницах газет 1917 года – есть крупнейшая мистификация XX века, и опровержения мифа об отречении Царя Николая профессиональным историком Петром Мультатули: Старец отошёл ко Господу в 2002 году, а документальная монография-расследование П.В. Мультатули «Николай II: Отречение, которого не было» вышла в 2010 году.
НИКАКОГО ОТРЕЧЕНИЯ НЕ БЫЛО!...
[1] РГАСПИ. Ф. 147. Оп.1, д. 49.
[2] Сорокин Ю.А. О юридической ничтожности отречения Императора Николая II. Там же, С.21.
[3] Государю Императору Александру I для ухода с Царского Престола по благословению Серафима Саровского пришлось симитировать собственную смерть.
[4] Гроян, Н., схим. Царский Архиерей. Духовному Отцу Слово Любви. М.: Русский Вестник, 2004, с. 116–117.
Гроян, Н., схим. Старец Николай (Гурьянов) О Богоустановленности Царской Самодержавной власти. М.: Русский Вестник, 2007, с. 11, 12;
Гроян, Н., схим. Царственная птица взывает к Богу. М.: Русский Вестник, 2009, с. 29.
[5] Вел. Кн. Александр Михайлович. Книга воспоминаний.
[6] Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II
[7] Мультатули П.В.Николай II: Отречение, которого не было. М.: АСТ: Астрель, 2010. с. 620–622.
[8] Гроян, Н., схим. Царский Архиерей. Духовному Отцу Слово Любви. М.: Русский Вестник, 2004, с. 116–117.
Гроян, Н., схим. Старец Николай (Гурьянов) О Богоустановленности Царской Самодержавной власти. М.: Русский Вестник, 2007, с. 11, 12;
Гроян, Н., схим. Царственная птица взывает к Богу. М.: Русский Вестник, 2009, с. 29.
Авторский текст Николая Журавлёва