Мы продолжаем наш цикл интервью с режиссерами, художниками, актерами спектаклей, отмеченных «Золотой Маской». В этом выпуске мы говорим с актером Кузьмой Котрелевым. В этом году «Сирано де Бержерак» с его участием открыл региональную программу фестиваля «Золотая Маска» в Екатеринбурге. Мы обсудили с Кузьмой «Золотую Маску», работу в театре и кино, роли мечты и ценность гастролей.
– Вас с «Золотой Маской» связывает долгая история – вы участвовали в спектаклях фестиваля с 2017 года. Какие спектакли запомнились больше всего? Был, например, спектакль «Бунтари» как раз в 2017 году...
– «Бунтари» для меня очень знаковый спектакль, это мой первый спектакль на профессиональной сцене. С него начался мой путь в театре, и он для меня всегда останется в памяти как важный.
– А помните свой первый выход?
– Премьеру я не помню... Я помню репетиции и как мы ездили в Питер на фестиваль, а первый выход – нет, не помню, как-то все смешалось у меня. Я не очень себя тогда осознавал, наверное.
– Давайте вернемся к недавним спектаклям: «Сережа» и «Сирано де Бержерак». Расскажите о них подробнее.
– Про «Сережу»: так вышло, что я репетировал не с самого начала, но мне очень повезло, что я попал в этот спектакль и соприкоснулся с Крымовым. Он гениальный режиссер, для меня было важно что-то от него почерпнуть.
Там такая была история: была одна большая роль и артист, играющий эту роль, в какой-то момент выбыл из состава за месяц до премьеры. И нас с Володей Кузнецовым, моим коллегой, позвали и разделили эту роль на две части, и мы ее сейчас так и играем. У меня сейчас уже есть состав в этом спектакле, но мне было бы очень интересно посмотреть на него со стороны. Спектакли Крымова, конечно, производят очень сильное впечатление. Когда ты внутри, ты, с одной стороны, смотришь на это другими глазами, не как зрители, и все равно получаешь какую-то дозу впечатления... Но это совсем по-другому, ты чего-то не видишь. Какие-то моменты ты вообще не видишь, потому что в этот момент переодеваешься или что-то делаешь за кулисами.
А «Сирано» – это моя вторая работа с Егором Перегудовым, это тоже классный опыт. У меня были сомнения, должен ли я участвовать в этом спектакле, моя ли это роль. Мы с Егором говорили, у меня были сомнения: на тот момент я чувствовал себя усталым, не готовым войти в большую новую работу. Но я очень рад, что я все-таки решился, и в итоге поработал с Юрой Чурсиным, с Полей Андреевой и Аней Чиповской... Это был увлекательный процесс творчества и совместного создания жизни этому спектаклю. Я удивился и порадовался, какие люди рядом со мной. Юра потрясающий актер, он не перестает удивлять своим инопланетным обаянием. Я его называю всегда последним рыцарем нашего времени. Как будто его время – это время доспехов, чести, дуэли, будто он там родился, а здесь вдруг образовался. А Егор для меня лучший режиссер, с которым я работал. По отношению к профессии, по терпению, по настойчивости – он не повышая голос может делать, что хочет, и убеждать. При этом он умеет уступать, идти за артистами и не настаивать на своем, если видит, что артисту важно что-то делать так, как он это чувствует. Егор берет вот это чувство артиста в оборот и его использует и умножает. Я очень рад, что судьба нас свела. И классно, что «Сирано» начинает ездить, это [гастроли в Екатеринбург] был наш первый, нет, второй выезд. Классно, что спектакль путешествует. С хорошим спектаклем и хорошей компанией здорово ездить на гастроли.
– Какая для вас главная ценность в гастролях? Появились ли у вас уже любимые города или региональные театры?
– Гастроли – это возможность еще раз испытать те чувства, которые были на премьере. Когда спектакль рождается, когда ты долго репетируешь – и вот выходишь на сцену, приглашаешь зрителей. И это незабываемые эмоции: ты все прятал в репзалах, рассказывал кому-то, как классно это репетировать или как, может быть, ужасно это репетировать, и вот ты наконец показываешь. Когда едешь на гастроли, это те же эмоции: новое пространство, новый зритель, который этого спектакля, вероятно, не видел. Это новый взгляд: на гастролях многое меняется. Не всегда декорации встают, иногда они меняются. У нас на «Сирано», например, всегда, когда мы выезжаем, стена, придуманная Владимиром Арефьевым, сжимается, потому что такой глубины у сцены нигде нет.
Я мало что успеваю посмотреть в городах, в которые мы приезжаем. Обычно ты приезжаешь на два дня, у тебя есть время заселиться, пойти на репетицию, потом с утра – прогон спектакля, и следующий день ты немного отходишь и играешь спектакль. Редко что удается посмотреть... Но это еще, наверное, моя личная лень: не всегда я могу найти в себе силы пойти куда-то.
Но мне очень нравится в Екатеринбурге всегда, когда мы приезжаем. Мне кажется, это очень хороший город, со своей аурой. Давно, еще студентами, мы полюбили поэта Бориса Рыжего, а он родом из Екатеринбурга. И когда я там впервые был со спектаклем «Северный ветер», я поехал туда, где жил Борис Рыжий... Так что этот город для меня еще имеет значение поэтическое, романтическое.
– Вы сказали, что Юра Чурсин из времен рыцарства. А какое время вам комфортно? В какой эпохе себя видите?
– Мне комфортно в сегодняшнем дне. Я не думаю, что хотел бы видеть себя в другом времени.
– Давайте тогда про будущее? Какие у вас спектакли и роли мечты?
– У меня есть одна роль, которую я бы хотел сыграть, но мне кажется, что время уходит и уходит, надо в ближайшее время делать, но я не знаю, с кем и как. У меня у самого нет амбиций ставить в театре, мне это неинтересно. Я бы хотел сыграть Пер Гюнта Ибсена. Очень давно я эту пьесу прочитал, она стала для меня знаковой, и я абсолютно вижу себя в этом персонаже. Это единственная конкретная роль мечты, которую я могу назвать.
– А что у вас из ближайших планов? Какие спектакли в работе?
– У нас [в МХТ имени Чехова] будет Юрий Муравицкий ставить «Как вам это понравится». Мы начали репетировать, в будущем начнем уже плотную работу. Еще непонятно с распределением ролей, такой метод у Юрия. Но был классный процесс: мы носили этюды, такая кутерьма, много людей. Юрий Витальевич сказал: приносите все что угодно. Были какие-то сумасшедшие этюды, и классные, и странные – в общем, мы отлично провели время, размяли почву. И я очень на этот спектакль рассчитываю. Шекспир, судя по тому, как я чувствую Юрия, абсолютно его драматург. Шекспир – это его стихия. Я в предвкушении этой работы.
С Сашей Золотовицким мы будем продолжать делать «Соню-9», которую мы выпустили в рамках лаборатории «АРТХАБ», и нас отобрали для продолжения. Это где-то в декабре будет на Новой сцене...
– Отличные планы! Последний вопрос: как вам удается балансировать работу в театре и кино? Есть ли предпочтение или это взаимно питающие истории?
– Я очень люблю театр, искренне. Я не считаю себя просветленным, не считаю, что я очень много знаю про театр или что я адепт какой-то школы. Просто конкретно это место – МХТ имени Чехова – для меня очень важно. И то, что я там делаю, что выхожу на сцену, что встречаюсь со зрителем... Это важно для меня, я за это очень держусь и ни в коем случае не хотел бы потерять. Поэтому, пожалуй, я скажу, что театр для меня важнее, чем кино. Если бы мне предложили выбор: оставаться в театре и больше никогда не сниматься в кино или уходить из театра, чтобы сниматься, – я бы выбрал первое. В театре, в отличие от кино, можно закрыться от мира: ты можешь быть незаметным актером и при этом жить, получать удовольствие. Это как монастырь. Я могу просто там жить, ходить на репетиции, выпускать спектакли, и мне этого будет достаточно для удовлетворения амбиций и желания выплеснуть что-то наружу.
Но кино абсолютно точно мне тоже сейчас необходимо. Я считаю, что артисту нужно кино, и, если все складывается, надо сниматься. Я пока не очень понимаю, что такое кино, для меня это сейчас технический процесс, не творческий. Я пока какие-то первые шаги делаю, пытаюсь приноровиться и понять, что это такое и как научиться в кино делать что-то стоящее. Я очень стремлюсь в кино и хочу сниматься, но я еще не понимаю до конца, что это такое. В театре же я чувствую себя уверенным, нужным.