В последнее время закономерно обострились стародавние дискуссии по вопросу о том, является ли Россия отдельной, самостоятельной, “суверенной” цивилизацией или нет (см. ТГ-посты Е.Холмогорова, А.Чадаева, Б.Межуева етс.). При первом приближении поляризация ответов как будто бы предсказуема: “все патриоты” России признают ее отдельной цивилизацией, “все либералы” не признают, так что для поверхностного восприятия здесь вроде бы и спорить не о чем, и так все понятно. Особую актуальность дискуссии придала новая «Концепция внешней политики России», подписанная президентом Путиным 31.03.2023 г., где в пункте 4 утверждается следующий тезис: “Более чем тысячелетний опыт самостоятельной государственности, богатое культурное наследие, выработанное за много веков умение обеспечивать на своей обширной территории гармоничное сосуществование различный народов, этнических, религиозных и языковых групп определяют особое положение России как самобытного государства-цивилизации, обширной евразийской и евро-тихоокеанской державы, сплотившей русский народ и другие народы, составляющие культурно-цивилизационную общность Русского мира.”
Как нам известно, в РФ идеология все еще запрещена, но в этих словах идеологические ориентиры уже обозначены, что в любом случае свидетельствует о существенном политическом достижении национально ориентированной русской мысли, ведь о России, как о самостоятельной цивилизации, “государстве-цивилизации”, “стране-цивилизации” и даже “народе-цивилизации” очень разные патриотические авторы писали еще в те времена, когда никакой надежды на официальное признание подобных идей не было. И вот теперь можно констатировать, что одна из ключевых идеологем русской имперской мысли закреплена на государственном уровне.
Между тем, еще до того, как спорить на подобные глобальные темы, необходимо честно договориться – хотя бы с самим собой – чем именно мотивированы наши рассуждения: либо стремлением объективно определить историческую идентичность и роль России, исходя из нашего мировоззрения, вне зависимости от какого-либо преходящего политического контекста, либо стремлением любой ценой (в первую очередь – ценой элементарных логических связок и исторических фактов) придумать очередную идеологическую модель ad hoc, то есть подгоняя ее под нужды текущего политического момента. Если мы мотивированы второй задачей, то саму дискуссию можно даже не начинать: сегодня нам выгодно считать Россию отдельным “государством-цивилизацией”, а завтра нет. Тогда это вообще вопрос не политической философии, а сиюминутной пропаганды, лично мне совершенно неинтересной. Если же мы все-таки мотивированы поиском истины и в таком случае проецируем философию на идеологию, а не идеологию на философию, тогда вопрос о России как отдельной, самостоятельной цивилизации достоин обстоятельного обсуждения. И тогда первое, что нам необходимо учесть в этом обсуждении, это то, что серьезная философия (не говоря уже о догматическом богословии) – это “минное поле”, здесь каждое понятие имеет особое, специальное, принципиальное значение, и жонглировать философскими категориями так, как профессиональный ритор жонглирует красивыми словами, совершенно недопустимо.
Я понимаю, что “цивилизация” – это, прежде всего, очень красивое, громкое, впечатляющее слово, подобно таким словам, как “империя”, “традиция” или “революция”. И если мы хотим, чтобы Россия была истинно суверенной и истинно великой страной, то просто страной ей было мало, ей непременно нужно быть отдельной “цивилизацией”, иначе она недостаточно суверенна и недостаточно велика. И здесь нет никакой иронии – я лишь произвожу логику тех, кто, не задумываясь (!), считает, что Россия это именно отдельная цивилизация, для которой быть частью какой-то иной цивилизации как будто бы недостойно и несерьезно. Подчеркиваю – это логика тех, кто так считает не задумываясь, потому что, если все-таки задумываясь, тогда придется дать определение тому, что такое отдельная, суверенная цивилизация, перечислить основные критерии такой цивилизации, и внятно объяснить, почему Россия объективно отвечает этим критериям. Иначе можно дойти до того, что Россия это отдельное мироздание, а русские это отдельный вид людей или вообще отдельный вид живых существ, и никак эти утверждения не доказывать, ведь “красиво же сказано”, а в большем-то мы и не нуждаемся.
Прежде всего, рассуждая на эту тему, я бы предложил, как это ни странно на первый взгляд, снизить избыточный пафос. Вопрос цивилизационной уникальности и идентичности – очень важный, но это не догматический и не метафизический вопрос, это вопрос не о неизменных законах бытия и сознания, а о том, что подвержено влиянию множества гуманитарных факторов и периодической изменчивости, как во времени, так и в пространстве. На протяжении многих веков уже новой, христианской эры, когда православный мир уже давно полностью оформился, все Вселенские Соборы уже давно прошли и Византийская империя уже давно существовала, никакой России вообще не было ни в каком смысле. Более того, России в принципе могло бы не быть. Это очень важно для понимания христианской историософии – история человечества это история непредопределенной синергии Бога и человека (а точнее, миллиардов людей), и поэтому нет такой страны, такого этноса, такого государства, такой цивилизации и т.п., которые обязательно должны были бы существовать.
Существование любой страны, как и существование каждого из нас, онтологически абсолютно не обязательно, не необходимо, не предопределено. Как живые личности, мы существуем только потому, что нас создал Бог по Своему образу и дал нам дыхание жизни, но не для вечного служения какой-либо стране и какому-либо народу, а для вечного общения с Ним и восхождения в подобии Ему. Именно во всемогущей воле Бога-Творца – единственная реальная причина, реальный корень, реальная основа нашего существования, но не понимающие (или не желающие понимать) это люди ищут свое онтологическое корневище здесь, на грехопадшей земле, пытаясь объяснить и обосновать свое существование через своих реальных или полупридуманных предков, через какое-то кровно-родственное, семейное, клановое, этническое, расовое, топографическое наследие, как будто бы в отсутствии этого наследия их существование оказалось бы совершенно бессмысленным, пустым и “подвешенным” в пустоте. Самого Бога-Творца им недостаточно – им непременно нужно обнаружить свое существование предначертанным, предопределенным, даже предсуществующим (отсюда популярность метемпсихоза) в крови и почве своих биологических предков (и отсюда же склонность к всевозможному космизму).
Для любителей игнорировать логические связи специально оговариваю: из этого совсем не следует, что не стоит почитать своих предков и изучать прошлое своей страны. Просто стоит помнить, что любая страна, любой народ, любая культура и любая цивилизация – это не неизменная метафизическая данность, а результат взаимодействия многофакторных исторических процессов, в свою очередь также подверженный различным непредсказуемым процессам, и поэтому возводить его в языческого идола, как-либо гипостазировать и тем более персонифицировать совершенно абсурдно. И поэтому, при всей жизненной важности многих вопросов о цивилизационной уникальности, самобытности и суверенности России, стоит каждый раз помнить об относительности самих понятий “цивилизации” и “суверенности”, и не впадать в этом вопросе в абсурдный онтологизм, по принципу: “суверенная цивилизация как беременность: либо она есть, либо ее нет”. В том-то всё и дело, что не как беременность. Особенно когда речь идет о цивилизационной идентичности такой сложной страны, как Россия – к какой именно цивилизации она принадлежит, "европейской", "азиатской" или "евразийской"? Сами понятия "Европы", "Азии" или "Евразии" – это лишь слова, придуманные людьми для описания определенных реалий, чьи смысловые и физические границы всегда были весьма относительны, так что многие споры о цивилизационной идентичности на самом деле оказываются лишь спором о словах, значение которых зачастую зависит только от того, кто их произносит, причем именно здесь и сейчас, а не всегда и везде.
О том, что человечество глубоко не однородно, а разделено на множество отдельных своеобразных культур со своими специфическими культами, традициями и “странностями”, было более-менее известно со времен Вавилонского смешения языков, но по мере взаимной изоляции, на протяжении многих веков, почти каждый народ воспринимал все мироздание совершенно солипсически, полагая себя единственным центром и эталонным стандартом человечества как такового, совершенно независимо от каких-либо оснований для такой самоуверенности. Более того, сама идея “человечества” как единого целого, нуждающегося в общих целях, ценностях и интересах, для разрозненных по всеми миру “языков” была практически недоступна – у отдельных народов рудиментарные предания о далеком прошлом сохраняли “мифы” о каком-то первоначальном праединстве, о Вселенском Потопе и Вавилонской башне, но для каждого поколения история человечества все-таки сводилась к истории своих любимых предков. Однако благодаря развитию культурной и геополитической экспансии наиболее активных государств, народов и религий весть о сосуществовании на Земле множества разных культур и субкультур стала неоспоримой банальностью, так что настаивать на этом факте с излишнем пафосом сегодня можно разве что в обществе подрастающих детей. Вопрос о “многополярности” и “полицентричности” в целом, как и вопрос об исключительной суверенности России в частности, возникает только потому, что вместо одомашненного, теплого слова “культура” употребляется громоздкое, холодное слово “цивилизация” – т.е. когда утверждается, что в мире есть не просто множество культур, а множество отдельных, уникальных, суверенных “цивилизаций”, и Россия – одна из них.
Как это ни удивительно на первый взгляд, понятие “цивилизации” изначально возникло именно потому, что возникла необходимость найти эффективную замену утратившему свое изначальное значение понятию “культура”. Термин culrtura впервые встречается у римского мыслителя Катона Старшего (того самого сенатора, который постоянно говорил, что “Карфаген должен быть разрушен!”), в названии его работы «De Agri Cultura» (т.е. буквально «Об аграрной культуре», ок.154 г. до Р.Х.). В понимании римлян culrtura – это возделывание почвы и природы вообще, отсюда такие слова, как культивирование или культивация. Но со временем это понятие стало распространятся на все виды человеческой деятельности, где culrtura – это искусственно преображенная природа, а в конечном счете – преодоленная природа: нечто, что превосходит саму природу и дистанцируется по отношению к природе. Если “человек естественный” это существо, живущее в природе, т.е. дикарь и варвар, то “человек окультуренный” преодолел перманентную зависимость от природы и живет в уже созданном им самим, искусственном мире. Поскольку римская культура (вобравшая в себя также эллинскую культуру) была наиболее развита по сравнению с культурами всех наблюдаемых римлянами народов, то несложно было сделать неизбежный вывод – именно римская культура и есть культура как таковая, а всё, что существует за ее пределами – это дикость и варварство. Но поскольку культура, как система норм, запретов и предписаний, преодолевающая природную зависимость, была также у всех народов без исключения, к эпохе Модерна понятие культуры также указывало и на своеобразие различных народов и стран, и уже не сводилось к идее “возделывания”. Более того, откровенно варварские традиции отдельных народов (например, каннибализм, зоофилия, человеческие жертвоприношения, кровная месть и др.) стали признаками не бескультурья, а именно культуры – “своеобразной”, “самобытной”, “уникальной”, “традиционной” етс.
Поэтому прогрессистское мировоззрение эпохи т.н. Просвещения нуждалось в появлении нового понятия, которое бы заменило излишне расплывчатую “культуру” и означало бы то же самое, но с большей ясностью – идею преодоления природного, стихийного, дикого, варварского состояния человечества и обретения качественно нового состояния, основанного на искусственном, сознательном, направляемом развитии. Так появляется новый термин – “цивилизация”. Впервые это понятие концептуализирует французский политический мыслитель, маркиз Виктор Рикети де Мирабо (отец революционера Оноре и роялиста Андре) в целом ряде работ 1756-66 гг. Будучи французским аристократом “галантного века” Мирабо считал наиболее популярным пониманием цивилизации “смягчение нравов, учтивость, вежливость и знания, распространяемые для того, чтобы соблюдались правила приличий и чтобы эти правила играли роль законов общежития”. Обратим внимание: во-1х, в отличие от культуры, цивилизация понимается как процесс, причем процесс развития, во-2х, это развитие по пути приобщения большинства народонаселения к культуре высшего класса – аристократии, которая через Просвещение распространяет свой этос и этикет на все остальные сословия. Второй автор, вложившийся в идею цивилизации, это шотландский философ Адам Фергюсон, который в своей книге «Опыт истории гражданского общества (Civil Society)» (1767) связал возникновение цивилизации с развитием городов и того городского общества, которое позже получит название “гражданского”. Когда человечество в лице отдельно взятых народов начало реально преодолевать зависимость от природных стихий? Тогда, когда люди преодолели образ жизни сельской родовой общины и начали создавать города – искусственные миры, где человек смог заняться чем угодно, кроме того, что ставило его в прямую зависимость от природы, т.е. кроме земледелия, скотоводства и охоты. Именно поэтому понятие “цивилизации” этимологически основано на латинском понятии civitas – городской общины, или города-государства, от которого также происходит понятие гражданина – civis (отсюда связь слов “город” и “гражданство” в русском языке – “граждане” это “горожане”). Цивилизация возникает там, где существуют города, где возможен вне-природный, искусственный образ жизни, позволяющий значительному количеству людей и целым социальным стратам заниматься свободной интеллектуальной деятельностью без оглядки на природу и погоду (см. по этому поводу работу Георга Зиммеля «Большие города и духовная жизнь» (1903).
По Фергюсону человечество проходит три стадии развития: “дикость – варварство – цивилизация”, где одни народы и страны естественно опережают других, так что вся история мира это история конкуренции за “прогресс”. Таким образом сформировалась привычная диспозиция: в мире существует множество разнообразных культур, но одна цивилизация, потому что цивилизация – это всегда прогресс, а культуры бывают разными, некоторые даже весьма “регрессивными” и “реакционными”. Следовательно, с точки зрения прямолинейного прогрессизма вся история человечества это история поэтапного развития на пути становления единой, общечеловеческой цивилизации, а тот факт, что это цивилизация зачастую имеет ярко выраженное английское, французское или голландское лицо, объясняется лишь тем, что соответствующие нации сумели вовремя обогнать всех своих реальных и потенциальных конкурентов в эстафете за грядущий прогрессистский “рай на земле”. В этой ситуации оказывается, что существование множества отдельных, “суверенных” культур, народов и государств явно мешает достижению такого общечеловеческого “рая” и стоит на пути формирования единой общечеловеческой цивилизации. Но если с этим многообразием культур “неуклонная поступь прогресса” более-менее успешно справляется (о чем свидетельствует современный глобализированный мир), то как можно справиться с тем, что на пути единой цивилизации стоит не просто множество культур, но множество отдельных, “суверенных” цивилизаций? Как справиться с тем, что развитие мира происходит, оказывается, не однолинейно, а многолинейно, из разных, независимых друг от друга и зачастую конфликтующих друг с другом центров? Да и вообще, как можно отдельно взятую культуру, например, индийскую, китайскую или иранскую называть отдельной цивилизацией? Означает ли это, что на самом деле никакого единого человечества вообще нет, а есть множество “человечеств”, со своими отдельными, суверенными развитиями и прогрессами? И тогда утверждение о том, что Россия является отдельной, “суверенной” цивилизацией означает, что Россия – это отдельное “человечество”, со своей специфической антропологией, хронологией и технологией, параллельной другим “человечествам”?