Когда просыпаюсь, на улице уже полдень, судя по весёлым солнечным лучам, сияющим сквозь щели. Рейна рядом опять нет, только у очага валяется свежая тушка зайца. По-видимому, это щедро оставленный мне обед. Сажусь и рассеянно озираюсь по сторонам.
«И что мне тут делать одной, если даже на улицу показаться нельзя?! Когда волк перечислял возможные причины моей смерти, он забыл упомянуть скуку!»
Набираюсь храбрости, встаю и направляюсь к сундуку, наплевав на свои прошлые опасения. Постоянно ходить голышом непривычно и неудобно, а это единственное место, куда Рейн мог убрать мою одежду. Но то, что нахожу внутри, заставляет крепко задуматься. Одежда моя, аккуратно сложенная, действительно, оказывается сверху, и её даже постирали перед тем, как сюда убрать – на штанах нет следов грязи и крови, а рваная майка грубо, но основательно зашита.
Рюкзак, выданный мне организаторами, тоже тут. Вот только он не один…
Порывшись, достаю ещё два таких же!
Один совсем старый, выцветший, как будто вечность тут пролежал, а другой почти новый. Обхватив руками рюкзаки, оседаю с ними на пол. Внутри шевелится что-то унылое и тёмное. За каждым из этих рюкзаков стоит жизнь такой же девушки, как я. Жизнь и смерть! Каждая из них была, получается, здесь… с Рейном.
«Нет, это не ревность… Нет!»
Прекрасно понимаю, что не первая и не последняя в этой убогой лачуге, но предполагать и знать наверняка – это две большие разницы…
«Кто они были?! Как умерли?! Сам убивал?! Мне обещал, что не убьёт, а им?! Просто, отдавал стае?!»
Волк сказал, сборище будет на восьмой день…
«Он, просто, отдаст меня им, наигравшись, да?!»
Тошнота подкатывает так внезапно, что не успеваю её продышать, и меня рвёт прямо на землю. Тело слабеет, выступает испарина. Как же это противно всё! И никакого просвета нет. Здоровой рукой убираю налипшие на лоб волосы. Потом, тяжело поднявшись, ищу вчерашние тряпки, чтобы прибрать за собой.
Пока навожу порядок, в голове мелькают картинки из такого далёкого, что, кажется, уже и не моего прошлого.
Мытьё полов, знакомое с раннего детства, всегда расслабляло и успокаивало меня. Ещё с тех времён, когда моя мама была горничной в доме наместника нашего края, а я помогала ей. Она была его тайной любовницей, и мы не боялись гонений, не знали голода и холода, думали, что находимся под его защитой. Считали, нам повезло. Мыть полы было, чуть ли, не почётной задачей для меня, обеспечивающей вполне сносное, по нынешним меркам, будущее.
Но потом наместника поймали на взятках и связях с Сопротивлением, осудили и посадили в тюрьму. Маму отправили на химический завод, а меня, молодую и здоровую, отвезли в Берлин – столицу непобедимой волчьей империи, Великой Арии, чтобы пожертвовать мной ради продолжения рода какого-нибудь знатного герра-альфы, которому не рискует подарить наследника его пара, фрау-омега.
С тех пор больше никогда не мыла полы, лишь с тоской вспоминала, как была счастлива и спокойна, пока все мои обязанности заключались в том, чтобы помочь маме убрать прекрасный особняк наместника.
Пока собирала рвоту, взяла себя в руки.
«Не время себя жалеть! И даже думать не смей, что можешь не выдержать!»
Быстро оделась и аккуратно сложила рюкзаки обратно, заодно глянув, что ещё хранится в сундуке. Выданный мне тесак, чей-то лук, девять стрел, фонарик, компас, много разных холщовых мешочков с какими-то травами, пара банок с бурой мазью, которой волк излечил мою рану, чистые тряпки, куртка пилота Люфтваффе…
Заинтересовавшись, выуживаю её из сундука. Веду пальцами по погонам, петлицам, нашивкам, плохо в них разбираюсь, но, кажется, чёрные знаки отличия принадлежат обер-лейтенанту Вермахта.
«Это куртка Рейна?! Размер, вроде, его…»
Подношу к лицу и нюхаю оранжевую подкладку, зарываясь в неё носом. Конечно, это глупо, если даже куртка с чужого плеча, то здесь ведь он её носит. Взгляд перемещается на самое дно сундука, и застываю, не веря своим глазам. Там лежит короткоствольный Вальтер, который обычно носят при себе офицеры. Сердце уходит в пятки, ныряю в сундук и дотрагиваюсь дрожащими пальцами до тёмного, матового, холодного металла.
«Так-так! Думай, Дарина, думай!»
В любом случае – нельзя допустить, чтобы Рейн понял, что видела его форму и пистолет. Быстро складываю все вещи обратно, стараясь уложить их в том же порядке. Даже свою одежду снимаю. Лучше быть голой, чем мёртвой. Аккуратно прикрываю сундук и принимаюсь за разделку зайца.