«Меня часто спрашивают, что такое «Чёрный квадрат» Малевича. Я отвечаю: это декларация – «Ребята, всё кончилось», – однажды определила Ирина Александровна Антонова, в течение 52 лет занимавшая должность директора Пушкинского музея в Москве. Малевич словно поставил жирную (квадратную) чёрную точку – привычное искусство исчерпало себя! Дальше начнётся совершенно новое время и новое искусство, которому будут давать разные определения: футуризм, кубизм, супрематизм... но главное в том, что эти художники, скульпторы, поэты искренне считали себя идущими впереди, в авангарде искусства – они авангардисты!
Есть несколько точек зрения на новое искусство. Одни, искренне страдающие от того, что рушится привычное, с детства милое искусство (пейзажи Левитана, портреты Крамского, эпические полотна Репина) считали, что деятели «нового» искусства разрушают старое только для того, чтобы провозгласить гениями именно себя, иначе кто же будет покупать их «произведения»? Значит, «старьё» выбрасываем и убеждаем всех, что именно эти линии, пятна, палочки и клубочки выражают невероятно сложный духовный мир современного человека!
Есть иная точка зрения, она очень жёсткая, но её трудно оспорить: кому-то нужно превратить людей в стадо – не случайно символом «великой Америки» стала жевательная резинка – жвачка! Фильмы всё смешнее, драмы примитивнее, сюжеты всё более плоские. Спектакли упорно тяготеют к утверждению, что конфликты – это столкновение тех, кто смело обнажается, и тех, кто уныло однообразен.
Авангардисты разрушают принцип эстетики, духа и идеала, то есть искусства как высокого примера, к которому надо стремиться, сознавая всё свое человеческое несовершенство, но гордясь тем, что кому-то удаётся достичь невозможного – гармонии! Сейчас ищут другое...
Музыку слушают на телефонах, и каждый второй знает, что Бах и Моцарт – это крутые мэны, писавшие отпадные рингтоны. Картины можно посмотреть в интернете, спектакль – в записи, и ни кому не приходит в голову, что общение актёра и зала создаёт совершенно новый мир чувств – да ладно, сюжет увидели, а что ещё?
И не замрёт сердце, потому что никто не прочитает: «Анисья Федоровна сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять все то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке».
А в искусстве будет нужно создавать то, чего никогда ещё не было, поэтому «старая» живопись, старые книги, фильмы становятся всё более непонятны, а значит неинтересны, а в искусстве ценится эпатаж, вызов, разрушение старого.
Что делать? Заниматься детьми. Не телефон им совать, чтобы не мешал, а разговаривать, показывать, читать, ездить в музеи, на выставки. На школу надежды нет, сейчас школа занята «патриотизмом», который воспринимается как восхваление своего и поругание всего, что за границей.
Иначе «новое» искусство победит.
И в завершение - иллюстрация: бомж, укравший в супермаркете тележку, поместив рядом с собой табличку «Бомж и тележка», трое суток отсыпался на выставке в Пермском Музее Современного Искусства.