ТКАНЫЙ ХИТОН ИИСУСА
Иисус никогда не жалел Себя и не искал жалости у других. Однажды Он спросил Своих учеников: «За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?»
— За Иоанна Крестителя, — ответил один.
— За Илию, — сказал другой.
— За Иеремию или одного из пророков, — ответил третий.
— А вы за кого почитаете меня? — спросил Он.
— Ты Христос, Сын Бога живого, — ответил всегда готовый Симон Петр.
Наконец, их глаза взглянули сквозь завесу Его человечности, сквозь покров Его скромного деревенского происхождения и профессию плотника, и узнали Царя, Царя вечности, Царя Царей и Господа Господ. Блеск Его бытия, пред которым серафимы и херувимы, ангелы и архангелы закрывают свои лица, был настолько приспособлен к их бедным очам и уму, что их глаза не ослеплялись и они не испытывали страха.
«Блажен ты, Симон сын Ионин, — сказал Иисус, — потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах».
Секрет был раскрыт! Сын Божий, Вечное Слово, «исполненный благодати и истины», стал плотью и был в мире, обитая среди людей. Но тайна не должна быть раскрыта, поэтому «Он запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос». Весть о Нем нельзя распространять. Завеса вокруг Него должна быть еще плотнее, чтобы только искренние, смиренные души могли знать Его, и чтобы грех людей мог идти своим чередом, а его злоба и крайняя враждебность к Богу могли быть обнаружены в их отношении к Нему, Сыну возлюбленному, единородному Сыну Отца.
С того времени Иисус начал показывать ученикам Своим, что Ему надлежит идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин, первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. Подобные заявления, казалось бы, должны были ошеломить учеников. Но не Петра; его бедный, скупой ум пробудился и его язык развязался, и он «начал упрекать Его, говоря: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою» («пожалей себя» иными словами).
Однако Иисус не жалел Себя, и Он не хотел ни жалости Петра, ни мирских советов и утешений. «Отойди от Меня, сатана, — ответил Он Петру, — ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое».
Но хотя Иисус не хотел жалеть Себя и даже не позволял этого Петру, что, по-человечески говоря, может вызвать больше жалости, чем сцена у креста, когда Он, самый любящий и преданный из сынов человеческих, и самый бедный, был лишен своего единственного комплекта одежды, своего единственного земного имущества, и обнаженным пригвожден к кресту, чтобы умереть, в то время как те, кто распял его, разделили между собой бедный узелок с одеждой и бросили жребий о его тканом хитоне?
Его тканый хитон, который нельзя разорвать! Подумайте о том беспечном, жестоком солдате, который ходил в хитоне Иисуса! Какая картина!
Но с тех пор, как воины из корысти пощадили в тот день тканый хитон, как часто его разрывали на куски те, кто заявлял, что знает и любит Его.
Мне нравится думать о первых людях, собранных Иисусом, которых сегодня мы называем Ранней Церковью как о тканом хитоне. Церковь того времени олицетворяла Его духовное присутствие. Он облачился в Церковь, как в хитон. Через членов этой Церкви воскресший Христос был виден детям человеческим.
Христос был явлен народу через духовную жизнь Церкви. Изумленной толпе в день Пятидесятницы, изумленной крещенными огнем учениками и вопрошавшей: «Что это значит?» в то время как «иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина», Петр ответил, что Иисуса «вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили … Сего Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели. Итак, Он, быв вознесён десницею Божиею и приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите».
Светлая, радостная, бесстрашная, побеждающая жизнь Ранней Церкви была жизнью, присутствием Христа в ее членах. «Не я живу, но живет во мне Христос», — писал Павел. «Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе».
Он проявился в деятельности Ранней Церкви. «Мужи Израильские! что дивитесь сему, или что смотрите на нас, как будто бы мы своею силою или благочестием сделали то, что он ходит?» — спросил Петр у иерусалимской толпы после исцеления хромого у ворот храма, называемых Красными. «Бог Авраама, Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса… и ради веры во имя Его, имя Его укрепило сего, которого вы видите и знаете, и вера, которая от Него, даровала ему исцеление сие перед всеми вами». То, что они сделали, они сделали силой Христа, действующей в них и через них, подобно тому, как ветвь приносит плод силой лозы, от которой исходит ее жизнь.
Но наиболее явственно Он был увиден и познан в любви, которую Его ученики питали друг к другу. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, — сказал Иисус, — если будете иметь любовь друг ко другу». Пока они любили, у них было одно сердце, и пока у них было одно сердце, у них был один разум. Их единство началось в сердце, распространилось на разум и вылилось в дела исполненного любви общения и служения. Многие из них даже продали свое имение и имели все общее, настолько велика была их любовь к Спасителю и друг к другу.
Подобно одеянию Учителя, ранняя Церковь была «без швов, сотканная целиком». Первая дыра в бесшовном одеянии возникла, когда Анания и его жена Сапфира искали признания в любви и щедрости, которых были лишены их жалкие сердца, притворившись, что отдают все, в то время как они удержали часть цены своего проданного имущества.
Возникла угроза еще большего разрыва, когда греки начали роптать на евреев, «за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей». Но это было мудро и быстро остановлено действиями Апостолов, назначивших «семь человек изведанных, исполненных Святого Духа и мудрости», чтобы осуществлять это служение.
Разрыв этой бесшовной одежды всегда восходит к отсутствию любви. Великая ересь веков проявляется не столько в лжеучениях, сколько в исчезновении любви и, как следствие, в жизни во лжи. Вера теряется, когда любовь исчезает и жизнь становится эгоистичной. Ересь начинается в сердце, а не в голове. Еретиком раннехристианского общества был раскольник без любви. «Слышу, что когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения (то есть расколы ), — писал Павел коринфянам, — чему отчасти и верю. Ибо надлежит быть и разномыслиям (то есть раскол и сектантство) между вами, дабы открылись между вами искусные».
В десятой главе 1 Коринфянам Павел приводит нам примеры того, что выпало на долю древнего народа Божьего, Церкви в пустыне, и говорит: «Все это происходило с ними, как образы; а описано в наставление нам, достигшим последних веков». Изучая историю Израиля, мы видим прообраз того, что мы должны делать и чего избегать, если хотим спасти себя и сохранить наследие, данное нам Богом. Снова и снова мы видим попытки разорвать бесшовное одеяние Древней Церкви. Иногда его пытались разорвать из-за зависти и ревности. Однажды Мириам и Аарон взяли себе бесшовную мантию. Они говорили против своего брата Моисея: «Разве только через Моисея говорит Иегова? Разве он не говорит и через нас?» Но Господь услышал их слова. «И воспламенился гнев Господа на них … и вот, Мариам покрылась проказою, как снегом». Корей и Дафан тоже могли разорвать бесшовные одежды, но опять верным и быстрым судом Бог выступил в качестве арбитра, и Корей и Дафан погибли в своей самонадеянности.
Авессалом также предпринял попытку порвать тканый хитон своим нечестивым честолюбием. Льстивыми словами и прекрасными обещаниями он стремился похитить сердца мужей Израиля только для того, чтобы погибнуть в своем обмане и гордыне, и его имя было передано из поколения в поколение и оплевано как синоним неверности и подлейшего предательства.
В конце концов, роковой разрыв был вызван надменной гордостью власть имущих, против которой ополчился Сам Бог. Когда Ровоам, отвернувшись от совета мудрых старцев, послушался надменного совета своих юных вельмож и объявил, что его мизинец толще чресл отца, десять племен оставили его, и бесшовная риза Древней Церкви Израиля была фатальным образом и окончательно разорвана на части и до сих пор не восстановлена, ибо по сей день десять колен известны как «потерянные колена». То, чего не удалось достичь двуличности Авессалома, совершила дерзкая надменность Ровоама. Дальнейшее раздражение было вызвано бессовестным, греховным пренебрежением тех, кто должен был пасти овец. Иеремия и малые пророки плачут, сокрушаются и горько протестуют против тех, кто обирает и разгоняет овец вместо того, чтобы заботиться и пасти их, заставляя народ Божий блуждать и погибать из-за отсутствия смиренного надзора и любящей заботы.
Павел обнаружил, что пристрастность, фаворитизм и агрессивный дух угрожают единству бесшовной одежды в Коринфе; в то время как в Ефесе он предвидел опасность, проистекающую из извращенности тех, кто эгоистично стремился к лидерству, и предупредил их в своем прощальном слове об этой опасности.
Только послушайте! «Итак, внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святой поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею. Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою», — то есть разорвать тканую ризу, чтобы удовлетворить свою жажду лидерства.
Я думаю об Армии Спасения как о бесшовной ризе Господа, под чьими неразорванными складками во всех землях собираются бесчисленные множества людей. Малые дети, еще не испорченные, но окруженные бесчисленными опасностями, находятся там, ища у Армии хлеба Вечной Жизни, которым будут жить их души, ища руководства среди скрытых и коварных ловушек и защиты от таящихся и бдительных врагов. Там юноши и девушки со всеми их необъяснимыми настроениями и трудными темпераментами, их дневными мечтами, их гордостью и глупостью, их верностью и бунтом, их пылом и отчаянием, их надеждами, их любовью, их весельем и ленью, их смирением, тщеславием, необычной проницательностью и поспешными суждениями, их чувствительностью и безмерным невежеством; вот они, под складками этого бесшовного одеяния Спасителя в лице Армии Спасения.
Там заблудшие девушки и обиженные женщины, там великие грешники, ужасные преступники, безнадежные отверженные, омытые Кровью Агнца. Там вдовы и сироты, мужья и жены, несущие бремя тяжелого труда, забот и невзгод. Там люди в возрасте, с седыми волосами, с шаткой походкой и тусклыми глазами. Язычники стекаются под его покровительствующие по всему миру складки одежды, и ради всех тех, кто с доверием взирает на них в поисках безопасности и убежища, эти одежды не должен быть разорваны.
В течение шестидесяти лет зловещие глаза следили за тем, чтобы разорвать их надвое. Некоторыми были предприняты тщетные попытки сделать это, и они немного повредили хитон здесь и там. Но мантия по-прежнему простирает свои обширные и постоянно расширяющиеся складки над народами.
Она не должна быть разорвана, и, тем не менее, это может произойти, если мы не служим Господу «со всяким смиренномудрием» и не предпочитаем других себе, забывая увещевание Павла к своим филиппийским братьям: «… дополните мою радость: имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны; ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других». Вспомним молитву Иисуса перед позорным судом Пилата, Своими страданиями и трагедией Креста: «… да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня … Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены́ воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня» (Иоанна 17:21- 23).
Если когда-нибудь этот бесшовный покров порвется, то, согласно великим словам Искупителя, горе тому человеку, через которого соблазн приходит.
