Я заперт. Я бессилен. Я почти мертвец.
Мои внутренности сгнили. Жизненные соки покинули тело – холодный камень, выстилающий пол моей гробницы, жадно впитал их. Кожа пожухла и обтянула истончившиеся кости. Мои глаза не видят света – они давно иссохли. Я заперт! И пусть искорка жизни еще теплится во мне, каждое мгновение причиняет невыносимые страдания.
Но я хорошо помню времена своей молодости и свободы, пусть то было давно.
Я рос с отцом. Он всю жизнь лечил людей, и когда я немного подрос, то начал передавать мне знания. Я был любознателен и непоседлив. Я бегал быстрее ветра и мог поднять кузнецкий молот. Мое тело было гибким и сильным, как лук, изготовленный искусным мастером. К двадцати годам я выучился лечить сердце и глаза, печень и желудок. Приготовленные мною снадобья избавляли людей от боли, выгоняли из тел паразитов, придавали мужчинам сил. Я знал четыре языка, легко читал медицинские трактаты. Люди приезжали ко мне из далеких краев: кто – избавиться от хвори, кто – посватать дочерей.
Слава обо мне разрослась настолько, что когда царь заболел, он послал слуг, требуя меня. Когда я прибыл во дворец и упал на колени перед царем, он встретил меня невидящим взглядом. Я тотчас понял, в чем дело. Он ослеп, но больше всего его огорчало то, что он больше не может видеть лица своей прекрасной дочери.
За троном под вуалью пряталась царевна Ширен. Она с любовью ухаживала за отцом и отказывалась покидать его. Я восхитился ее решительностью. Именно она благословила мою операцию, когда другие приближенные царя усомнились – ведь мне требовалось воткнуть царю в каждый глаз по тончайшей игле. Понимая, что ценой ошибки будет казнь, я сделал, что должно. Три дня царь лежал с повязкой на глазах, а я жил во дворце, ожидая своей участи.
Но царь прозрел и, вызвав меня, объявил, что даст все, чего только пожелаю, но награду я должен назвать сам.
Я не знал, чего просить: жизненный путь я избрал, высокие чины меня не манили, а честь не позволяла клянчить монеты. Царь позволил мне поразмыслить до утра. Полночи я промучился, и так и не сумев уснуть, вышел в темный сад. Там-то, нежданно-негаданно я встретил прекрасную Ширен. Она благодарила меня за чудесное исцеление отца и лила слезы, выплакивая тревоги, так долго теснившие ее сердце. Она поцеловала мою руку, а я осмелился коснуться ее губ. Когда же пение ночных птиц утихло, я твердо знал, какой награды желаю.
Я попросил руки Ширен. Но не только получил отказ, а вдобавок был осмеян.
Меня унизили, но я не собирался быть униженным. В ту же ночь я пробрался во дворец, чтобы выкрасть Ширен. Однако до ее покоев я не добрался: в том же темном саду, где познал я любовь Ширен, мне преградил дорогу старец.
— Кровь твоя горяча, но оставь разум холодным, — посоветовал он мне. — Если сейчас ты украдешь Ширен, то не наживешь ничего, кроме бед. Верни царю его любимую. Они в ссоре много лет, давно желают воссоединения, но простить друг друга им мешает гордость. Если ты уговоришь царицу вернуться из изгнания, Ширен будет твоей.
Он пообещал указать путь к ее пристанищу. Как я мог довериться этому колдуну и пойти с ним в горы?! В пещере, в какую поднялись мы нехоженой тропой, он заточил меня! Поначалу я подумал, невелика беда, у меня достанет смекалки выбраться. Но в тот же миг, как оказался я замурован, мой дух неведомым образом покинул тело.
Бестелесный словно ветер, я летал и видел, как царь пытал моего отца в наказание за мою дерзость. Видел, как собравшиеся на площади бранили отца и улюлюкали, когда его голова скатилась с плеч.
Я слышал, как слуги лгут Ширен, что я увлекся другой женщиной и сбежал за море. Царь выдал Ширен замуж за жестокого человека. Я видел, как она, безутешная, ложится с чернокожими рабами, стоит только мужу покинуть дом.
Я обезумел. Я налетал на фруктовые сады холодным ветром. Я насылал тучи кровососов на скот и крестьян, трудящихся в поле. Я вызывал ураганы, которые вырывали с корнем деревья, и насылал волны, разбивавшие о скалы торговые суда. Я наполнил попутным ветром паруса кораблей, которые привезли в мое царство чуму.
Люди умирали. Плодородие покинуло землю. И я чувствовал удовлетворение, наблюдая, как угасает знакомый мне процветающий мир. В моей душе царил холод. И я желал, чтобы тот же холод поглотил все, что я ценил и во что верил.
Я думал, что таков удел – бесплотным духом носиться мне по свету до скончания времен. Но хитрый старец изловчился вновь меня заколдовать, и я оказался в гробнице, запертый в полуразложившемся теле. Я вырывался. Я бился. Я почти победил.
Но воля старца оказалась крепче. Три ночи без остановки он читал заклинания и молитвы, колени его тряслись и дыхание сбивалось от страха. В минуты слабости, он молился о том, чтобы я познал прощение и сострадание. Я возненавидел его не только за злодеяния, но и за лицемерие.
Три сотни лет я заточен в гробнице. Пусть каждый миг приносит мне страдания, но эти страдания делают меня мудрее. Обогащают. Пройдет век или два, или десяток веков, но заклинания старца истают.
Пусть я почти мертвец – я жив! Я буду жить.
Я возвращусь в ваш мир.
#by_dara_shahmaran