На волне популярной новости о том, как бельгийская метательница молота приняла участие в забеге на 100 метров с барьерами (Джолиен Бумкво, ты красотка!), я, как всегда, вспомнила что-то свое, девичье. Морали не будет. Впрочем, может быть, пока буду писать, какая-то мораль и придет в голову…
Но главное, о чем хотелось бы поразмышлять – об уважении к тем, кто знает, что такое взаимовыручка. И просто о ценности этого явления. Ведь это такая сильная штука!
История первая. Об участии, не о победе
В девятом классе был у нас мальчик, некто Гоша Смирнов. Обычный такой ученик, обычного класса, обычной школы. Средний во всех смыслах – не хулиган, но и не образцового поведения, не двоечник, но и парень, явно не хватающий звезд с неба. Да, какие-то предметы Гоше давались легче – история, языки, физика. Какие-то хуже, с натугой, но тоже неплохо – зачастую на уверенное «четыре», чуть реже на неуверенное «пять».
И вот вышла с Гошей такая история. Где-то в середине учебного года объявили о проведении олимпиад. Таланты и знатоки соревновались в разных дисциплинах, бравируя знаниями и в рамках школьной программы, а порой и выходящими за эти пределы. Наш класс ярко проявил себя в английском, в математике, в русском языке и литературе. Попытались бороться и в других дисциплинах, хотя бы для того, чтобы просто напомнить о себе. Вот только с биологией не задалось. Никто ее у нас особо не любил и глубоко не изучал. А поехать на городскую, а тем более на областную олимпиаду не нашлось желающих не только в нашем классе, но даже во всей параллели. Может быть, даже в других классах. Короче, для учителя по биологии это был провал по всем фронтам – нет заинтересованных, нет вовлеченных. Плохо…
Потому, переговорив с нашим классным руководителем, она однажды вошла на урок с видом хитрого заговорщика и сказала:
- А давайте кого-то выдвинем сразу на городскую олимпиаду? От себя обещаю поощрить оценкой…
Все молчали. Выдвигаться никто не горел желанием. Даже за лишний балл.
- Работа будет несложная. Что, разве не напишите хоть что-то?
Опять гробовая тишина.
Биологичка толкнула речь о репутации класса, о престижности участия в научных олимпиадах, о победе биологической науки над серостью безграмотности. Энтузиастов и тут не нашлось.
- Ладно, – сказала она, изучая журнал и анализируя успеваемость, чтоб подобрать хоть сколько-то достойного, – тогда я выберу сама. Может, Петрова пойдет?
- Не могу! – запротестовала Петрова. – У меня языки и математика! Я и так ничего не успеваю!
- Козлов?
- У меня плановая диспансеризация, – Козлов хитрил, так как не очень любил биологию.
- Попова? Хотя нет, эта и так пестики от тычинок не отличает…
Вот так, методом исключения, сошлись на Смирнове. Гоша встал, обреченно покивал и сказал:
- Ладно, я пойду на олимпиаду… Только я же тоже биологию так себе… Вы мне в прошлой четверти вообще три хотели ставить!
- Не хотела! – заверила биологичка. – Это я тебя мотивировала! И, видишь, в этой четверти уже две пятерки! Да и на олимпиаде мы (я и школа!) просто просим твоего участия, а не победы, ведь это престиж и опыт, пусть знают, что мы тоже биологию хоть чуть-чуть, но учим, знаем и ценим!
- Ладно, – снова кивнул Гоша. В конце концов, ему вдруг и самому стало интересно – целая городская олимпиада! А если будет не сложно? А если, каким-то образом, он победит?...
И действительно, через неделю Гоша отправился в одну из школ соседнего района, где в огромном классе, под бдительным оком комиссии из других учителей, школьники писали свои труды.
Чуда не произошло. Работа оказалась сложной, вопросы не просто выходили за рамки школьной программы, они были в прямом смысле со звездочкой. Например, легко ли девятикласснику рассуждать о преимуществе трехкамерного сердца у земноводного, если он толь
ко на олимпиаде и узнал, что у земноводных оно именно трехкамерное? И Гоша старательно выдавал художественные трактаты о горячих сердцах у холодных рептилий, даже не догадываясь, что для научной комиссии это будет тот еще каламбур.
Работа провалилась. С грохотом. Нашу учительницу слегка пожурили, что она не смогла представить достойного кандидата, но и отметили, что молодец, мол, нашла хоть кого-то. Предмет-то непростой, современная молодежь не особо интересуется…
Биологичка после такого разноса вернулась в школу фурией. Никаких личных бесед, никакого тактичного замалчивания, только привселюдная казнь и порицание!
И она устроила бедному Гоше Смирнову разнос прямо на уроке, перед всем классом. С высмеиванием цитат из его работы, с глумлением над опусом о горячем сердце земноводного.
- О, что теперь буду думать о нашей школе? О нашем классе? Обо мне?!
Биологичка гневно скрипела двумя оставшимися зубами и распылялась так, что в маленькой классной комнате дружно вяли и пестики, и тычинки, и даже анатомические плакаты на стене.
Экзекуцию Гоша переносил стоически. И только тогда, когда гневная биологичка нарисовала ему кол в журнал, робко уточнил:
- Это и есть ваше поощрение за участие? Вы же… сами попросили!
Но никто его не слушал. А классная руководительница потом еще несколько месяцев вызывала его к доске с долей ироничной издевки:
- Эй, четырехкамерное, не хотите ли нам показать решение этой задачи?
А я вот думаю, что Гоша был обижен незаслуженно. Он, кстати, под давлением взрослых взял на себя ответственность и за класс, и за этих самых взрослых, которые, наверное, сами виноваты, что не воспитали учеников, заинтересованных в своей дисциплине. Проявил хорошие качества нормального ученика и школьника – покорность учительскому авторитету, вовлеченность в дела школы, заботу о нерадивых одноклассниках, которые в биологии разбирались едва ли лучше. А в итоге получил не самый хороший жизненный урок.
Один плюс – это не помешало ему вырасти хорошим человеком. И побеждать в других олимпиадах. Вполне заслуженно.
История вторая. О победе без участия
На третьем курсе наша группа уже имела репутацию если не злостных, то уж наверняка уверенных прогульщиков. Классической историей стало то, как мы, весело проводя время в парке вместо лекции по экономике, вдруг в этом же парке встретили нашего преподавателя по этой дисциплине.
- О, будущие коллеги! – изумился преподаватель. – А почему вы не на занятиях? У вас сейчас какая лекция должна быть?
- Все нормально! – не моргнув глазом, ответил наш староста группы: – У нас пленэр, проводим экономические исследования в полевых условиях!
Преподаватель немного подумал, порылся в ежедневнике, слегка зарумянился и смилостивился:
- Если предоставите результаты к следующему занятию – мы сможем прийти к сессии в дружеских отношениях.
Ту сессию мы сдали в целом хорошо и почти без потерь в наших дружных рядах.
Был только один казус. Светка Левина, которая завалила и прогуляла приблизительно все, в том числе и экономику. Но… одна из всей группы тогда получила автомат по зарубежной истории. Да, благодаря своему стопроцентному посещению. Как так?
А дело было так. Наш преподаватель по истории был человеком увлеченным, настоящий безумный профессор. Вечно перепачканный мелом он постоянно носил с собой стопки каких-то фолиантов, томов и методичек, которые обязательно потом где-то забывал или терял. Много читал, иногда даже параллельно с лекцией, одним глазом проглядывая очередную страничку тома, не сопряженного с темой лекции. Любил старые газеты, впадал в экстаз от слова «рукопись» и «архив». А вот людей как-то не особо, так как они иногда говорили и почему-то не отзывались все на одно имя. Имена и лица он запоминал плохо. Можно сказать, не утруждал себя этим вообще. Например, с нашим уважаемым преподавателем можно было поздороваться где-то в университетских коридорах и он, вполне вежливо отозвавшись своим «Здравствуйте!», время от времени добавлял:
- Хотя я понятия не имею, кто вы.
И, конечно, этот преподаватель не особо утруждал себя перекличкой перед лекциями, обычно просто пуская по рядам листик, чтобы присутствующие студенты вписали в него свою фамилию. И, надо понимать, нередко бывало так, что при двадцати присутствующих список был в сорок имен. Однако такое несоответствие преподавателя никогда не смущало.
Впрочем, и если проходила живая перекличка, преподавателя тоже не особо смущало, когда на три разные фамилии вдруг отзывался один и тот же голос.
И вот, когда подошла пора сессии, наш историк сообщил, что желает выделить тех студентов, которые исправно посещали его занятия, и с удовольствием поставит «отлично» тем учащимся, кто продемонстрировал стопроцентное посещение.
Смешно, но в числе таких обязательных и аккуратных студентов вдруг оказалась Светка, на тот момент прогулявшая совершенно все занятия!
Феномену даже немного удивились на кафедре – вот, оказывается, такая нерадивая, а историю любит…
Конечно, наш групповой подлог никак не спас Левину от отчисления. Да она и сама догадывалась о такой перспективе, прогуливала же очень отчаянно. Но эта маленькая история тогда сильно сплотила нашу группу. И этим вот чувством вовлеченности в общую тайну, и просто ощущением плеча, дружеской взаимовыручки. Ведь об этом можно тысячу раз прочесть, но не проникнуться и не поверить, а можно один раз столкнуться и начать как-то особенно ценить и в себе, и ближних.
А Джолиен Бумкво молодец! Олимпийский дух жив!