До того, как начались реформы царя Петра Первого, русское общество было в целом достаточно монолитным в плане имен: Петром могли назвать как царского отпрыска, так и мальчишку-холопа. А вот когда «окно в Европы» было прорублено, то в этот новый мир отправились именно высшие классы общества, полюбившие все, что «звучало по-европейски».
Понемногу в дворянской среде стало уходить в прошлое употребление имен, которые не имели аналогов в Европе. Сергеи стали Сержами, Павлы – Полями, Петры – Питерами, Михаилы – Михаэлями. Александры так и остались Александрами, тут менять уже было нечего. А вот такие имена, как Пахом или Зосима были «непереводимы», потому и звучали уже неблагородно.
Кроме того, раньше можно было давать имена только в честь святых – по «Святцам». К примеру, имя Светлана (выдуманное филологом А. Х. Востоковым и в XIX веке появлявшееся лишь на страницах литературных произведений) долгое время не могло прижиться на Руси, так как его аналога в «Святцах» нет. Даже в наше время в церкви, поминая или желая здравия Светланам, пишут другое имя – Фотина (с древнегреческого «свет»).
То есть, многие древние славянские имена попали под запрет под влиянием церкви. Например, если был святой Владимир, то святого Изяслава или Святослава не было. Потому у дворян Российской империи был очень маленький выбор восточнославянских традиционных имен.
Еще одна причина того, что прибегали к иноязычным – это суеверия. Рожали раньше много, но много детей умирало еще во младенчестве, потому старались не называть детей именами уже умерших отпрысков. А так как имен на выбор, по сути, мало, то приходилось пользоваться иностранными – благо, на то была мода. Те имена, которыми перестали пользоваться дворяне, постепенно перешли в разряд неблагородных.