Однажды, когда выносила мусор, увидела чуть поодаль от мусорного контейнера лежат стопки книг и между ними какие-то листки. Возвращаясь, я засмотрелась на голубей, которые налетели тучей на раскрошенный кусок хлеба, и споткнулась о стопку книг. Они рассыпались и выскочили листки. Я нагнулась, чтобы их собрать и положить туда же. Взяла один листок, текст написан был от руки и, несмотря на то, что почерк далеко не каллиграфический вполне читался. Мне стало любопытно и интересно. Посмотрела, что на других листочках, похоже, что там речь шла о том, что и в первом, но не последовательно. Тогда собрала все листки и унесла домой. Читала и пыталась расположить их в хронологическом порядке описываемых персонажей. Уж не знаю, как задумал автор этих листков, возможно, что некоторые из них утеряны. Вот что вышло из того, как я расположила листки:
«Антонио, младший сын испанского гранда с малолетства пытался отцу доказать, что он умнее и ловчее старших братьев. Отец гордился мальчиком, и по-своему любил, но закон, а также сердце и разум определили наследником Диего, старшего из трёх сыновей. Среднему, Микаэлю тоже кое-что перепадало. Может быть, поэтому братья росли самоуверенные и горделивые, снисходительно относились к младшему. Антонио не то, чтобы завидовал Диего и Микаэлю, соглашался, а вернее примирился, что старших братьев послал ему Бог, но свой удел считал несправедливым.
* * *
Юный инок Антоний, в миру Василий, второй год как подвизался на житьё в монастыре. Послушания от настоятеля и братии принимал с большой охотой. Исполнилась его мечта – уйти от мирской суеты и посвятить себя только служению Господу. Отец Василия сначала посчитал блажью увлечение младшего сына молитвами и рассказами о монастырской жизни. Пенял, что уклоняется идти вместе со старшими братьями Димитрием и Михаилом на охоту, ругал за жалость к зверям, называя дитятей-оглоблей, потому что Василий ростом был велик и худ. Ругал отец монахов, что иногда проходили по его усадьбе к монастырю за то, что уводят сына от ратных подвигов, от дел хозяйственных, а заманивают сказами да книгами премудрыми. Ругал отец паломников, что также топтали землю его усадьбы, направляясь за духовной помощью и советом в монастырь, а также поклониться старинным иконам. Каким советам могли помочь затворники, мирской жизни не знающие?
* * *
Дон Теодоро утешал Антонио.
- Мой сын, ты превосходно фехтуешь, знаешь толк в оружие и владеешь им отменно. Военное поприще твоё призвание. Там ты добудешь богатство и славу!
- Отец, большая честь сражаться за короля, но… умирать пока мне не охота. Неужели нет стези, достойной меня?
- Антонио, сынок, если бы ты отличался благоговением перед Создателем и целомудрием, стремился к молитве денно и нощно, тогда сказал бы: «иди в монастырь». Умный человек там может многого добиться. Поверь, кардиналы поживают отнюдь не бедно. А какую власть возымели инквизиторы! Трепещет перед ними и бедняк, и богач. А где власть, там и богатство… Да вряд ли жизнь затворника, лишённого мирских утех придётся тебе по душе.
Антонио задумался, какой же выбрать путь? Хотя, признаться надо, недолго пребывал юный муж на перепутье, вскоре выбрал, куда ему идти.
* * *
- Нет моего благословения! – кричал Фёдор Афанасьевич на младшего сына. – Что удумал, вотчину бросать, да в чернецы идти!
- Тятенька, ведь с вами остаются Митрий и Миша, они продолжат дела прадедов, порадуют вас внуками смышлёными. Отпустите ко братии, душа рвётся к затвору от мирских соблазнов.
- Да какие соблазны, Васятка, жизнь обыкновенная. И невесту тебе присмотрел, женишься, по примеру старших братьев и поймёшь заблуждение. Хозяйство на своём наделе вести будешь. Сынок, ты парень толковый и братьев обойдёшь по домовитости.
- Тятенька, не гневайтесь, не мило мне так жить, отпустите.
- Васятка, вот заладил. Ты видел монахов, что шастают недалече? Измождённые, полуголодные, в истрёпанной одежёнке. Не хочу такой доли кровинке своей и не проси.
* * *
Брат Антонио прилежно постигал монастырскую жизнь. Слушал наставления, читал книги и делал выводы. Он решил к чему ему надлежит стремится, знал, чего жаждала его естество, понимал какими путями мог достичь цели.
* * *
Василий неустанно просил отца отпустить в монастырь. Заметил Фёдор Афанасьевич, что ещё более стал худ младший сын, у него не проходила простуда. Стал опасаться Фёдор Афанасьевич, что желая Василию лучшей доли, вгонит его в гроб, очень уж ослабел тот в последнее время. Стал опасаться, что его упрямство сведёт Василия в могилу. И решил, не противится желанию сына, может быть, ему на роду написано быть монахом. Что же, коли желает так пусть идёт этой дорогой, лишь бы жив был.
* * *
Нельзя сказать, что брат Антонио возненавидел мир, он мстил миру. Считал, что окружающие, включая короля и отца повинны в том, что его вынесло на обочину мира, поэтому не мог открыто пользоваться теми благами, что лежали вокруг. Ему даже не позволялось то, что дано любому бедняку – трогать и любить женщину, и был уверен: данный запрет противен естеству, ведь любое живое существо совокупляется и человека лишать потребности, данной природой неразумно.
* * *
Когда узнал Василий, что батюшка более не гневается на него, когда получил благословление, будто живительные дуновения овеяли и в душу проникли. Повеселел, бледность и унылый вид сменились румяным и радостным ликом.
Усердие молодого инока умиляло братию, а Василию, после пострига Антонию, всё казалось, что он что-то упустил, сделал мало, молился недостаточно; говорил себе: «надо ещё терпимее быть к прихожанам и паломникам», корил себя за непонимание просьб мирян, горевал о том, что родные, хотя и смирились с его выбором, но так и не одобрили и винил в том себя, мол, не может передать, какая благодать бывает здесь.
С упоением читал книги святых отцов, много для себя мудрости познал. Антоний любил слушать наставника и старших монахов, в которых книжная мудрость соединилась с пройденным нелёгким путём их жизни.
* * *
Много познал брат Антонио за годы, проведённые в монастыре, привык размышлять над тем, что узнавал. Теперь он умел разговаривать с каждым на его уровне, но так, чтобы собеседник понимал – Антоний его выше и не дерзал ослушаться.
Брат Антонио слыл ярым приверженцам веры Христовой, его воля непреклонна перед теми, кто повергал сомнению авторитет церкви, кто клеветал на братьев во Христе, кто пытался подорвать церковные устои. Подозреваемого, а, значит, практически обвинённого не спасало ни богатство, ни мольбы, ни подкупы, ни плач сирот. Брат Антонио оставался неумолим и твёрдо «шёл по трупам» еретиков, колдунов и прочих неугодных церкви или ему самому.
* * *
Потом Антоний пристрастился к паломничеству. Много лет провёл в скитаниях по земле русской. Мечтал добраться до Греции, осколка почившей Византии. Молитвами и трудами усердными добрался и до греческих монастырей. Дивился природе и местным монахам, что обосновались на горах скальных. Подвизался послушником и несколько лет прожил на Афоне.
Трудно житьё монахов в горах, но и благолепно. Думал, Антоний, что останется среди греческой братии, да стало тянуть в родные места.
* * *
Прошло много лет, да что года, промелькнули десятилетия. Брат Антонио достиг больших высот – главный инквизитор Испании, даже король боится при нём много говорить. Старшие братья: Диего и Микаэль уже покинули этот свет, их дети, словно вассалы являются по первому зову дяди и выполняют его волю, чтобы он не потребовал, ведь его уста передают требования церкви и только ради процветания веры Христовой все старания, предпринимаемые им. Своё семя Антоний тоже оставил на земле, несколько его незаконнорожденных сыновей и дочерей выросли почти по всех сословиях. Но не суждено им продолжить его имя, к чужым родам они принадлежат и это миру Антонио прощать также не намерен. Поэтому жёстко, точнее жестоко борется с противниками церкви, какие бы звания они не имели.
* * *
Инок Аноний давно вернулся в родной монастырь. Застал братьев Димитрия и Михаила. После эпидемии, охватившей округу, ушли они в мир иной. Успел их причастить. Племянники и племянницы поделили между собой не только долю родительского наследства, но и то, что причиталось дяде – по его просьбе. Навещают его по праздникам, Антоний всегда рад их приходу.
Начальство предлагало Антонию возглавить сей монастырь, но он просил от обязанности этой его избавить, не создан для подобного послушания. И как прежде живёт в маленькой келье и работает вместе со всей братией по мере сил и терпения. Большую часть времени занимает общение с паломниками, что стекаются со всех губерний. Идут не только помолиться древним иконам, идут за советом и помощью к Антонию.
Господь проявил дар у Антония за его усердие и благочестие, и стал он видеть то, что остальные узреть не в состоянии. И молится в келье своей не только ликам, запечатлённым на досках, а видит святых иногда воочию. То же бывает и в церкви при общих молитвах. Иноки замечали, что взгляд Антония направлен туда, где нет никого и ничего, а сам радостен до восторга.
* * *
Наслышался главный инквизитор Антонио о православных старцах. Любопытно ему стало, что за чудаки такие и, как им удаётся морочить других? Отправился с миссионерской миссией в Россию. На тот период в монастырях обитало несколько старцев, прославившихся своим благочестием и подвижнической жизнью. Одного из них ему порекомендовали навестить.
Добралась иностранная миссия до монастыря, где проживал отец Антоний, а к тому очередь паломников выстроилась. Настоятель хотел было пропустить иностранцев, мол, наши завсегда успеют, но отец Антоний возразил.
- Не гони людей русских, не гони истинных христиан. Они прошли вёрст немерено, принудила отправиться сюда нужда их неотложная. Иноземный гость бахвальства ради пожаловал, душ погубил безвинных, столько, сколько на поле ратном сама смерть скосила.
Согласился настоятель, отцу Антонию лучше видно, кто есть кто. Гостей иностранных просил подождать и отобедать постной монастырской трапезой.
Вот прошла очередь паломников, настал черёд иностранцам повидаться. Отец Антоний не захотел их пускать в келью, сам пошёл в трапезную.
Инквизитор с братьями ожидали увидеть важного вельможного человека, потому что видели, как уважительно и почтительно говорит о нём настоятель и другие, слышали, что князья и графы едут к нему за советом, даже царская родня посещала старца. И заготовил инквизитор речь и вопросы, хотел обсудить спорные суждения.
* * *
В дверях показался ещё один монах. Он вошёл и направился к столу, где потчевали гостей. Поклонился. Настоятель радостно объявил.
- Отец Антоний, тёзка ваш, дорогой гость.
Инквизитор, да и другие были явно разочарованы. Худой, почти измождённый старик, в давно не новой рясе, затёртой и с заплатками. И даже удивились, как бодро он шёл, удивились пытливому взору совсем не стариковских глаз, удивились сдерживаемой усмешке.
Отец Антоний сначала негодовал, что такое греховное создание вынужден принимать, ему так было мерзко, будто боялся заразиться скверной. Потом внимательнее посмотрел на инквизитора, и ему стало его жаль, потому что тот всю свою жизнь выкладывал себе дорогу в ад.
Инквизитор ему что-то говорил, а отец Антоний молчал и наблюдал, как тёмными тенями висят над иностранным гостем бесы и, наклоняясь к его ушам, что-то говорят и говорят. И бесов было много, то по одному, то по двое они зависали около помощников важного гостя, но больше, по несколько штук над ним самим. А надменный инквизитор всё говорил, ничего не замечая, лишь с любопытством рассматривал старца. А тот увидел, как из-под пола между половицами стали проникать язычки пламени, всё больше и больше и не где-нибудь, а под инквизитором. Отец Антоний смотрит с сочувствием на важного гостя, как того обволакивает пламенем. В это же время инквизитор взирает с недоумением на русского старца, тот чуть не плачет, может у него что-то болит? Да, болит. Отец Антоний болеет душой за загубленную душу инквизитора, но помочь уже не может, потому что тот не покается и говорить ему об этом не имеет смысла.
И ещё увидел отец Антоний, что умрёт инквизитор не своей смертью, примерно через три года заколет его кинжалом помощник, что сейчас сидит слева. Убьёт, потому что смертельно надоел, потому что ему заплатят так много, что тот сможет покинуть Испанию и уехать из Европы. Потом и сам сгинет от жадности. Третьего гостя также ждёт в недалёком будущем расплата за корысть и властолюбие.
Молчание затянулось, пришлось отцу Антонию отвечать на некоторые вопросы, касающиеся веры и Церкви. Иностранные гости опять удивились начитанности и обширным познаниям неприметного монаха. Его убедительных доводов практически невозможно было оспорить.
Инквизитор ощущал какое-то странное сострадание в лице старца, от которого почти коробило. И ещё с его приходом в трапезную почему-то хотелось оттуда бежать что есть мочи и в то же время хотелось остаться навсегда. «А, может быть, этот старец - колдун», - мелькнула мысль у инквизитора, и про себя посмеялся, ведь в колдунов он не верил, несмотря на то, что по его распоряжению от пыток и костров погибло их немало.
* * *
Через двенадцать лет в мире и покое почил старец Антоний».
17 янв. 2017 г.