Клубок проблем
Ребенок-мигрант — это, как правило, целый клубок проблем. Во-первых, с документами. Был в Петербурге случай: пришел малыш с цветами в первый класс, неделю проучился, тут у его родителей закончился срок действия какого‑то разрешительного документа, и школьник в момент стал «нелегалом». Его тут же попросили на выход — иначе учебному заведению грозит штраф. Родители спустя время сумели продлить просроченный документ, парень отходил в школу неделю — у них закончилось действие другой бумаги. В итоге, что неудивительно, у ребенка нервный срыв. На занятия к волонтерам в организацию «Дети Петербурга» (она с 2012 года занимается обучением детей-иностранцев, интегрируя их в наше общество) он пришел в слезах. Как и его неорганизованная мама, кстати…
Вторая распространенная проблема — незнание русского языка. У педагогов-волонтеров «Детей Петербурга» сейчас занимается 15‑летняя девочка, которая хотела пойти, как ей положено по возрасту, в восьмой класс. Объехала с мамой несколько школ, ее никуда не взяли. Правда, в одной провели тестирование и определили в шестой класс, идти куда она уже сама отказалась. Теперь учит русский язык дважды в неделю в одной из библиотек с «Детьми Петербурга». Активисты этой организации, конечно, делают многое — занимаются с приезжими ребятишками, ходят с ними в музеи и театры, организуют летние площадки, проводят праздники, открыли консультационный центр, где при необходимости помогут подготовиться к экзаменам. Там есть даже юрист, который помогает устраивать детей мигрантов в школу. И все равно — хотя у нас обязательное общее образование, из трехсот подопечных «Детей Петербурга» чуть не две трети по той или иной причине в школу не ходят.
Еще одна очевидная проблема связана с преподавателями. Ученикам-инофонам требуются учителя русского языка как иностранного, по крайней мере на первых порах. Раньше в школах были подобные штатные единицы, потом их сократили. Сейчас в некоторых образовательных учреждениях пытаются привлекать преподавателей русского как иностранного, но найти их пока непросто. Даже притом что делается в этом направлении, надо заметить, немало.
Научить учителя
В Санкт-Петербургской академии постдипломного педагогического образования, которая занимается повышением квалификации учителей, разработаны методики обучения детей-инофонов. На кафедре филологического образования действует программа «Русский язык как иностранный» для учителей и педагогов дошкольного образования. В академии разрабатывают методические рекомендации для учителей, составляют пособия, пишут учебники. Заведующая кафедрой филологического образования Ирина Шерстобитова в свое время инициировала создание общественного объединения «Поликультурная школа Санкт-Петербурга». Оно действует с 2017 года, в него входят ключевые специалисты — методисты, представители издательств, преподаватели.
— Задачи у поликультурной школы в целом примерно те же, что и при обычной переподготовке учителей, но здесь педагог может точечно обозначить свою проблему и решить ее в рамках объединения, — поясняет Ирина Шерстобитова. — Мы работаем и с детьми. На протяжении многих лет в Петербурге проходит конкурс национального перевода на русский язык произведений, родных для детей-инофонов. В 2023 году в нем приняли участие более двухсот школьников, в конкурсе с удовольствием участвуют также учителя и родители.
Учебники для тех, у кого великий и могучий неродной, выпускает, к примеру, учебно-издательский центр в Петербурге, при котором также действует языковая школа.
— Первая литература — очень важный момент, — говорит методист и преподаватель центра Татьяна Бекезина. — Наше издательство выпустило этноориентированные учебники для начальных школ Узбекистана, Таджикистана, Сирии. Развивается проект с Вьетнамом, где тоже учат русский в школах. Но преподавателям в наших школах, как и волонтерам, не хватает знания другого языка — таджикского, узбекского. А дети приезжают иной раз с нулевым уровнем. Представьте: девочка одиннадцати лет принята в четвертый класс, а знает только два слова — «учительница» и «да». Как ее учить?
И что делать, если «без языка» приехал уже не ребенок, а подросток? Некоторые родители прислушиваются к советам вернуться домой, чтобы сын или дочь получали образование на родном языке. Но далеко не все…
— Большая проблема — отсутствие нормативной базы, которая позволила бы прежде всего директорам школ организовывать инклюзивное обучение детей-инофонов, помогла бы учителям, родителям и методистам, — считает главный методист центра языкового тестирования СПбГУ Ирина Ильичева. — Сейчас все, кто работает с этой аудиторией, действуют несколько стихийно. Мы ведем работу по социокультурной адаптации мигрантов в нашем центре, но нам не хватает нормативной базы, чтобы упорядочить эту работу.
Вместе с фондом «Одинаково разные» в Университете разработали диагностические языковые тесты — распределительный, промежуточный и итоговый. После первого детей распределяют по группам, они приходят заниматься русским языком после уроков факультативно, потом проводят промежуточные и итоговые тесты.
— Учителям часто сложно определить уровень ребенка, — говорит Ирина Ильичева. — Потому что есть те, кто как‑то умеет говорить, читать и писать. Есть дети, которые не умеют читать и писать, но прекрасно говорят. Есть такие, кто на входе в школу ничего не умеет. Тут возникает много этических проблем. Но я считаю, что ребенка 15 лет нельзя сажать в четвертый-пятый класс, даже если по языковому уровню ему, возможно, следует начать обучение с первого. Это очень болезненно для него.
О пользе второгодничества
Эксперт по работе с мигрантами Вадим Коженов считает, что детей-инофонов нужно готовить к учебе в российской школе так же, как готовят иностранных студентов: сначала отдельно год учить только русскому языку, потом сажать в класс с русскоязычными ребятами. При этом должна быть четкая, понятная и строгая система входящего тестирования.
— Если мы 12‑летнего оцениваем как первоклассника, он должен идти в первый класс — пока не будет такого жесткого подхода, когда оцениваются только знания, проблему не решить, — говорит он. — Собственно, и к русскоязычным детям надо так же относиться: не хочет, не может учиться — оставлять на второй год. А сейчас натягивают троечки, ставят оценки ни за что, вот родители и не напрягаются. Эту практику надо прекращать. Система основного образование должна быть образованием, а не услугой. Когда будет жесткая система, родители иностранцев будут понимать, что договориться ни с кем не получится, пересидеть тоже, надо учить своего ребенка быстро впитывать знания, и тогда он подтянется за год-два и не будет тащить назад весь класс. Если не способен на такую работу, пусть остается на второй год или едет учиться домой. Да, это непопулярные меры. Но иначе проблему не решить.
По мнению Коженова, лучше всего было бы учить языку взрослых и детей на их родине в рамках предвыездной подготовки, там же и тестировать, чтобы они заранее знали, что их ожидает в РФ.
— Нужна система учета, при которой дети бы не «терялись», — отмечает также эксперт. — Мне как‑то один мигрант сказал про дочь: «Она же девочка — зачем ей ходить в школу?». Такого быть не должно. Должен быть контроль и какие‑то санкции для таких родителей. Самое простое — выдворение. Если они считают, что правильно, когда ребенок не учится, пусть считают так у себя на родине. Я даже не назову такие меры жесткими — это будет просто наведение порядка. Но эти правила должны быть сформулированы и прописаны в нормативных документах на федеральном уровне.
Мультики в помощь
В июне прошлого года был запущен интересный онлайн-проект «Дети здесь». Это платформа по обучению ребят из Армении, Таджикистана, Киргизии и Узбекистана русскому языку. Онлайн-уроки скомпонованы по трем курсам — для базового, среднего и продвинутого уровней владения русским языком.
Проект был поддержан Президентским фондом культурных инициатив. За год на сайте зафиксировано более 40 тысяч регистраций. Система, отслеживающая прогресс каждого участника, подтвердила эффективность платформы: более 80 % детей успешно проходили тестирование и поднимались на следующий уровень.
— Регистрировались и те дети, которые уже приехали в РФ, и те, кто только собирается переезжать с родителями, — рассказала руководитель проекта «Дети здесь» Ксения Рудич. — Важно, что ребенок может заниматься здесь самостоятельно. Ведущие анимационные студии России предоставили нам лучшие мультфильмы, которые есть в стране. Мы перевели их и сделали субтитры. То есть дети могут изучать русский не только на школьных уроках, но и просматривая любимые мультики. Которые, кстати, открываются постепенно: как только пройдешь урок и выполнишь его успешно, тебе будет доступна новая серия. Мы старались через уроки донести до детей не только правила русского языка, но и правила поведения в обществе, его традиции. И делали это при помощи анимационных героев, которые путешествовали, знакомились, взаимодействовали. Это была одна из целей проекта — обучить детей не просто словам и предложениям, а коммуникации с другими детьми. Подсказать им, как жить в новом для них обществе. После такого курса у многих детей наблюдался мощный прогресс, они стали разговаривать, не боясь допускать ошибки.
Информацию о существовании такой платформы авторы проекта распространяли через департаменты образования крупнейших городов и среди учителей, проводили для них вебинары…
— Учителя говорили нам спасибо за такую поддержку, признавая, что зачастую на уроках у них нет возможности уделить дополнительное внимание детям-иностранцам, — рассказывает Ксения. — Наш онлайн-формат позволил давать им домашние задания и затем вместе с другими ребятами проходить тесты, смотреть мультфильмы и обсуждать их потом на уроках всем классом. Это стало неким объединяющим фактором для русских детей и иностранцев.
Грант завершился, но платформа продолжает работать. Организаторы обещают поддерживать ее своими силами в сотрудничестве с учителями из российских регионов.
На многие вопросы, касающиеся обучения мигрантов, ответы еще не найдены. Можно ли регламентировать соотношение русскоязычных учеников и иностранцев в школе? Как работать с классом, наполовину или более состоящим из учеников, плохо понимающих речь учителя? Как ставить отметки? По-человечески понятно, что нельзя с иностранца спрашивать так же, как и с ребенка, для которого русский язык родной, но ведь есть учебная программа и критерии оценки успеваемости — общие для всех…
Пока эти вопросы самостоятельно решают администрации регионов и даже учебных заведений. При этом специалисты говорят о необходимости наладить единую систему государственного образования для инофонов с едиными правилами и единым стандартом оценки знания русского языка.