В эфире проекта «GOLOS.EU» и в YouTube на вопросы ведущей ответила Елена Глищинская – журналист из Одессы, которую, будучи беременной, украинские власти удерживали в тюрьме по обвинению в госизмене.
Глищинская рассказала, за что власти Майдана мстили одесситам 2 мая, как были репрессированы тысячи неугодных, а также о том, что у Зеленского был шанс восстановить справедливость после прихода к власти. Но, по мнению Елены, при Зеленском стало только хуже: теперь в Украине судят даже адвокатов – за защиту «неправильных» людей.
Приводим основные цитаты:
Елена, за что Вас задержали?
«2 мая 2015 года мы планировали пойти на митинг, чтобы почтить память погибших одесситов 2 мая 2014 года. Примерно в тех же датах в Одессу должен был приехать президент Порошенко. И вот как раз перед теми событиями хотели «подчистить» город от «сомнительных» персонажей. В тот день арестовали не только меня – всего нас было около ста человек: депутаты, журналисты, священники, спортсмены... А всего на тот момент по политическим мотивам по всем тюрьмам удерживались свыше тысячи человек (в итоге кто-то просидел год, кто-то два, а кто-то и семь лет)».
Порошенко боялся одесситов?
«[Власти] сделали это для того, чтобы одни не вышли [на митинг] 2 мая, а другие были [этим] напуганы и ничего не предпринимали. Я оказалась в тюрьме, была в шоке от того, в чём меня обвиняют: мне приписали создание сепаратистской республики из-за того, что на почту я получила приглашение на какое-то мероприятие [с обсуждением этой темы]. Но я журналист, мне такие приглашения приходят сотнями. И что теперь? Задерживать за каждое приглашение?.. Но меня задержали – грозило минимум 10 лет тюрьмы. В тот момент я была беременной, это обвинение стало для меня ударом – у меня открылось кровотечение, но вместо медицинской помощи моё содержание в тюрьме ужесточили. Адвокаты добились помощи, но не сразу. И рожала я при тюремном охраннике. На фоне стресса и моего состояния ребёнок тоже родился в тяжёлом состоянии».
Что было дальше?
«Через два часа после родов ко мне пришёл прокурор и предложил отказаться от ребёнка... А взамен обещали отправить меня на обмен [пленными]. Я отказалась, но они всё равно запустили в СМИ заготовку, что «сепаратистка получила много денег, отказалась от ребёнка и уезжает в Россию». То есть им это нужно было для очередной сенсации... Какое-то время меня удерживали, всё время уговаривали отказаться от ребёнка (даже приезжали главы ведомств); на эти условия я не соглашалась... В итоге, хоть и не сразу, меня обменяли».
Как сейчас здоровье ребёнка?
«Ребёнок не прожил долго. Мы боролись за его жизнь, но когда ему было три года, он умер; потому что было повреждение мозга, началась развиваться эпилепсия, отказывали лёгкие, становилось всё хуже и хуже... То есть он родился слабеньким с повреждённым мозгом – отразились условия содержания в тюрьме».
Неужели всё это было организовано для запугивания одесситов?
«[Сначала] Одесса была запугана ужасным событием [2 мая 2014 года]. [Вы только представьте]: в центре города сожгли людей! Далее вели дополнительные меры [устрашения]: запретили выходить на День Победы, на «Бессмертный полк», запретили георгиевские ленточки. Ещё когда мы готовились отметить годовщину освобождения Одессы от немецко-фашистских захватчиков, меня вызвали в СБУ: мол, вы не должны этого делать... Все люди боялись выйти даже на митинг в честь Дня Победы!»
Простите за, возможно, некорректный вопрос, но за что сожгли одесситов?
«За то, что у них было своё мнение: они считали, что Одесса, Одесская область и вся Украина должны оставаться мультикультурными и многонациональными; что не должна насаждаться украинизация, украинский язык; не должны насаждаться законы, которые принимала незаконная власть в Киеве: всем было понятно, что власть, [совершившая госпереворот], ненастоящая... И вот эта нелегитимная власть боялась, что одесситы её не примут... [После событий 2 мая 2014 года] по воскресеньям на Куликовом поле собиралась интеллигенция, чтобы обсудить происходящее в стране. Мы не выступали за свержение власти, просто собирались, чтобы почтить память. И когда 2 мая 2015 года мы захотели встретиться в большом количестве, власть ответила на это актом запугивания».
А как же свобода слова, о которой ежедневно рассказывают в национальном эфире?
«В Украине преследуется не просто какая-то оппозиционность, в Украине преследуются иной взгляд на вещи... После 2 мая у нас в Одессе произошло жёсткое давление и преследование всех тех, кто говорил на эту тему, и вообще всех тех людей, которые могли бы выступить в дальнейшем. Кстати, в обвинительном акте говорилось, что, если бы была на свободе, это создало бы условия для того, чтобы люди были недовольны властью. Так и было написано, представляете?»
У Вас были надежды на изменения в Украине после прихода Зеленского к власти?
«Да, я очень радовалась... Я надеялась, что смогу вернуться или хотя бы реабилитироваться... Я готова была участвовать в заседаниях суда – мне было важно, чтобы был прецедент, что человека оправдывают... Но ничего не рассматривается: [судом] принято решение, что я сбежала... Я не знаю, что произошло с Зеленским [после победы на выборах]. Он в заложниках там находится? Почему он так себя ведёт? Почему при нём всё это усилилось во много раз? При Порошенко мы думали, что это беспредел, что хуже уже быть не может, но стало хуже: начали преследовать уже и адвокатов. О чём можно говорить, если в Украине адвокат может попасть в тюрьму за защиту неугодного человека?»
Полная версия онлайн-общения — на видео: