— Мамочка, ты здесь? — спрашиваю я в пустоту. Голос эхом прокатывается по чёрному коридору в освещенный конец. Тут темно и сыро, как в пещере, где-то ритмично капает вода. Я прохожу вперед, ощупывая пол перед собой ногами. Звуки капающей воды приближаются. Я передвигаюсь осторожно. Твердая, покрытая мелким мусором — камнями, стирающимися в песок, — земля на миг сменяется растекающейся лужей, в которой хлюпает моя обувь. Пахнет известью. Пахнет мелом, растворенным в железной воде. Я приближаюсь к приоткрытой двери, изначально белой, но измазанной сажей. Через щель пробивается желтоватый свет. Я толкаю ее и оказываюсь в старомодной гостиной. Вытираю подошвы о ковёр, специально постеленный здесь для того, чтобы не нанести в чистый дом грязи. На стенах висят малоизвестные картины, знакомые мне с детства. Одна из них — мастерски выполнена — мамина. В то же время я замечаю и её. Она встает с кресла и тянется за заварочным чайником. Дом пахнет семьей.
Я подкрадываюсь к ней сзади. Но прежде чем мне удается нежно коснуться ее плеч, она чувствует присутствие своего, родного человека в комнате и оборачивается. Вот она, мама!
— Привет, милая, — она вытягивает шею и подставляет щеку. Я целую ее, приветствуя. — Как дела?
Желтоватый чай, журча, льется в блестящую на свету чашку из дорогого, самого настоящего китайского фарфора, настолько легкого и прозрачного, что через него можно увидеть рисовое зерно. Душистый запах благородного зеленого чая распространяется по комнате.
— Снова шла через подвал? Не делай так больше, — спокойно произносит мама, хоть ее терпение должно уже лопаться, ведь она говорит это не в первый раз.
— Хорошо, — отвечаю я, развязывая шарф. Потом снимаю пальто и вешаю их на длинную, изящную деревянную вешалку. — Джим и Агнесс в полном порядке, но Марк их очень балует.
Мама лишь улыбается. Она не может с ними познакомиться, но тихо, хоть и с трудом, с этим мирится. Затем садится на кресло.
— Садись, Тара, — она приглашает меня на кресло рядом, и я пользуюсь приглашением. — Вот твой чай, вот печенье, вот конфеты. Ешь и слушай. У меня к тебе огромная просьба или даже поручение, — я навострила уши и отхлебнула чай, некультурно сербая. — Пожалуйста, будь внимательнее к письмам. Одно важное сообщение должно прийти к тебе в течение трех дней. Не откладывай проверку почтового ящика на потом и не поручай делать это мужу и детям, как ты обычно делаешь. И дело, о котором тебе будет сказано в письме, не потерпит отлагательств. Поэтому будь наготове, хорошо?
Эта просьба меня напугала, и сердце заколотилось так, что его стук гремел в ушах. Я кивнула. Мамочка встала с кресла и подошла ко мне. Прикоснулась руками к волосам и поцеловала в лоб. Меня прошибало разрядами тока, а виски, со стуком, как у перфоратора, пульсировали.
На улице действительно работал перфоратор. Окно было распахнуто настежь, и нежный, будто весенний, холод проникал в спальню. Тару сжимала согретая теплом человеческого тела, белая, как только что выпавший снег, постель. Девушка, закутавшись в плотный и мягкий черный свитер, испуганно огляделась по сторонам. Сон внезапно перетек в явь, и она не успела опомниться. Стояло позднее утро, потому что мужа рядом уже не было. Поднявшись с постели, Тара закрыла окно, через которое в спальню проникал запах уже, наверное, в этому году в последний раз скошенной травы. Мимо двери пронесся раскат детского смеха. Тара улыбнулась. Это бегут две ее дочери — Джим и Агнесс.
Тара оделась и вышла из спальни. Смех девчонок звенел уже где-то вдалеке. Девушка спустилась на первый этаж, лестница под тяжестью веса хозяйки дома скрипела. Все громче становился шум телевизора. Когда Тара очутилась на первом ярусе своего жилища, телевизор уже верещал. Она прошла мимо мельтешащей цветной плоскости в тот момент, когда на экране появился герой, именуемый независимым экспертом, и заявил, что рекламируемый препарат — лучшее решение для мам, чьи дети часто страдают от насморка. Тара мысленно фыркнула, потому что опыт лечения этим самым препаратом был свеж и не увенчался успехом. Девушка прошла на кухню, сверкающую отполированными стеклянными поверхностями. Около плиты, сосредоточенно наблюдая за стоящей на конфорке туркой с кофе, стоял её муж. Тара улыбнулась и прошла к супругу, который в тот момент поднял на вошедшую жену глаза.
— Так и знал, что ты сейчас спустишься, — улыбнулся Марк и вытянул лицо навстречу Таре. В следующий миг они по-утреннему быстро и нежно поцеловались. — Доброе утро!
— Доброе утро, — ответила Тара, становясь рядом. Прошла новая волна смеха девочек, раздался тяжелый топот. Супружеская пара устремила взгляды, как один, в сторону, откуда доносились звуки. Девочки влетели в кухню и побежали к матери.
— Приве-ет, мои сладкие, — Тара присела и обняла дочерей.
Юная актриса Тара встретила джазового музыканта Марка Левива в начале нулевых. Это не было банальной историей о том, как девушка пришла на концерт, а мужчина встретил ее глазами. Но все было еще банальнее. Они познакомились на постановке мюзикла «Один шанс полюбить». Марк был приглашен туда в качестве композитора, а Тара — актрисой второго плана. Только во время всеобщих совещаний они видели друг друга и как-то переглядывались и улыбались. Марк начал понимать, насколько ему симпатична девушка, но боялся к ней подступиться. Затем продюсер мюзикла обанкротился, постановку срочно закрыли, актеров распустили. Марк был озадачен: а как же та талантливая актриса с чудесным голосом? И понял, что окончательно и бесповоротно влюбился.
Где ему искать эту скромную блондинку? Марк не находил себе места. Гитарист немало времени тщетно искал ее, но нашел волею случая. Музыкант, принципиально отказавшийся от средств массовой информации, решил прочесть утреннюю газету. Шапка черно-бежевой газеты гласила: «Мюзикл сорван!»
Только вчера журналистам нашей редакции стало известно, что мюзикл «Один шанс полюбить», премьера которого должна была состояться в декабре этого года, закрыт. Подробности на стр. 3
На той самой странице мужчина увидел список актеров и начал подбирать информацию о них в Интернете. Ради Тары Марк даже нарушил принципы!
Тара нашлась. Марк был потрясен, узнав, что предметом его любви стала Тара МакКартни — прекрасная актриса с рано начавшейся, но блестящей карьерой, дочь таких прекрасных родителей.
Марк и Тара поженились жарким летом 2006-го и переехали в Бруклин. Через три года, в мае, родилась их первая дочь Джим, которая росла очень прилежным, способным и ласковым ребенком. Тара старалась брать пример со своей матери и умело маневрировать между работой и домом, выкраивая время, чтобы ребенок не чувствовал себя обделенным материнской любовью.
Вторая дочь, Агнесс, родилась 30 сентября 2013-го. Чувство радости в тот день резко сменилось чувством тревоги, а затем скорбью: Тара получила известие, что её дядя, Билли Кармелит, госпитализирован с сердечным приступом, а вечером он скончался. Тара решила, что родители бы сильно расстроились, если бы застали смерть их коллеги и друга, весельчака Билли.
Марк выключил плиту, как только в жерле турки зашипел и поднялся кофе, покрытый светло-коричневой пеной. Затем бережно перелил густой напиток в белоснежную чашу. Тара потянулась к напитку и сделала глоток. Марк скрылся в гостиной.
— Тар, тебе тут письмо, — мужчина вернулся в кухню с ворохом конвертов и снял с верхушки одно. Тара взяла примявшийся конверт, ножик для того, чтобы вскрыть его, и извлекла письмо, не смотря на данные о письме: от кого оно и откуда.
Здравствуй, Тара.
Ты наверняка не посмотрела на конверт и теперь не можешь понять, кто и откуда тебе пишет. Но я тебя успокою, мое имя — Эстер Руфь Гольденберг. Твоя бабушка, Мерлин Кристи, приходится мне двоюродной сестрой. Но как судьба нас разбросала, расскажу тебе лично.
Пишу из крайней необходимости. Своих детей у меня нету, потому обращаюсь к тебе — твоя мама, когда была жива, очень хвалила тебя, моя милосердная Тара! Я очень больна, и умираю в доме престарелых в городе Норфолк. Вообще-то адрес я написала на конверте, и ты, золотце, не заблудишься. Мне нужно передать тебе что-то очень-очень важное, что именно — тоже расскажу и даже покажу при личной встрече. Тара, пожалуйста, не брось меня. Ты — большая надежда и меня, и твоей мамы, не подведи! Я уверена, ты же такая мудрая и гуманная, как мне рассказывала покойная Ами! Сделай добро, а оно обязательно к тебе вернется. С надеждой и любовью, Эстер.
Тара прижала письмо к груди. Мама и в этот раз была права.
Что значит «и в этот раз была права?»
Читайте продолжение главы бесплатно:
