ОСОБАЯ РОЛЬ БЛАГОВЕСТНИКА
I.
И Он поставил одних. . . Евангелистами. В течение многих лет я сам выполнял работу евангелиста или благовестника. В течение пяти лет, задолго до того, как я встретил Армию, я сопротивлялся призыву Господа проповедовать. Я хотел стать юристом и заняться политикой. Для моего юношеского ума — глупого, мрачного, гордого, честолюбивого — все высшие награды жизни лежали в этом направлении. Я уважал проповедников, но не их работу; мне она казалась незначительной, не подходящей для мужчины. Но в конце концов меня постигло горе, серьезное, неизбежное, вечное горе, когда я не проповедовал, и я сдался. Затем я обнаружил, что в служении есть награды, должности и вдохновение. Но все равно работа евангелиста казалась мне ниже достоинства человека с моими способностями. И вот однажды, когда я страстно желал чистоты сердца и крещения Святым Духом, Бог милостиво освятил меня. Святой Дух овладел моим покорным, искренним сердцем. Христос открылся во мне, и великая страсть к спасению и освящению людей загорелась во мне. Примерно в то же время мультимиллионер построил одну из лучших церквей в моем родном штате, и прихожане через него искали пастора. К моему удивлению, я обнаружил, что меня порекомендовал вице-президент моего старого университета, и однажды меня пригласили к пастору этой церкви. Я был в восторге. Я чувствовал, что Сам Бог открыл для меня великую дверь возможности и пользы.
Все еще обдумывая это призвание, я проехал триста миль на конгресс святости, чтобы принять участие в служении с участием некоторых великих учителей, чьи книги благословили меня. Затем Бог возложил на меня Свою руку, и я понял, что не должен принимать приглашение той церкви. И что же?! Я обнаружил, что то, что я меньше всего ценил и больше всего презирал, было делом, к которому Бог призвал меня и для которого Он отделил меня. Я должен был стать евангелистом. Я чувствовал себя предназначенным для этого.
Я был молод, неизвестен, часть долга за обучение в университете еще не была выплачена. Мне не к кому было обратиться за советом. Я был совершенно один, и у меня не было уверенности, что какая-либо церковь примет мое служение евангелиста. Но на коленях я говорил об этом с Господом, как с земным другом, и с верой погрузился в евангельское дело. Двери открылись, я увидел много спасенных и освященных душ, и после этой работы в течение десяти месяцев меня привели в Армию Спасения, где я оказался в Лондоне, чистил ботинки, мыл полы, продавал «Вестник спасения», будучи кадетом в Международном учебном гарнизоне. Получив офицерское звание, я вернулся в США и командовал тремя корпусами, двумя дивизиями под руководством окружного командира и был окружным секретарем двух основных столичных округов в этой стране со штабами в Чикаго и Нью-Йорке.
Но Божьи «дары и призвания непреложны», и внутреннее побуждение выполнять работу евангелиста всегда было со мной. Худший шторм, который когда-либо обрушивался на нас в Америке, настиг Армию. Наши ряды были разбиты. Наши люди были полны тревог и сложных вопросов. Наша линия фронта от Атлантики до Тихого океана, протянувшаяся на три тысячи миль, пришла в замешательство, и, находясь в своем кабинете, я почувствовал всепоглощающее желание выйти на поле боя, встретиться с нашими людьми лицом к лицу, ободрить, утешить и поддержать, увещевать, учить, вести обезумевших и растерянных в «полноту благословения Евангелия Христова» и приобретать грешников для Спасителя. Однажды я добился встречи с Командующим, и спросил ее, могу ли я поговорить с ней о себе и своей работе, как с обычным офицером, а затем изложил ей свои убеждения. Через три месяца я был назначен Национальным офицером по духовным вопросам, и вот уже около тридцати лет я являюсь благовестником.
Это была непростая работа. Она часто приносила одиночество и усталость до изнеможения. Это утомило мой разум, бросило вызов моей воле и предельной преданности, истощило мой дух, я полностью обессилил, так что во мне, казалось, не осталось добродетели, и мне пришлось ускользнуть в одиночестве, подобно моему Учителю, в пустыню, для тихого общения, для пополнения исчерпанных запасов сил и обновления всех жизненных сил. Это был бой, но не поражение, аллилуйя! Меня не бросили! Его присутствие не подвело меня. Он заверил меня, что это была не моя битва, а Его, и призвал меня довериться Ему и не бояться. Снова и снова я слышал Его шепот в моем сердце: «Разве Я не повелел тебе? Будь сильным и мужественным; не бойся и не ужасайся; ибо Господь, Бог твой, с тобою, куда бы ты ни пошел. Будь стойким, непоколебимым. Твой труд не тщетен пред Господом». Иногда шепот был сладок и полон утешения, как нежный, воркующий голос матери, обращенный к утомленному, огорченному ребенку; а иногда он был резким и настойчивым, как стаккато военного оркестра на поле боя. Меня не баловали. Мне ни на мгновение не было позволено думать, что я любимец Бога и что я могу ожидать от Него особых милостей. Он призвал меня разделить Его крест и переносить трудности, как добрый воин, не угождая себе, не отвлекаясь на мирские интересы или вопросы, которые меня не касаются, но строго занимаясь делом, которое Он мне поручил.
И теперь, исходя из примерно тридцатилетнего опыта благовестника, позвольте мне написать следующее.
II.
Когда они искали его там, где видели в последний раз, все, что они смогли найти, была горстка пепла; он был поглощен огненным потоком, пронесшимся над обреченным городом, испепелив за пять часов 69 000 домов, которые за пять минут взрывом сравняло с землей. Он был экспортером по шелку, богатым персом из Индии, имевшим большие склады в Иокогаме. За месяц до землетрясения и пожара шведский офицер, который рассказал мне эту историю, зашел к нему в офис и попросил сделать пожертвование, чтобы помочь Армии Спасения в ее работе для моряков в том городе. Он выслушал просьбу офицера, а затем ответил: «Если вы можете сказать мне, что вы, офицеры Армии Спасения, делаете что-то, что не имеет своей конечной целью привлечение людей ко Христу, тогда я дам вам щедрое пожертвование. Но вы не можете этого сделать; вы носите форму, маршируете по улицам, несете знамена, бьете в барабаны, играете на духовых инструментах, проводите собрания, открываете приюты и столовые, строите цитадели, руководите учебными колледжами, спасательными домами, мужскими приютами, издаете книги и газеты и выпрашиваете деньги только для одной цели — чтобы помочь вам привлечь людей ко Христу и сделать их последователями Его. Я не верю во Христа. Мне не нужен твой Христос. Я богат, но ничего тебе не дам». Через месяц - землетрясение, всепожирающий огонь и маленькая кучка пепла!
Гордый, самодовольный перс понял главную цель Армии Спасения. Все ее офицеры и работники имеют или должны делать так, чтобы высшая цель всегда была на виду. Но в то время, как есть один дух и одна цель, есть множество служений, чтобы выразить этот дух и защитить эту цель. «Он поставил одних Апостолами, других — пророками, иных — Евангелистами, иных — пастырями и учителями». Некоторые накрывают столы, как Стефан, Филипп и другие; а некоторые полностью отдаются служению слова и молитвы, как это делали Петр и другие апостолы (Деяния 6: 1-8). Но у всех есть одна цель, которой нужно достичь — избавление душ от греха через веру во Христа, соединение в вечном союзе со Христом и превращение их в проводников Его спасительной благодати для других.
Евангелист или благовестник — это человек, который, вероятно, более непосредственно, чем кто-либо другой, трудится над выполнением этой великой работы. Офицер корпуса, командир дивизии, офицер отдела, комиссар имеют множество исполнительных и административных обязанностей, которые не имеют такого непосредственного отношения к спасению людей, как работа участника кампании. Их работа жизненно необходима для подготовки пути и сохранения работы по завоеванию душ, но многое из того, что они делают, имеет лишь косвенное отношение к спасению людей. Работа благовестника, однако, прямая, немедленная, неизменная. Это единственное, что он делает. Бремя заботы о стаде, сбора и управления финансами, возведения зданий, руководства делами ложится на него не так, как на других. Его единственное бремя, его единственная ответственность — за души людей. Это тайное бремя, ответственность, которая возложена на него и которую он берет на себя в безмолвии и тайне своей собственной души. Оно неуловимо, известно и измерено только Богом и им самим. Его нельзя измерить аршином. Его нельзя взвесить на искусственных весах. Его нельзя занести в статистику. Служитель принадлежит к Божественному чину, как пророк и Апостол. У него есть Божественное призвание. Его дар есть дар Божий, и он сам является одним из даров Божиих людям. «Он поставил иных …евангелистами» — благовестниками Армии Спасения, которые вторят евангелистам Нового Завета и единственным делом которых является спасение людей, совершенствование святых и созидание тела Христова на земле, состоящего из всех истинных христиан.
Если судить о важности его работы в сознании Бога по тому месту, которое отводит ему Павел, когда упоминает различные чины служения, то он стоит рядом с апостолами и пророками и перед пастором и учителем.
Когда мы рассмотрим его работу, мы увидим, что эта связь совершенно логична. Он получает откровение, благую весть о Божьей любви и плане спасения через веру во Христа от апостолов и пророков, а затем, смелым и любовным изложением этого откровения, этой благой вести, спасает людей и передает их пастырю для опеки и учителю для наставления в делах Божиих. Его великая работа заключается не в воспитании душ, а в их спасении; совершив эту работу, он передает спасенных на следующий этап. Он не возводит здание, он обеспечивает материал; или, говоря метафорически, он закладывает фундамент, а другие строят на нем. Он ловец людей: его дело — ловить их. Он жнец душ на обширных полях жатвы мира; это его единственная работа, и ей он должен отдаться с великой радостью и полной и неутомимой преданностью. У него могут быть и другие дары, и если это так, то он не должен пренебрегать ими, но развивать их в полной мере и заставлять их способствовать и поддерживать его данный Богом дар и призвание евангелиста. Он не должен преуменьшать свое призвание. Ему не следует огорчаться и обескураживать себя, сравнивая свои действия с действиями командира дивизии или комиссара, которые занимаются важными делами, руководят большими командованиями и распоряжаются назначениями, как делал один известный мне евангелист к его собственному огорчению и, в некоторой степени, к ограничению его великолепных способностей.
Евангелист должен возвеличивать свой труд. Это правда, что он одинокий человек, не имеющий полномочий командовать и направлять других и вести большие дела, и временами его может угнетать чувство собственного ничтожества. Но у него есть духовная власть, власть, которую дарует вечная истина и которой Бог облекает избранных работников, которые трудятся и делают это в силе Святого Духа. Каким бы маленьким он ни чувствовал себя внутри, он не должен преуменьшать свою должность. Его работа жизненно необходима. Это Божье предназначение, и он идет по стопам Учителя, который, не имея никакого подобия мирской силы или созданной человеком власти, был первым Евангелистом.
Его единственное оружие — «меч духовный, который есть Слово Божье». Его облечение силой для своей работы есть не что иное, как Бог Святой Дух. Всемогущий Святой Дух идет с ним, чтобы ободрить, направить, дать ему понимание, мудрость и мужество, смелость в нападении, терпение в трудностях, веру и надежду в самую темную ночь. Каким бы одиноким он ни чувствовал себя временами, он не одинок, «никогда, нет, никогда не одинок». Он должен возбудить свою веру и признать Божественное Присутствие, смиренно признать свою зависимость, смело требовать Божественной помощи и свободно черпать Божественные ресурсы, предоставленные в распоряжение его веры.
III.
Я пишу о евангелистах , но не о деталях их служения. Вероятно, никакие два евангелиста, если их предоставить самим себе, не спланируют кампанию благовестия в точности одинаково. Лично я никогда не пробовал никаких впечатляющих способов, хотя не стал бы препятствовать этому для других. Зрелищные постановки, громкие марши в ярких мундирах, драматичные представления, специальная музыка — все это может оказаться наиболее полезным для привлечения толпы. Домашние молитвенные собрания и полночные молитвы перед собраниями с личными посещениями, объявлениями и приглашениями я считаю наиболее полезными. Они пробуждают интерес и набожный, молитвенный, ожидающий дух, которые гарантируют победу.
Евангелист не может сделать эту первоначальную подготовку самостоятельно. Офицер дивизии, командир корпуса, местные жители и солдаты должны проделать эту работу заблаговременно до события , и если они будут делать это всем сердцем и душой, и их собственные сердца будут готовы к посещению Духа, победа уже не за горами.
Во всех моих кампаниях именно об этой предварительной работе и об этой сердечной подготовке я ходатайствовал и молился в своей тайной комнате.
IV.
1. Евангелист должен уделять время и все усердие подготовке своего сердца. Если его собственное сердце разбито, он может разбить сердца других. Если его сердце пылает, он может зажечь пламя в других сердцах. Яркая программа, блестящее выступление, красивая песня могут ослепить толпу и сыграть на поверхности ее эмоций, но лишь Христовы страдания приведут их к покаянию и сокрушению сердца у подножия Креста. Другие вещи тоже важны, но это приготовление сердца есть то единственное, без чего все остальное пусто и напрасно.
Основатель всегда винил себя, если ему этого не удавалось. Это правда, что другие факторы действуют как за, так и против кампании, и евангелист не должен слишком быстро брать на себя всю вину за неудачу. Мы знаем, что были места, где Учитель не мог совершать великих дел, потому что неверие расстраивало Его. Так может случится и с евангелистом. Но обычно, если он исполнен любви и нежности, радостен и смел, и «исполнен веры и Святого Духа», ни один человек не сможет устоять перед ним. Богатые и устойчивые результаты вознаградят его труд (Иисус Навин 1:5).
Евангелист должен учиться, чтобы увидеть одобрение Бога, стать работником, которому не нужно стыдиться. Бог не строгий Мастер, но Он не может с легкостью одобрить нас. Мы не должны полагаться на Его благоволение: но со всяким наблюдением и усердием трудиться так, чтобы Он мог нас одобрить, и чтобы наши сердца не осуждали, а успокаивали нас.
2. Евангелист должен упражнять свое духовное чутье, чтобы, имея глаза, чтобы видеть, он не видел, и имея уши, чтобы слышать, он не слышал. У него должны быть глаза, которые проникают сквозь видимое: они могут видеть коней и огненные колесницы там, где другие видят только надменное, окружающее сирийское войско. Он должен иметь уши, чтобы слышать заверяющий голос своего капитана и отличать его от голосов корысти, целесообразности и дьявола, который иногда притворяется и «превращается в ангела света».
Апостол хвалит тех, чьи «чувства навыком приучены к различению добра и зла». Но помимо различения добра и зла, благовестник должен иметь глаза, чтобы видеть победу там, где другие видят заранее обреченное поражение. В самой маленькой толпе могут быть неизмеримые возможности. Лютер, Уэсли, Уильям Бут могут смотреть на мир глазами маленького ребенка или какого-нибудь неуклюжего, застенчивого или озорного мальчика-подростка. Элизабет Фрай, Кэтрин Бут или Ханна Оухтерлони могут родиться из какой-нибудь сдержанной девушки, которая слушает с напряженным вниманием. Лично я редко обращаюсь к собранию, не думая о том, что в этот момент я могу прямо или косвенно обращаться к будущему пророку Всевышнего, глашатаю для народов. Возможно, на меня несколько повлияли результаты моей первой проповеди во время первого назначения в качестве молодого проповедника. На том первом служении были спасены два человека, юноша и девушка, покорившиеся Христу, а молодой человек, директор государственной школы, проповедовал вместо меня до конца года и позже отправился миссионером в Индию. Иногда мы достигаем их косвенно. У нас есть никем не спасенные, и Бог использует этих никем не спасенных, чтобы достичь кого-то, кто становится «великим в очах Господа». Давайте без колебаний позволим нашему духовному воображению укрепить нашу веру и зажечь нашу надежду и таким образом поддержать нашу храбрость перед лицом массированных и насмехающихся врагов и угрозы поражения.
3. Настоящий благовестник — скромный человек. Он ничего не ищет для себя. Он желает, чтобы другие унесли так называемые награды этой жизни. Он не господин над наследием Христа; он пастырь овец, «образец для стада». Он не властен над верой своих братьев, но является помощником их радости (2 Коринфянам 1:24). Подобно Иоанну Крестителю, он вполне готов умаляться, лишь бы Христос возрастал; его радость — это радость друга Жениха (Иоанна 3:29-30). Подобно Павлу, он ревнует своих товарищей с благочестивой ревностью, желая более всего обручить их с одним мужем и представить Христу целомудренной девой; и он боится, как бы древний змей, прельстивший Еву своей хитростью, не отвратил их от простоты во Христе (2 Коринфянам 11: 2-3). И подобно Епафрасу, он усердно трудится в молитве, чтобы они могли стать совершенными и исполнены всем, что угодно Богу (Колоссянам 4:12).
4. Наконец, этого одинокого человека, пришедшего в дивизию или корпус, не имеющего власти командовать, а только проповедовать и молиться, помогать, вдохновлять и искать заблудших, следует принять как посланника Божия и поддержать любовью и молитвами и понимающим сочувствием и всячески помогать в его миссии, да будет прославлен Христос, обретены души, дети собраны в стадо, а все товарищи оживятся и освятятся.
