БОЛЬШЕВИЦЫ АНИНСКИЕ.

.Большевицы ​ Анинские»

​

​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ «Правдивый лгун соврёт, но ​ ​ ​ ​ ​

​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ никогда не утаит правды».

​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ Соколов-Микитов.

​ ​ Дело было лет 30 назад в небольшой деревеньке на Смоленщине. В начале сентября я пошёл в отпуск, и мы с моим другом Женей отправились в эти самые Анинские Большевицы. Дом для проживания нам предоставил мой сослуживец - Николай. Место не плохое, удобное во всех отношениях, в общем, не «турлы».

​ ​ Привезли мы с собой помимо всего прочего пару канистр чачи грузинской и мешок сахара для хознужд. Речка под боком, охота, рыбалка, грибы. Всё есть - только не ленись. Но самое главное - это наши замечательные соседки: две родные сёстры - тётя Зина и тётя Нюра.

​ ​ Тётя Зина была в прошлом комендантом местного аэродрома сельхоз авиации. Кстати, она говорила, что за пятьдесят копеек можно было в Вязьму слетать на АН-2. Короче, коммунистка и труженица настоящая. Тётя Нюра полная противоположность. Видать в молодости разбитная бабёнка была.

​ ​ Кормили они нас и по очереди, и на перегонки. Пища простая, вкусная, деревенская. В общем, с довольствием полный порядок.

​ ​ Был с нами ещё и третий член экипажа - мой пёс фокстерьер, по кличке Шуша. Нрава он был крутого. Перекусал нас всех, в первую очередь тех, которые «выпимши». Короче, враг всего живого. Коты, крысы, куры, ежи и даже молодая ярочка(овечка) входили в список его жертв.

​ ​ Зная его криминальные наклонности, привязали мы его покрепче на крылечке. Лежит на солнышке, щурится, на кур вроде и не поглядывает: ну просто Пиф из мультика. Ну, думаю, поумнел с годами, образумился.

​ ​ Дня через три-четыре сидим, обедаем. Вдруг на улице шум и крики. Выбегаем. Шуша привязь перекусил, а сам недалеко от дома в луже возится. Рядом тётя Нюра кричит на «всю Ивановскую»:

​ ​ - "Убили, убили, хозяина убили!!!»

​ ​ Когда подскочили поближе, видим: в луже Шуша, весь взъерошенный, Нюриного петуха за горло держит. Ещё и притопил его. Ну, чтобы всё по-тихому. Одним словом, петуху «гомон» пришёл. Он ведь в обиходе Шуша, а по паспорту фон барон Шустер какой-то, кровей немецких, да и родители чемпионы были: лис, енотов и барсука брали. Так что петуха ещё отбить надо... Кое-как петуха всё же отобрали. Отдаём тёте Нюре. Вину свою чувствуем остро: петух-то знатный был красавец. Через пару часов приходит к нам тётя Нюра с огромным чугуном в руках. На стол ставит. Вся в слезах. Ну что делать: петуха-то не вернёшь. Надо это дело обмыть. После третьей стопки слёзы у тёти Нюры высохли, лицо просветлело. Она и говорит:

​ ​ - «Кляп с ним, с петухом-то. Он уже старый был. Возьму у Зины молодого. А вам харч опять-же."

​ ​ Я давай ей деньги предлагать. Она ни в какую. Ели мы этот кулеш не один день. Шуше тоже досталось.

​ Кто-то нам шепнул, что в этой деревне продаётся дом недорого. Пошли глянули. Дом, конечно, на дрова, а место очень даже приятное. Договорились. По рукам ударили. В сельсовете бумаги оформили.​ Что делать? Надо к знакомому леснику ехать на счёт леса договариваться. Мужчина он был вида грозного, но добрый. По рукам ударили и на следующий день поехали древесину заготовлять. За пару дней управились. Мешок сахара пригодился – рассчитались. Прикинули: леса-то на два небольших сруба хватит! Надо вывозить. Благо гусеничные трактора, которые уважительно называли «Дизель», в то время ещё оставались.

​ ​ ​ Приезжает к нам тракторист на переговоры. Спрашиваю у него:

​ - "Сколько будет стоить семьдесят хлыстов стреливать?"

​ - " Три литра"- отвечает.

​ ​ - «Добро» - говорю, - А сколько времени займёт?»

​ ​ - «Можно и за ночь».

​ ​ ​ «Ночь» растянулась дней на пять. В три литра, конечно, не уложились. Но дело сделано - лес вывезен. Надо искать рубщиков. Приходит к нам дядя Ваня Вихров, односельчанин, и говорит молча:

​ ​ - «Наливай!".

​ Ну, мы, конечно, понятливые. «Нолили». После третьего стакана дядя Ваня изрёк:

​ ​ - «Это такой человек. Сказано! Значит: должно быть сделано. И только тихо, спокойно!" - И кулаком по столу бабах! Мы не сразу поняли, что он говорит о себе в третьем лице.

​ ​ Встал и, покачиваясь, ушёл. Мы, конечно, поняли, зачем человек приходил. Насчёт сруба договориться.

​ ​ ​ Утром следующего дня появляется дядя Ваня со своими сыновьями. Благо, на тот момент, непьющими. И дело пошло! Договорились!

​ ​ Запросили они две недели, чтобы сруб срубить. Только сказали:

​ ​ - «А тебе как срубить-то? В захряп, в чашу или в угол?»

​ ​ ​ Я конечно ответить не готов. Пошёл к тёте Зине прояснить вопрос. Она спросила, сколько с меня содрать собираются и сколько времени на работу запросили. Я цену сказал и сроки. Она за голову!

​ ​ -«Недаром говорят, что Иван кровь поросячью пьёт. Кровопийца! После войны, - говорит, - за день хату рубили. За день составляли. Всем миром, конечно!»

​ ​ Получив консультацию, я скомандовал:

​ ​ - " Рубите в угол!"

​ ​ А тут ещё опята пошли! Поехали мы в ближайший лес на нашей «ездовой собаке» - автомобиле ЛУАЗ. Верный друг был. Без него многое в тех краях мы бы никогда не увидели. Приехали на место. Начали заготовлять. Вёдрами в машину ссыпаем буртом. В общем, жадность, переходящая в алчность.

​ ​ Привезли грибы домой. Высыпали во дворе на брезент и задумались. Пока думали, бабушки наши молча развели костер, поставили котёл и, сидя на уже остывающей земле, начали переработку грибов. В итоге получилось две бельевых выварки уже готовых опят. Мы бы их, наверное, до сих пор перебирали.

​ ​ ​ Зимой мы наших хозяюшек не раз добрым словом вспоминали.

​ ​ До конца отпуска оставалась неделя. Леса хватало, но на один сруб. И слава богу! Заехал к нам лесник, с которым мы лес валили, и пригласил нас на охоту. На следующий день с утра пораньше мы впятером на ЛУазе поехали в лес.

​ ​ Места для меня были незнакомые. Рядом со мной на правом сиденье за штурмана сидел здоровенный гончий пёс. Четверо рослых мужиков как-то поместились в грузовом отсеке. На дороге я увидел огромную лужу, больше похожую на речку. Мужики сказали:

​ ​ - «Езжай смело. Здесь крепко.»

​ ​ ​ Форсирование водной преграды прошло успешно, хотя она растянулась метров на двести.

​ ​ ​ Затем мы съехали с дороги и, выполняя команды «направо, налево», проехали по лесу ещё метров пятьсот. Меня поставили на первый номер. Двое с собакой пошли в загон. Имея большой опыт порожняковых коллективных охот, я не очень-то верил в успех. Но, услышав гон, встрепенулся. Я стоял на краю довольно глубокого оврага. Мне казалось, что гон ещё далеко и я почему-то решил спуститься ниже и прыгнул вниз. И понял, что ноги мои почти по колено увязли в какой-то жидкой глине. Наверное, рядом был родник.

​ ​ Через несколько секунд на противоположную сторону оврага вышел красавец-лось и, не спеша, начал спускаться вниз. Когда он поравнялся со мной, я выстрелил. Бык на пару секунд остановился и продолжил своё движение через овраг. Так-как ноги мои были зажаты жидкой кашей, выстрелить второй раз я не смог, но в запале, через мгновение, оказался на том же месте, откуда прыгал. Но уже в одних носках, без сапог.

​ ​ Раздались ещё два выстрела. Я понял, что мой лось пошёл вдоль линии стрелков. Через минуту появился гончак и, пройдя мимо меня, не повёл даже носом. Сапоги свои я еле вытащил: так их засосало. Они были польского производства, с широкими голенищами и широким подъёмом. Наверное, поэтому я так легко смог совершить свой вертикальный взлёт. После того случая, я верю барону Мюнхаузену, как никому. Подойдя к добытому лосю, я испытывал досаду и недоумение. Промахнуться с такого расстояния, а лось был от меня всего-то в пятнадцати метрах, я не мог. И зачем был нужен этот дурацкий прыжок?! Один из охотников спросил:

​ ​ -"Ты чем стрелял?"

​ ​ - «Картечью», - ответил я.

​ ​ - "Ты это зря, - сказал он, - Мы только пулей бьём".

​ ​ Позже я узнал, что гончак, с которым мы ездили на охоту, был лучшей собакой в округе. Так как одна из задних лап была ранена, гнал он медленно, поэтому я и подумал, что гон ещё далеко. Охотясь с ним, никто никогда не приезжали без добычи. В последствии, я не раз участвовал в охотах тем же составом и, действительно, пустыми мы не возвращались. Как говорил его хозяин: -"Кобель был золотой собака".

​ ​ По приезду домой, при прокручивании лосятины через мясорубку, я обнаружил две свои картечины и мне полегчало. Моё охотничье самолюбие восторжествовало.

​ ​ За два дня до окончания отпуска, мы принимали наш строительный объект. Домик получился на славу. Весело играли на солнце смолистые сосновые брёвна. На душе было «тихо и спокойно», как говаривал дядя Ваня.

​ ​ Мы начали готовиться к отъезду. Пытливый читатель может задать вопрос, от каких щедрот такое богатство: мешок сахара и канистры с чачей?

​ ​ Всё просто. Был местный житель - знатный браконьер Саша Уколов. Он всерьёз считал себя членом-корреспондентом, но не академии наук, а местной газетёнки, в которой много лет назад была опубликована короткая заметка об его успехах в ловле кротов и сдачи их шкурок государству. За что он был неоднократно премирован.

​ ​ По моей просьбе, за один литр грузинской чачи, которую я привёз с Кавказа в немалом количестве, находясь в служебной командировке, Саша Уколов заготовил мне целый мешок дикой черемши. Моя знакомая торговка успешно распродала её на рынке маленькими пучками, рассчитавшись со мной за это мешком сахара. Удивляет, что во всей этой цепочке, все без исключения, получили сверхприбыль, сохранив при этом тёплые, дружеские отношения.

​ ​ ​ ​ ​ ​ Вот такой круговорот добра в природе!

​ ​ Прошло более тридцати лет. Такого "сытого" строевого леса практически не осталось. Речки обмелели. Рыбы стало заметно меньше. Если так пойдёт и дальше, нас может постичь печальная участь храма Анкор. Недавно я побывал в том месте, где мы заготовляли лес. Это устье реки Ворона. О тех далеких временах мне напомнили трухлявые, покрытые мхом пеньки. «Хорошо быть щедрым за чужой счёт», - подумал я. Жаль, что тридцать четыре года назад мне это не приходило в голову.

​ ​ ​ Колхозные поля давно заросли березняком, став основными грибными местами. Благо, что черемши и лосей меньше не стало. Природа, слава богу умеет защищаться...

​