Глеб Валерьевич Ковалев – кандидат медицинских наук, уролог-хирург, нейрофизиолог, врач-уролог Клиники высоких медицинских технологий им. Н. И. Пирогова, г. Санкт-Петербург
Представитель BTL: Глеб Валерьевич, добрый день! Спасибо за встречу, за уделенное время. Начнем с вопросов о Вас, откуда Вы родом, где учились, как решили стать врачом?
Г. В. Ковалев: Добрый день! Очень буду рад ответить на все интересующие вопросы. Я родом из южного города Ростова-на-Дону. Никогда не мечтал о карьере врача, с детства я увлекался спортом, далее профессиональным спортом, взял чемпиона России, и стал мастером спорта по спортивной акробатике, соответственно, был в сборной России по спортивной акробатике. В общем, все что помню из детства, юности – сборы, соревнования и думал, что так и будет дальше, как у моего отца, который тоже был профессиональным спортсменом, гимнастом.
Однако при всем этом мои родители с детства мне прививали доброе, бережное отношение к человеку и человеческой жизни, что сыграло немаловажную роль. Я не из тех, кто, знаете, с детства начинают интересоваться врачеванием, сначала кошки, собачки и т. д. потом становятся врачами, но мне всегда был интересен человек, не только его физическое состояние, но и ментальное, думаю, это нашло большое отражение в моей сегодняшней профессии – нейроурологии, где большой аспект имеет ментальная составляющая.
В общем, вот так я выбрал профессию врача, постепенно в 18 лет закончив карьеру в большом спорте. Может быть, за столько лет занятий спортом меня там что-то не устраивало, не знаю, сейчас сложно сказать. На финальных экзаменах в школе я выбрал для себя естественные науки: биологию, химию и русский язык. Я для себя определил, что хочу быть военным врачом, и подавал документы в военную медицинскую академию им. С. М. Кирова в Санкт-Петербурге, но в итоге я туда не поступил. Я был там на так называемой «абитуре», это месяц нахождения в Красном селе под Санкт-Петербургом на военных сборах, там сдаются нормативы, естественно, для меня это не было проблемой, я их сдал, и у меня также были хорошие баллы по ЕГЭ, но не смог пройти профотбор, это такой часовой опрос в виде теста, где нужно отвечать «Да» или «Нет», своеобразный психологический тест на готовность выполнять приказы, жить по законам военной доктрины. У меня была третья группа – условно рекомендован, есть также группа номер два – рекомендован и первая группа – рекомендован в первую очередь. В тот год призыв был небольшой, всего 10 человек на факультет, а желающих были тысячи, ясное дело, что я не прошел. Конечно, я расстроился, я хотел быть военным врачом, но все к лучшему, ведь понятно, что связать свою жизнь с военной тематикой можно, и не оканчивая военную академию, и даже наоборот, я знаю, многие военные врачи через какое-то количество лет службы выходили на гражданку, продолжая заниматься медициной.
В итоге я поступил в Северо-западный государственный медицинский университет им. Мечникова здесь в Санкт-Петербурге, и я очень благодарен этому месту за знания, за то понимание постоянного обучения, повышения квалификации, которое в меня там вложили. Врач должен учиться каждый день, потому что знания ржавеют, и отчасти я думаю, это один из компонентов нашего успешного взаимодействия с компанией BTL. Потому что, когда я начал понимать, что моя профессия сужается, я увидел, что мы совершенно безоружны перед теми заболеваниями, которые мы лечим. Важно расширять горизонты, быть открытым всему новому, иначе просто ничего не будет, и все это дал университет.
Учился я достойно, постепенно начал заниматься наукой, думал, что стану кардиохирургом, планировал ординатуру в центре кардиохирургии им. В. А. Алмазова, но мне довелось встретиться с моим будущим научным руководителем урологом Шкарупой Дмитрием Дмитриевичем. Это произошло совершенно случайно, он искал молодых людей, кто был готов к нему присоединиться в его научных изысканиях, соответственно это урология и более узкое относительно новое направление пельвиоперинеология, это все, что связано с интимной зоной у мужчин и женщин: заболевания тазового дна и т. д. Я пришел к нему, мы пообщались, он отправил мне список литературы, и я начал в это погружаться, и мне стало настолько это все интересно, что я поменял ординатуру в центре Алмазова на ординатуру в Санкт-Петербургском государственном университете по урологии. Скажу сразу, это было непросто, потому что помимо самой ординатуры, нужно было еще как-то зарабатывать себе на жизнь, и Дмитрий Дмитриевич активно нас абитуриентов поддерживал и морально, и хорошими стипендиями, за что я безмерно ему благодарен. Самое главное, это конечно то, чем мы занимались – это урогинекология, для многих даже сейчас это что-то такое непонятное, ведь есть уролог, есть гинеколог, а кто такой урогинеколог – нас было мало, мы делали уникальные исследования, которыми никто не занимался, и продолжаем это делать по сей день. Так вот еще на этапе моей ординатуры мы искали новые методы лечения, понимали, что хирургии будет недостаточно.
После ординатуры я стал работать врачом, заниматься пельвиоперинеологией, нейроурологией, помогать пациентам не только с хирургическими патологиями таза, но еще и с функциональными. Здесь для меня стало совершенно очевидно, что без науки, без современных технологий, которыми владеет на сегодняшний день очень ограниченное количество людей, мы будем безоружны и пациенты будут ходить по кругу: от одного специалиста к другому, нигде не сумев закрыть свой вопрос. Я верю, если ставишь перед собой цели, начинаешь искать пути, направления, то судьба или карма, как угодно это можно назвать, даст тебе шанс, некие возможности. Так, собственно, и получилось наше знакомство с BTL.
Мы искали новые технологии, делали это на базе нашей клиники и на коммерческой основе, что и для самого Шкарупы было новым, потому что он привык работать с ОМС и ВМП, при этом он привык делать и выбирать самое лучшее, и мне он поставил такую задачу: найти самые лучшие технологии. Вопрос цены тут не стоял, потому что репутация дороже любой стоимости. Задача была одна – удовлетворить пациентов нашим лечением.
Мы пробовали разное, но кресло периферической магнитной стимуляции BTL Emsella превзошло все наши ожидания. Мы изначально взяли его на апробацию, и уже через два месяца, видя какие результаты оно приносит, я стал вести разговоры о его приобретении. Мы экспериментировали с протоколами, использовали имеющиеся, создавали свои, все это в итоге привело к научному исследованию, ведь наука есть там, где есть изменения и измерения существующих величин. Последовала серия публикаций, мы довольно плотно стали работать с компанией BTL, с центральным офисом в Чехии. Меня изначально зацепило прогрессивное мышление менеджеров компании, которые прекрасно понимают специфику своей работы, работы с врачами, и, конечно, это очень важно на презентации продукта говорить не только о маркетинге, но также и о научных исследованиях, где говорится о результатах, которых можно достичь с помощью этого продукта.
В дальнейшем мы начали еще одно исследование с использованием еще одного аппарата – это фокусированная УВТ BTL, и презентовали первые результаты на конференции BTL по фокусированной УВТ в Москве. Я помню, что ехал туда в первую очередь познакомиться, рассказать о том, как мы видим применение оборудования BTL в нашей сфере, и мы прекрасно провели несколько часов за дискуссией с менеджерами, руководителями компании, клиническими специалистами. Фокусированная УВТ стала вторым незаменимым помощником в лечении наших пациентов, это в первую очередь триггерные точки на мышцах тазового дна, миофасциальный синдром. Выяснилось, что научных исследований на эту тему было также мало, и вопрос был открыт для изучения, мы стали заниматься исследованиями в этой области, ведь наука является неотъемлемой частью нашей работы.
Сейчас, спустя несколько лет, могу сказать, что аппараты BTL являются неотъемлемой частью нашего лечения. Недавно была конференция по пельвиоперинеологии, где присутствовало порядка четырехсот врачей, и около тысячи смотрели нас онлайн, и все они поддерживали, давали положительную обратную связь на ту мысль, что аппаратное лечение должно предшествовать любым интервенциям, то есть пациент должен проходить от менее инвазивного метода к более инвазивному, потому что очень часто этого хватает. Методов аппаратного лечения на патологии тазового дна хватает для того, чтобы достигнуть стойкой ремиссии, но хочу подчеркнуть, что этого хватает, когда вы четко понимаете какой аппарат вы используете и для чего. Формулировка «я использую кресло для лечения простатита» не работает, надо очень точно понимать, что с пациентом, осмотреть, продиагностировать и предложить адекватное лечение. Если у него есть застойные явления, у него есть триггерные точки в тазовом дне или есть слабость мышц тазового дна, вот тогда да – периферическая магнитная нейромодуляция Emsella очень хорошо будет работать при слабости мышц тазового дна – такая формулировка работает.
На сегодняшний день могу сказать, что BTL является лидером по технологичности, используя совершенно разные методики и аппараты, мы в этом убедились. Наш опыт – это более тысячи пациентов с тазовыми функциональными нарушениями в год. Во многих центрах, когда говорят о более-менее убедительных данных приводят цифру 50–100 пациентов в год. Поэтому мы с уверенностью можем назвать себя экспертным центром. Вообще, наверное, называть себя можно экспертом, когда ты работаешь на потоке, когда ты делаешь малые операции, делаешь их плохо и мало, ты не видишь всей картины, ты не видишь ошибок, можешь неправильно применить то или иное, поэтому компания BTL предлагает обучение, которое уже заложено в стоимость прибора. Вы понимаете, что, приобретая тот или иной аппарат, вы будете обучены работе с врачом экспертом из центра, который ведет более тысячи пациентов в год. Перенимая опыт, качество вашего лечения многократно увеличивается.
Представитель BTL: Глеб Валерьевич, подскажите, пожалуйста. Я помню, Вы изначально работали в Северо-Западном Центре доказательной медицины, а потом перешли в Пирогова. Как так получилось?
Г. В. Ковалев: История простая, мы все изначально из клиники Пирогова на Фонтанке, и у предыдущего директора был свой частный проект – Северо-Западный Центр доказательной медицины, туда направлялись частные пациенты, и поэтому там у нас была медицинская база, но потом политика изменилась, и мы вернулись в свое родное гнездо.
Представитель BTL: На данный момент у Вас есть какие-то научные планы?
Г. В. Ковалев: Разумеется, я год назад защитил кандидатскую диссертацию. Кроме того, все сотрудники нашего подразделения обязаны постоянно вести публикационную активность, минимум 1–2 статьи в год. Это одно из условия университета СПбГУ, это очень поощряется, и политика такая, что у нас должны работать не только врачи-клиницисты, но и врачи-исследователи, потому что для научной деятельности поле непаханое.
Представитель BTL: Расскажите немного о том, с какой физиотерапией сталкивались или сталкиваетесь до сих пор, помимо BTL?
Г. В. Ковалев: Долгое время работали с аппаратами андрогин, матрикс уролог, которые были нам завещаны отцами, но эффективность оставляла желать лучшего. Это же и было отправным пунктом, потому что неудовлетворенность от качества лечения заставляет тебя искать что-то лучшее.
Представитель BTL: Есть ли у Вас какой-либо сертификат по физиотерапии?
Г. В. Ковалев: Да, конечно. У нас в центре с физиотерапией работают непосредственно врачи урологи и гинекологи. Можно, конечно, привлекать и средний медперсонал, но сложность состояний наших пациентов зачастую диктует необходимость задействовать врача. И я в целом так и рекомендую делать, с таким оборудованием как у BTL лучше всего, чтобы работал непосредственно лечащий врач.
Представитель BTL: Скажите, пожалуйста, может быть есть какие-то технологии, которые Вы бы хотели добавить в свою работу, существующие или в стадии разработки. Работаете ли вы с БОС-технологией?
Г. В. Ковалев: В сфере, где я работаю, чуть ли не каждый год открываются новые ниши. Когда мы начинали, мы занимались только недержанием мочи и первой стадией пролапса, по сути, мы были урогинекологи, теперь мы начали заниматься тазовой болью, диспареунией, нарушением половой жизни у мужчин и женщин. Мы в какой-то момент поняли, что помимо возможностей, которые дает кресло Emsella, было бы здорово добавить и самостоятельно контролируемые сокращения. Мы называем это нейропластичностью, то есть добавление новых нейронных связей. С этой точки зрения, Биологически обратная связь (БОС) совершенно не новый метод, но который бы мог хорошо дополнить имеющиеся технологии и улучшить результаты лечения, не выходя из кабинета под ключ, который предлагает BTL. Я считаю так, результат должен состоять из 95 % – Emsella и 5% – БОС, это позволяет расширить диапазон компетенций и было бы здорово, если бы у компании BTL появился свой аппарат БОС, уверен это было бы потрясающей технологичное оборудование, которым я как врач с удовольствием бы пользовался.
Представитель BTL: С какими наиболее частыми диагнозами Вы работаете? Каких пациентов берете в работу?
Г. В. Ковалев: Мы работаем, по сути, со всеми нарушениями тазового региона: опущение женских половых органов, состояние после родов, ухудшение качества половой жизни, гиперактивный мочевой пузырь, гиперчувствительный мочевой пузырь, тазовая боль, простатические болевые синдромы, миофасциальные болевые синдромы, нейропатическая боль, и всегда к нам на помощь приходит арсенал с аппаратами BTL.
Представитель BTL: Какой возраст Ваших пациентов?
Г. В. Ковалев: Абсолютно разный. Самая молодая девочка у нас была 18 лет, есть запросы от еще более молодых, но мы просто не можем их брать, так как у нас взрослое отделение. Приходят пациенты и старше 90 лет, даже одной пациентке в 93 года делали хирургическую операцию по реконструкции тазового дна.
Представитель BTL: Расскажите немного о методике лечения. Как я понимаю, к Вам приходит пациент, Вы его диагностируете, тестируете и, если мы говорим о нехирургическом лечении, то что назначаете?
Г. В. Ковалев: У нас есть протоколы ведения разных групп пациентов, и на первом часовом приеме мы долго разговариваем, потому что пониманием, что на самом деле беспокоит человека в первую минуту разговора, может сильно отличаться через полчаса разговора. Бывает люди приходят и сходу говорят: «Глеб Валерьевич, у меня хронический цистит или у меня хронический простатит», начинаем беседу об ощущениях, беспокойствах и в итоге получается, что совокупность его жалоб не укладывается в хронический простатит. Ситуация может быть или более серьезная, например, миофасциальные синдромы или это просто психогенное состояние, тогда пациент просто идет по профилю лечиться, это важно. Далее это локальный осмотр, мы, являясь хирургами, четко пониманием какую основу тазового дна нужно пальпировать, это та основа, которую я обычно даю на своих семинарах. Мы учимся не просто говорить, собирать анамнез, оценить шкалы, мы учимся смотреть, я подробно объясняю какие структуры должны быть обязательно пропальпированы. Далее у нас есть нейрофизиологические методы оценки, визуализационные методы оценки, такие как УЗИ, электромиография, ее мы выполняем только тем, кому нужно, когда видим это по клинической картине. Далее аппаратное лечение, это может быть периферическая нейромодуляция, фокусированная ударно-волновая терапия, и то и другое. Методики тибиальной нейромодуляции, транскраниальной нейромодуляции, периферической электростимуляции, биологически обратная связь и далее интервенции: введение лекарственных препаратов с помощью иголок в мышцы таза для достижения расслабления, повторюсь, что в 70 % случаев этого можно не делать, часто можно справиться и аппаратным лечением.
Представитель BTL: Спортом продолжаете заниматься?
Г. В. Ковалев: Конечно.
Представитель BTL: Спортсмены являются активными нашими клиентами. Часто они становятся массажистами, неврологами, мануальными терапевтами, они более приближенно выбирают специальности к той теме, которой они непосредственно занимаются. Занимаются они тяжелой атлетикой или занимаются гимнастикой или чем-то еще, соответственно они начинают лечить опорно-двигательную систему, все что с этим связано, то есть они получают какие-то травмы на спортплощадке, начинают их изучать, себя лечить, в это активно вовлекаются и становятся врачами, потом приобретают наше оборудование и т. д. Почему Вы пошли другим путем?
Г. В. Ковалев: Действительно, то, о чем Вы говорите, это абсолютно логичная история, я видимо в какой-то момент не туда свернул (смеется). Дмитрий Дмитриевич меня переманил, мне стала интересна наука, я в него поверил как в лидера. Случилось это где-то на четвертом курсе.
Представитель BTL: Много Вас таких энтузиастов, кто занимается этой узконаправленной деятельностью?
Г. В. Ковалев: Их становится все больше, потому что приходит осознание того, что есть огромная группа пациентов, которым не помогает хирургия, им она не нужна. Есть огромная доля пациентов, которые перепробовали всю старую физиотерапию, и она им тоже не помогла, ведь очень важно поддерживать рабочий ресурс, это ведь люди рабочего возраста. На этом фоне, количество специалистов, которые пытаются разобраться в этом вопросе растет, и с каждым годом их будет становиться все больше. И это очень здорово, что нет какого взрывного бума, это работа в долгую, благодаря этому контингент, который этим занимается, максимально отобранный, преданный этой истории. Когда получается лечить, есть результаты – врач не свернет с пути, не уйдет в другую нишу, когда помогает аппаратура – пациент никуда не уйдет, то есть приверженность пациента к лечению будет расти.
Представитель BTL: Студенты проходят через Вас?
Г. В. Ковалев: Да, конечно, я являюсь доцентом кафедры урологии, и помимо наших студентов, к нам приезжают люди со всей страны на тематическое усовершенствование. У нас тут полное погружение в суть процесса с участием всего нашего арсенала оборудования. По итогу они получают диплом с печатью СПбГУ по специальности нейроуролог. Есть даже пример, в городе Ижевске клиника «Докториус» приобрели Ваше оборудование как раз после нашего обучения.
Представитель BTL: Потрясающе. В методиках лечения психология, психиатрия имеют место быть?
Г. В. Ковалев: Важно таких пациентов вовремя вычленить и оказать им помощь. Не каждый человек будет обращаться к психотерапевту с такой ситуацией, но очень часто как раз нужна помощь такого специалиста. Важно правильно задать вопросы. Если этого вовремя не заметить на этапе диагностики, то можно дискредитировать все свои методики, потому что это просто не будет помогать.
Представитель BTL: И последний вопрос. Бывает, мы сталкиваемся со скепсисом относительно аппаратных методик, не все в это верят, а многие думают, что это не будет работать. Что бы Вы посоветовали?
Г. В. Ковалев: Буквально два примера, например, появление полупроводника, казалось бы, зачем он нужен, кто-то там где-то в гараже это придумал, и возможно поначалу это казалось чем-то бесполезным, а потом раз – и мир разделился на «до» и «после». Или вот более близкий к нам пример: хирургия пролапса тазовых органов в 90-е годы полностью отсутствовала, ее просто не существовало. Что за сетчатые импланты, которые позволят что-то там фиксировать, и кто этим будет заниматься? Сейчас оборот фирм, которые производят сетчатые импланты – миллиарды долларов США. Только в нашем учреждении подобных операций делают порядка трех тысяч в год. Так и тут, я верю, что это эволюционный процесс несмотря на то, что в рядах наших коллег до сих пор витают консервативные взгляды на физиотерапию.
По мне, так важно разделять устаревшую физиотерапию с современными методиками физиотерапии. Это и есть задача лекторов доносить это до аудитории, говорить об этом с высоты своего опыта, только тогда получается говорить искренне, только тогда это работает, конечно, это важно подкреплять научными результатами. Такая монотонная работа: просветительская, научная, исследовательская, клиническая позволит перевернуть представление. Всем, кто не верит, я бы искренне пожелал как минимум попробовать, получить свой опыт, а уже потом делать выводы.
Представитель BTL: Глеб Валерьевич, спасибо Вам большое. На этой счастливой ноте мы закончим.
Оборудование, которое Глеб Валерьевич Ковалев применяет в своей работе:
- BTL-6000 FSWT аппарат фокусированной ударно-волновой терапии
- Emsella кресло высокоинтенсивной сфокусированной электромагнитной терапии для глубокой стимуляции мышц тазового дна (Трон Кегеля)