Предлагаемая вниманию читателей книга является репринтным изданием рукописи научной монографии известного ученого-историка и тюрколога Шамиля Мухамедьярова (1923–2005) «Социально-экономический и государственный строй Казанского ханства (XV – первая половина XVI вв.)». Несмотря на то, что в ее основу легла диссертация, защищенная еще в 1951 г., многие ее данные актуальны до сих пор.
Часть первая здесь. Часть вторая здесь. Часть третья здесь. Часть четвертая здесь. Часть пятая здесь. Часть шестая здесь. Часть седьмая здесь. Часть восьмая здесь. Часть девятая здесь. Часть десятая здесь. Часть одиннадцать здесь. Часть двенадцать здесь. Часть тринадцать здесь. Часть четырнадцать здесь. Часть пятнадцать здесь. Часть шестнадцать здесь. Часть семнадцать здесь. Часть восемнадцать здесь.
«Большой карачи»
В 1519 г. при воцарении хана Шигалея казанские князья, кроме царской шертной грамоты, «дали на себя иную запись, что им в Казани у Шигалея царя дела великого князя береги и неотступну, им быти от великого государя и со всею Казанской землею и до своего живота, и их детям, ни царя им, ни царевича без великого государя ведома никако не взяты». В 1533 г. при воцарении Еналея « … и князи, и всеи земли Казаньской люди правду учинили нa записях шертных, что им быти неотступну им от великого князя и с всею землею Казанской до своих животов, и их детем, ни царя им, ни царевича без великого государя ведома никакова не взять». Грамоты казанских князей заверялись их подписями и печатями: «… и князем руки своя приложити, которые грамоте умеют, а которые грамоте не умеют, и тем печати свои прикласти».
Главными членами совета при хане были представители четырех известных татарских фамилий: Ширин, Баргын, Аргын и Кипчак. Они носили специальное название قاراچ ى – карачи (букв. смотритель). В русских летописях термин этот передается, по-видимому, словом «князь князей» (например, в Воскресенской летописи под 1499 г. упоминается «Урак, князь казанских князей». Среди четырех карачи всегда выделяется старший, называвшийся ولو قاراچ ى – – улу карачи – «большой карачи». Такое звание имели князья Булат Ширин и его сын Hyp-Али (Муралей).
«Вся земля казанская»
Как видим, звание карачи было наследственным. Институт карачей известен во всех татарских ханствах – в Крыму, в Сибири и в Касимовском ханстве. Корнями, вероятно, он восходит к Золотой Орде, о государственном устройстве которой Эль-Омари оставил нам следующее замечание: «… правители этого султана (хан Узбек – Ш.М.) – четыре улусных эмира, из которых старший называется беклярибеком, т.е. старшим эмиром… Всякое важное дело решается не иначе, как этими четырьмя эмирами…». «Беклярбек» означает «бек беков», то еcть «князь князей» («эмир эмиров»). Для обсуждения более важных государственных вопросов собирался съезд казанских феодалов – «курултай», называвшийся в русских источниках «вся земля Казанская».
Съезд этот собирался при низложении и избрании хана, при заключении договоров с иностранными державами и т.д. 25 сентября 1586 г. «Ковъгоршад царевна, Булат князь и вся земля Казанская великому князю Ивану Васильевичу изменили, Аналея царя убили, которого им князь велики Василей Иванович дал им царем на Казань, а взяли собе на Казань царем ис Крыма Сафа-Кирея царевича». В 1546 г. «казанцы Сафа-Нурея царя с Казани согнали», а затем все феодалы [в рукописи Ш.Ф. Мухамедьярова «всех феодалов» – ред.] решили пригласить на казанский престол Шигалея: «И писали в грамоте Казанцы сеит и уланы и князи и мурзы и шихи и шихзады и долышманы и казакы и вся земля Казаньская биют челом государю, чтобы их пожаловал, гнев свой Казанской земле отложил и пожаловал бы их, дал им на Казань царя Шигалея и послал бы в Казань своего сына боярьского привести сеита и уланов и князей и всю землю Казаньскую к правде».
Решал не только курултай
Описание «всей земли Казанской» 1551 г. в «Царственной книге» дает возможность определить состав этого съезда: «Кудайгул улан в головах да Муралей князь и вся земля Казаньская, моллны и сеиты, и шихи и шихзады, и молзады, имамы, азии, афазы, князи и уланы, и мирзы, и ички, дворные и задворные казаки и чюваша, и черемиса, и мордва, и тарханы, и можары и вся земля Казанская тебе, государю, челом бьют…». Значит, это было собрание казанских феодалов (светских и духовных), с участием представителей князей и старейшин, входивших в Казанское ханство племен и народностей. Регулярное избрание ханов феодалами можно рассматривать как внешнее выражение зависимости казанского хана от своих феодалов. Если в начале ханский престол передавался по наследству среди членов династии Улу-Мухаммеда, то вскоре кандидатов на престол стали выдвигать сами феодалы на «всей земле Казанской». Хан попадает в зависимость от военно-феодальной верхушки.
Мнение М.Г. Xудякова о том, что этот съезд был «единственным выразителем народной воли», является грубым извращением природы политической надстройки в классовом обществе. Марксизм-ленинизм учит, что надстройка в классовом обществе (а таким было Казанское ханство) носит классовый характер. Поэтому политические учреждения в таком обществе обслуживают нужды не всего общества, а только нужды господствующего класса. М.Г. Худяков протаскивает «лживую теорию» о якобы «надклассовом характере… такого съезда феодалов как «вся земля Казанская». Высшее мусульманское духовенство в политической жизни Казанского ханства занимало исключительное положение. Оно пользовалось огромным могуществом и оказывало всестороннее влияние на политику государства. Причина такого могущества лежала в том, что духовенство обладало большими земельными богатствами – вакфами. Представители духовенства нередко становились во главе татарских феодалов. Они играли видную роль во время съездов феодалов.
Специфика государственного управления
В ряде документов феодалы выступают на первом месте. Представители духовенства принимали активное участие во внешней политике ханства. Бараш Сеит был послом Мухаммед Амина в Москве еще в 1491 г. Никоновокая летопись под 1507 годом опять упоминает о посольстве Бараш-Сеита к великому князю Василию Ивановичу. В 1512 г. и в 1516 г. казанское посольство в Москву возглавлял Шаусеин-Сеит. В 1518 г. с известием о смерти Мухаммед Амина приехал в Москву Кул-Дербыш. В1534 г. казанский хан Еналей послал к великому князю Василию своего человека «Чюру-Моллозоду з грамотею». В 1541 г. с сыном боярским Рудаком Булатовым сыном Мордвинова приехал в Москву из Казани с грамотой на имя великого князя Гамметь-ших.
При описании последних дней Казанского ханства на страницах русских летописей в качестве видных действующих лиц упоминаются: молна Касым, Ангильдей-абыз, Кулшериф-молна и другие деятели духовенства. Высшие органы управления Несмотря на то, что значительное количество наиболее важных вопросов решалось ханом совместно с его советом, в Казанском ханстве существовали специальные органы центрального управления, которые были поставлены целиком на службу хану и его феодалам. Характерной чертой центральной татарской администрации являлось тесное переплетение публичных и частных функций должностных лиц: не было четкого различия высших органов государственного управления от органов управления частными делами хана.
Кто управлял ханством?
Дворцово-вотчинная система, характерная для определенного этапа феодализма в Западной Европе и на Руси, была также и в Казанском ханстве. Личные слуги хана были вместе с тем должностными лицами государства. Ханские слуги выполняли различные поручения по управлению государством. Вопрос о министриалитете [в рукописи Ш.Ф. Мухамедьярова «министериалитете» – ред.] в Казанском ханстве еще совсем не ставился в исторической литературе. На основании летописей можно проследить существование следующих дворцовых чинов при дворе казанских ханов. Важное место среди дворцовых служащих хана занимал глава финансового ведомства – «хранитель Казанский царев». Упоминание об этом чине имеется в «Казанском летописце» в главе, описывающей плач Сююмбеки во время отъезда из Казани: «… послав за казною их хранителя казанъского царева, да тои сам пред самодерьжцем книги счетные положит». Не менее важное значение имел дворецкий, заведывавший всем ханским хозяйством. Упоминание об этом чине относится к 1538 году в Никоновской летописи: «А с ним вместе Сафа Кирей царь прислал своего человека Кул-Ахметя, ключника погребного, з грамотою, а писал царь к великому князю в грамоте, чтобы князь великий похотел с ним миру».
Заметное место в ханской администрации занимал конюший, заведывавший ханской конюшней. Никоновская летопись под 1551 г. дает прямое указание на исключительное значение дворецкого и конюшего: «А в город Казань царь Шигалей послал дворецкого своего Шабаса-князя да конюшего своего Битикеа-князя с всем своим кошем и велел устраивати свой двор». Ханская конюшня насчитывала несколько сот лошадей. Хан Мухаммед Эмин во время болезни незадолго до своей смерти послал в подарок великому князю Василию Ивановичу «300 конев добрых, на них же сам яздяше, когда бе еще здрав, в седлех и в уздах златых, в покровех червленых…».
Война, охота и воспитание
Из других дворцовых чинов источники упоминают ловчего и окружничего. Упоминание об этих чинах относится к 1532 г. Под этим годом Никоновская летопись рассказывает следующее о воцарении Еналея в Казани: «…а царь прислал к великому государю бити челом, что его государевым жалованьем сел на царство, Бибея-князя ловчего… а с ним вместе царь прислал к великому князю окружничего своего Бурнака – князя з грамотою». Если функции ловчего (организатор ханской охоты) более или менее ясны, то содержание функций окружничего весьма труманно. Львовская летопись дает другое написание этого термина, позволяющее несколько раскрыть его функции: «А с ним вместе прислал Яналей царь к великому князю оружельничего своего Бунака князя с грамотою». Вероятно, оружельничий заведовал ханским арсеналом. Охота у монголо-тюркских народов имела в древности важное военно-хозяйственное значение. Охота была своеобразной формой военных маневров и источником продовольствия. Правила охоты были точно регламентированы в ясе Чингиз хана, а у сельджуков была специальная «Книга охоты».
В «Казанском летописце» сохранилось краткое описание охоты хана Сафа-Гирея: «Обретоша его со птицами ловящь и со псы, впросте, в мале дружине; а побиша Казанцов 3000, бывших с ним, шатры и казну его всю, бывшую ту, разграбиша, бывшого хлебокормлю яша жива, и самого же царя мало жтва не яша: мало жив во град утек; или 10 юнош с ним, и град осади». Упоминаемый в этом рассказе «хлебокормля» также занимал особое место в составе ханского двора; он заведывал ханской кухней. В дворцовом быту казанских ханов сохранилось почетное звание «аталык» اتاليغ – воспитатель ханских детей, то есть заступающий вместо [в рукописи Ш.Ф. Мухамедьярова «место» – ред.] отца. Аталык, вероятно, был доверенным лицом хана.
Казанская канцелярия
Важное место в дворцово-вотчинной системе управления Казанского ханства занимала канцелярия. Мы не знаем, были ли специальные диваны в канцелярии казанских ханов. Для обслуживания нужд канцелярии имелся целый штат дьяков – «бахши». Это слово, заимствованное, по мнению некоторых исследователей, из санскритского языка, первоначально применялось к уйгурским писцам и получило распространение в Казанском ханстве в таком же значении. Имеются некоторые указания на известную специализацию дьяков – «бахши» по пути образования бюрократических учреждений с вполне определенной компетенцией.
Одним из первых, по-видимому, выделилось ведомство по делам внешних сношений. Бахшеи неизменно входили в состав ханских посольств в Москву. Так, например, бакшей Бозек принимал участие в посольстве 1507 г, 1512, 1516, 1519 гг. В 20-х годах [XVI в. – ред.] в качестве бакшея в посольствах в Москву неоднократно упоминается Ибрагим-бакшей. Источники дают право сделать вывод не только о специализации дьяков, но и высших чиновников страны. В качестве примера можно указать на Шаусеин-сеита, князя Шаисупа, Аппай-улана, князя Булата Ширина, князя Табая и др. Таким образом, более или менее точное разграничение компетенции между ханскими слугами намечалось только по линии внешних сношений.
Подробнее: https://milliard.tatar/news/kazanskoe-xanstvo-karaci-kurultai-vseya-zemli-i-baxsei-3762
