А в следующую секунду я натурально заорала. Это, если что, была естественная реакция организма. Николас слегка поднял голову вверх, будто ему давит воротник, его лицо исказила гримаса, а верхняя губа поднялась вверх. Оно и понятно. Из-под нее показались два клыка, которых точно не было до этого мгновения. Мужчина тихо рыкнул, а потом вонзил зубы в шею официантки. Твою мать! Я вскочила на ноги, уронив поднос. Тарелки упали, все рассыпалось. Однако, эта парочка даже не пошевелилась. Девушка откинула голову назад, подстраиваясь под удобство того, кто в полном смысле этого слова, пил ее кровь. Причем, она выглядела так, будто вот-вот ее накроет оргазм, отвечаю. Даже немного постанывала, закатив глаза.
Вот только в этот момент мне стало страшно. Реально страшно. От того, что я тоже сошла с ума. Потому что все происходящее не может быть настоящим. Никак.
Николас с неохотой оторвался от официантки, провел языком по тому месту, где виднелись две кровоточащие ранки и они затянулись. Пропали. Вообще. Кожа была совершенно чистой теперь. Он взял девушку за плечи, повернул к себе лицом и посмотрел ей в глаза.
– Ты принесла ужин, а потом ушла. Ничего не было.
– Я принесла ужин, а потом ушла. Ничего не было... – Ее голос звучал так же, как голос дальнобойщика, когда мой похититель велел идти ему своей дорогой. Неживой, немного сонный.
– Уходи. – Велел Николас и отошёл в сторону.
Официантка, словно кукла, на не гнущихся ногах, подошла к двери, открыла ее и покинула номер.
– Мандец... – Сказала я и тоже покинула номер. Образно выражаясь. Меня накрыла спасительная темнота обморока.
5.
Детство. Задний двор нашего дома. Мне около пяти лет. В тот год отец продал квартиру и мы переехали в пригород. Он объяснил такое решение желанием воспитывать ребенка на свежем воздухе. Не знаю, что это за воспитание пришло ему в голову, потому что именно тогда он начал заниматься моими тренировками.
– Алина, закрой глаза и попробуй понять, где я нахожусь.
Это стало нашей ежедневной игрой. Отец выходил со мной на улицу, туда, где находился сад, прятался среди деревьев, а потом заставлял меня с закрытыми глазами определить, за какой яблоней он притаился.
– Алина, прислушайся к себе. Ты сможешь. Просто прислушайся.
В тот день все было, как обычно. Ровно до того момента, пока отец вдруг не замер так, словно ему отказали все конечности разом. Странно, но стоя посреди сада с закрытыми глазами, я вдруг почувствовала это. Он просто перестал дышать.
– Тихо. Не смотри! Не двигайся.
Он отдал эти непонятные приказы, а потом сам пошел куда-то в сторону дома. Я слышала, как шелестит трава под его ногами.
– Папочка…
– Алина, стой! Прошу, стой на месте. И не открывай глаз. Все хорошо. Это новое условие игры.
Он говорил тихим, размеренным голосом, но я ощущала, как бешено бьётся его сердце. Серьезно. Или это звенело в ушах от жары. Не знаю.
Отец подошёл к двери дома, которая вела на задний двор, положил руку на нее, собираясь толкнуть створку с силой, будто за ней кто-то находился, однако, через минуту облегчённо выдохнул и сделал шаг назад.
– Ушла…
– Папа, кто ушла? Можно я открою глаза?
– Да, солнышко, открывай. Все хорошо.
Голос отца прозвучал так отчётливо, что я, вздрогнув, подняла резко веки и уставилась в грязный потолок.
Черт… Все та же гостиница. Мне приснился эпизод из детства. Интересно, сколько я была в отключке?
Повернула голову к окну. Из-за горизонта виднелась светлая полоса. Ближе к рассвету. Да, в принципе, не так уж и долго.
Тут же нахлынули другие воспоминания. Николас, его зубы и официантка, из горла которой он пил кровь.
– Твою ж мать…
Я медленно перекатилась на край кровати и приняла сидячее положение. Прислушалась. В номере пусто. Это точно. Дело не только в дыхании, шорохе или посторонних звуках. Сложно объяснить, но я реально могла чувствовать чужое присутствие. На каком-то животном уровне.
Встала с постели, а затем, не торопясь, на цыпочках двинулась в сторону других комнат. Никого.
Отлично. Пора валить из этого сумасшедшего дома. Желательно, к папочке под пригляд. Одно из двух. Либо у меня поехала крыша, и сейчас, на самом деле, я сплю в своем городишке, ну, или, как вариант, уже пускаю слюни в психушке, и ничего этого в реальности нет, ни придорожного отеля, ни парня с черными глазами. Либо… Либо передо мной разыграли какой-то фокус. Ну, не могу я принять мысль о вампирах. Не могу. Гипноз? Ладно, куда не шло. Наука знает и поинтереснее случаи. Однако, кровь в качестве пищи, это уже слишком.
Я подкралась к двери, снова прислушалась. Со стороны улицы особо звуков не доносилось. Осторожно тронула створку, которая от моего движения медленно распахнулась. Нет, он точно псих. Даже замок не закрыл. Ну, не будем жаловаться на судьбу, а вознесем благодарность небесам, что маньяки нынче столь по-идиотски беспечны.
До парковки двигалась мелкими перебежками.
