Говорят, Елизавета после переворота поклялась перед иконой, что никого не казнит за время своего царствования. Так ли это, мы не знаем, но смертных приговоров она правда не подписывала. Обычно неугодных ссылали — и они тихо жили вдали от Петербурга, ожидая монаршей милости. Не таким был опальный фельмаршал Миних, который надеялся уболтать императрицу простить его.
Императрица Елизавета сменила смертный приговор опальному фельдмаршалу на ссылку в сибирским Пелым — туда, куда раньше отправили Бирона. Другой бы начал горевать о своей участи, но только не Миних. С немецкой ответственностью подошёл он к устройству скромного быта, не зная, сколько ему предстоит здесь находиться — и вернётся ли он когда-нибудь в Петербург. Сначала охране было строго запрещено выпускать узника и его семью из острога. Тогда Миних приспособился и даже развёл на его территории маленький огород.
Например, он сообщал своему брату: «Место в крепости болотное, да я уже способ нашел на трех сторонах, куда солнечные лучи падают, маленький огород с частыми балясами устроить. […] мы в летнее время сажением и сеением моцион себе делаем и сами столько пользы приобретаем, что мы, хотя много за стужею в совершенный рост или зрелость не приходит, при рачительном разведении чрез год тем пробавляемся».
Генерал развёл своё небольшое хозяйство: сам перебирал семена, вязал сети. Был у Миниха свой скотный двор, где он разводил коров и других животных. Летом он с косой на плече собирал мужиков и шёл косить в поле. Его жена Барбара-Элеонора, которая отправилась в ссылку вслед за мужем, латала одежду и бельё. Как и она, за мужьями отправились и другие супруги опальных вельмож: Остермана, Левенвольде, Менгдена, Головкина, — а ведь они занимали видные места при российском дворе.
Миних страдал от недостатка работы в ссылке. Его любимым делом было написание писем императрице, в которых тот в изысканной манере добивался одного — прощения и возвращения в Петербург. Генерал просил Елизавету поручить ему хотя бы какое-то дело, чтобы выслужиться и занять себя. Такое, которое по размаху напоминало бы строительство Ладожского канала — главное детище военного инженера, которым он очень гордился и не упускал случая похвастаться такой заслугой.
«Дозвольте, великодушная императрица, воздать мне дань памяти Петра Великого, которого прах я почитаю и который, ходатайствуя обо мне, ныне обращается к Вам с сими словами: «Прости этому удрученному все его вины из любви ко мне, прости ему из любви к тебе, прости ему из любви к империи, которую ты от меня унаследовала, благосклонно выслушай его предложения и прими их как плоды тебе верного, преданного и ревностного. Простри руки к удрученным, извлеки их из несчастья и Спаситель прострет к тебе руки, когда ты явишься перед ним. Не внимай тому, что тебе говорят про них», — писал он Елизавете, и таких слащавых писем было множество.
Чтобы впечатлить императрицу, Миних даже обещал её прокатить на яхте по каналу, построенному от Петербурга до Царского Села. Лишь освободи меня! Однако все эти послания остались без ответа. Неизвестно, доходили ли они до государыни. Наконец, в 1746 году из Петербурга пришло распоряжение больше не принимать от Миниха никаких писем. Видимо, генерал надоел со своими пространными обращениями. Только в 1749 году ему разрешили отправить ещё одно письмо, в виде исключения. Лишь спустя двадцать лет, в 1762 году, уже после смерти Елизаветы, Пётр III вспомнит об опальном фельдмаршале и вернёт его из ссылки в Петербург.
Если вам понравилась статья, вы можете помочь нашему каналу небольшим донатом — перевести деньги по этой ссылке. Ставьте лайки 👍 и подписывайтесь на наш канал — это помогает нам писать ещё больше и интереснее.