Завершение. Предыдущая часть.
Одиноко было Вере в выходной, непривычно, никогда не случалось, чтобы дети оставались где-то ночевать без неё. Она проснулась позже обычного, налила себе чай и по привычке начала уборку на своих 20 кв метрах в общежитии.
Намывала, скоблила, мела и совсем забыла, что не завтракала, дело уже к обеду. Стёкла на единственном окне в их жилище блестели аж ослепляли, скрипели от усилий Веры. Но она продолжала начищать их газетой. Смятая газета выпала из рук, с высоты второго этажа, когда она увидела знакомую Волгу под подъездом. Вера смотрела в окно, забыв об уборке, не верила, что это ЕГО машина, сколько тут таких. "Это не деревня" - любила повторять Аня, поэтому и не верила Вера глазам своим.
Игнат вышел из машины, закурил.
- Он стал курить, - подумала Вера, грустно улыбаясь.
Он стоял у машины, сложив руки на крышу в куртке нараспашку, вглядываясь в каждое окно неприветливого серого здания, кому-то даже махнул рукой и улыбнулся, как он умеет, с прищуром. На втором этаже, в четвёртом окне от середины, они встретились взглядами.
По тротуарам проходили редкие прохожие, по дороге проезжали машины, а эти двое смотрели друг друга и улыбались, как в кино… Глупо, оба взрослые люди целые жизни за плечами, а будто виделись впервые. Они разговаривали глазами, Вера вытирала слёзы, Игнат так и стоял, пока не докурил. Потом выбросил окурок и решительно направился в подъезд, исчезла и Вера в окне.
Прошло 10 лет.
- Вернёмся домой, ходовую переберу, что-то мне не нравится, как хрустит слева, - объяснял Игнат жене. Вера сидела рядом на пассажирском сидении, придерживая сумку на коленях. Короткая стрижка, ей очень идёт, она улыбается, и две морщины вокруг губ лишь намекают на её возраст, хотя и так понятно взрослая женщина, приятной наружности.
- Ты разве не собирался её продавать? - спросила жена.
- Вер, ну как я её продам? В самом деле! Самая преданная и верная подруга моя, - погладил он выгоревшую приборную панель своей машины, - хотя, наверное, надо. Навес во дворе ставить думаю, а то уже не помещаемся все в доме. Летом можно и во дворе собираться, под навесом.
- Неугомонный ты у меня, - посмотрела Вера в окно на бесконечные поля и поросшие бурьяном лесополосы. – Николай, когда приедет?
- Сегодня - завтра заедет, у него опять рейс на Москву, внука завезёт на неделю, пока каникулы. Ты не против? Жена его работает, говорит, не справляется с пацаном одна. Вот как мы в своё время справлялись? Как женщины раньше управлялись и с двумя, и с пятью, и работали, - начал возмущаться Игнат по-стариковски.
- Да не ворчи, время было другое. Конечно, я не против, они с Захаром отлично ладят, пусть приезжает.
На заднем сидении послышалась возня, потом шум.
- Отвали от меня! - отмахивался от старшего брата Захар. Тимофей не хотел ехать в деревню, вот и отрывался на младшем брате. – Слышал? Скоро Егор приедет? – корчил рожи Захар старшему брату.
Тимофей хотел остаться в городе, слишком много своих дел у подростка, но мама его уговорила, чтобы младшему брату было не скучно. Захар балованный, как и Тимоха в своё время, им нечем заняться, дорога долгая, вот и спорят время от времени.
- Ребят, хватит ссориться, что вы в самом деле, как неродные, – пожурила их мама, слегка повернувшись к ним, а толку, они всё равно щипались и толкались на заднем сидении.
Игнат с семьёй ехал на своей старенькой Волге на Родину, давно его там не было, лет пять. Сегодня пасхальное воскресенье, Игнат спешил к родителям, да и Вера с удовольствием навестит Прасковью Андреевну. Она не была в станице с того дня, как перебралась к сестре в Армавир. Вера с мужем всю дорогу разговаривали о детях, о внуках, о работе. Они хотели взять с собой Машеньку –дочку Лены, но мама не разрешила. Маше всего два, куда ей ехать в такую даль.
Лена выйдя замуж стала совсем как мама, домашняя, тихая, не торопилась выходить из декрета, благо времена изменились и можно позволить себе такую роскошь. Из декрета Лена выходить не планировала, ей хватало и того, что тётя Аня подкидывала из своего ателье. Не успевала тётя с этими школьными формами, никакие другие заказы брать.
Началась перестройка и Аня не стала ждать, как другие. Первая уволилась с фабрики и шила дома, не всегда за деньги, но в то время они и не ценились. Потом, как чуть улеглось, открыла свой закуток, где отшивала всё подряд, сама! День и ночь, не разгибаясь. Скоро помещение пришлось искать побольше, после отмены единой школьной формы у неё работы прибавилось. Племянница пока в декрете помогает, но работать насовсем к тётке не спешит, уж больно строга она на работе, хоть к своим, хоть к чужим, да и к себе тоже. Дядя Игнат, говорит: так и надо иначе сожрут!
Недолго радовались Вера и Игнат тихому семейному счастью, как сошлись. Так совпало, времена начались лихие, детей поднимать надо несмотря ни на что.
Игнат с семьёй успели перебраться в дом на окраине, и, куда было всем разместиться в общежитии или хотя бы в квартире. После рождения Захара, совсем не повернуться. Он продал дом в станице, земельные наделы свои и родителей, едва началась неразбериха в колхозе с фермерскими хозяйствами.
Вернуться его просили несколько раз, но за живое задело его тогда на собрании, когда грязью облили, а заступались за него одни работяги и доярки. Коллеги по кабинетам, друзья-товарищи молчали, уткнувшись в бумажки. У других и вовсе рот не закрывался, обрадовались, что крайнего наши, во всём сделали Игната виноватым.
Прежнее руководство давно сменилось, вот и обратились к старым кадрам. Игнат больше не рвался в руководители, перегорело, как в очередной раз на заводе сократили во время перестройки и на заслуги не посмотрели. Работает обычным водителем в АТП и самую большую ответственность берёт только за свою семью и детей.
А Ивана через пару лет повысили, и он перебрался в район, а через год забрали в город в министерство. Поговаривали, он зубами выгрызал эту должность, растаптывая каждого на своём пути. Детей не забывал, алименты платил исправно пока не выросли. Но не видел их с того момента, как Аня забрала к себе.
Не приезжал Игнат в станицу несколько лет, даже на пасху к родителям, скучал. Своих проблем хватало, то зарплату задерживали, то сократили, крутился как мог, чем только не приходилось заниматься, даже в подсобниках работал на стройке. Однажды пожалел Игнат, что уехал из деревни, но постепенно, всё наладилось. Выжили. Вера тоже не сидела без дела, так что все вместе справились. А теперь и детям помогают, особенно Николаю.
Большое сельское кладбище на пригорке не доезжая станицы, много машин, людей, здесь так принято, приходить именно к усопшим в пасхальное воскресенье. Многие с Игнатом здоровались, Вере кивали, Тимофей недовольно нёс сумку с куличами за мамой, Захар – один в один, отец, смуглый, голубоглазый, жилистый, зайцем скакал впереди всех.
Нюра, Нюрочка увидела Веру, едва подъехала знакомая чёрная Волга к погосту. Располнела очень Нюра, поседела, видно, хоть и платок нарядный на голове, по-прежнему добродушная, и болтала не умолкая. Обняла Веру, прямо захватила в объятия, как родную, расплакалась. И Игната Захаровича рада была видеть.
- Ну будет, будет, - улыбалась Вера, успокаивая бывшую соседку, - сколько же лет мы не виделись?! – она сама чуть не разревелась, так рада была видеть Нюру.
- А, где Илюха твой? – Бойко спросил у неё Игнат.
- Так, здесь он, - вытерла платком глаза Нюра, - тут! Он теперь всё время здесь... год назад схоронили, - всхлипывала Нюра, Вера обняла её крепко, крепко. – Пить стал, как в колхозе дела разные начались, зарплату перестали платить. И кодировали мы его, к бабкам возила, всё без толку. Палёнку выпил и вот! – шагала она по сухой кладбищенской травке вместе с нежданными гостями, - вот он, - показала она на достаточно свежую могилку. – В этом году памятник ставить будем. Дети мне очень помогают.
- Прости Нюра, не знал, - похлопал её по плечу чуть постаревший Игнат, но годы ему только к лицу.
Наплакалась Нюра, наговорилась, рассказала, что внуков у неё уже четверо, дочка здесь осталась, пацаны разъехались. Так и дошли до могилки Прасковьи Андреевны.
- Что же это Иван совсем не следит за могилой матери, - расстроилась Вера, глядя на заросший памятник, веночки и цветы искусственные давно выцвели, облезли. – Видать, много лет не появлялся.
- Так нет его, - всплеснула Нюра крупными руками, - что ты же совсем не знаешь? Ты ничего не знаешь?! Как же? Такие новости и до нас дошли… Бог не Ерошка… - погрозила пальцем Нюра.
- Ну как-то первый год приходилось общаться, суд, развод, потом он забыл о нас.
- Так сидит он, ага! Посадили, говорят, на взятке поймали, на крупной. Он же стесняться давно перестал, совсем зажрался! Даже со своих требовал с бывших коллег, а ныне фермеров, ага. Столько препонов вставлял нашим горемычным фермерам, работать не давал, проверки одна за другой приезжали, а то не знали они откуда руки растут! С кого иметь в первую очередь, если не со своих, ага.
Он когда председателем стал, немало кровушки попил со всех, а тут... Так что наши первые обрадовались, что его посадили. На Михайлину через два года после того собрания всех собак навешали, сам же Иван и подставил её. Ой, как подставил, - сокрушалась Нюра, словно жалела бывшую начальницу. - Она-то вышла в прошлом году, к дочке куда-то уехала. А Ивану сидеть и сидеть, - подбоченилась Нюра, раскраснелась немного от майского солнышка, но так рада была видеть старую соседку, что и забыла про своих родных.
- Вот как, - усмехнулась Вера.
- Да! По заслугам и чин даётся. Рада была тебя видеть, побегу к своим. Заезжайте сегодня ко мне, не побрезгуй, посидим поговорим, вспомним. Сынок у вас смотрю? На Игната как похож, как похож, - покачала головой Нюра. Так не хотелось ей уходить от Веры, но её уже несколько раз звали.
- Постараемся Нюра, но не обещаю, нам ещё ехать обратно, да и Коля должен заехать с сыном.
- Ну, бывайте! Дай Бог, чтобы всё у вас хорошо было.
- И тебе Нюрочка всех благ, береги себя, - обнялись они и расстались навсегда.
Вера привела в порядок могилку свекрови, цветочки искусственные положила, салфетку вафельную оставила под куличами с конфетами. Сходила с мужем к его родителям. Игнат пока со всеми наговорился время уже и к обеду, ехать надо.
Не заехали они к старой знакомой, добродушной соседке. Поехали по улице мимо бывшего дома Игната, птицы домашней уже не так много на дороге как раньше, да и асфальт разбит местами. Дом весь перестроили, переделали, что-то ещё можно было узнать от старых хозяев, но он уже чужой, неродной. Игнат специально ехал медленно, держась за рычаг передач, чтобы разглядеть всё.
А дом Веры и Ивана пустовал, ставни закрыты, бурьян выше головы, штакетник почти завалился на землю, на воротах краска облупилась, шифер на крыше побит.
- О, мам, - оживился Тимофей, - помнишь, мы тут жили?! – вертелся он на сидении, проезжая мимо.
- Помню сынок, помню, - вздохнула Вера и положила свою руку на руку мужа. Они переглянулись и поехали домой, в далёкий город. – Видимо, так и не прижился тут никто, жаль, - смотрела Вера прямо, ей совсем не хотелось возвращаться в прошлое, хотя ничего плохого ей уже не помнилось.
Рада она, что навестила бывшую свекровь, Нюру и других знакомых, но больше ничего. Даже про Ивана плохого ничего не могла сказать, было и прошло… Значит, так и должно быть.
А вечером вся семья собралась за праздничным ужином, Аня приехала с мужем и сыном, Вера год назад уехала учиться в Самару, приедет только летом, как сессию сдаст. Лена с мужем и дочкой пришли. Шумно, тесно, тепло и уютно было в доме на окраине города.
Мужики так шумели весь вечер во дворе, спорили, доказывали друг другу что-то, да разве переспоришь Игната. В конце ужина решили, навесу во дворе быть! И даже с формой его уже определились, так что в ближайшие месяцы мужикам найдётся чем заняться по выходным. И у мамы со взрослой дочерью будет больше времени пообщаться и с внучкой понянчится.
Одна Аня не любительница домашних посиделок, она женщина деловая, образованная, живёт своим делом. Она и в выходные моталась по городу, по делам. Только когда дочка Вера приезжала на каникулы, бросала все дела и становилась обычной мамой, заботливой, сентиментальной, иногда надоедливой, но такой счастливой, совсем как старшая сестра, хотя и счастливы сёстры каждая по-своему.
Конец_______________