Из Саларьево я, наконец, потащилась в Домодедово свое любимое, дом родной. Сколько я там часов просидела в общей сложности, не счесть. Уморилась скакать по переходам метро. В этот раз мне почему-то никто не порывался помогать с чемоданом, как по приезду. Плохо выглядела, видимо, или накраситься забыла, или юбка слишком короткая, не знаю, короче.
В Домодедово вылезла не в тот проход. Обратно ползти вниз по лестнице, а потом вверх по лестнице до визга не хотелось. И что вы думаете, я сделала? Напролом пошла через дорогу без светофора, типа, мне ли бояться каких-то машин после Украины. Ни одна машина не засигналила, застыв в удивлении. Только кто-то обогнул меня юзом, и все.
Я всегда дохожу до самого края этих автобусов, доезжающих до аэропорта, потому что сначала стоят подороже. Те, что за сотку, за нал, стоят в самом конце, и народу обычно в них нет. А сейчас, я удивилась, почти все сиденья были заняты.
В Домодедово сил у меня не было снимать босоножки, надевать бахилы, проходить все это. Чувствовала, что не смогу уже. Подошла к инспектору досмотра, показала свою ногу и говорю, что хотите, мол, делайте, а не смогу я стоять босиком. И, о чудо, она вытащила какие-то прозрачные маркеры, приложила к моим ногам и отпустила подобру-поздорову. А что так можно было, блин? А чего я раньше страдала тогда.
Дальше сразу атаковали эти распространители Тинькофф-S7 карты. Как их стал много! Мне постоянно приходилось твердить: Все у меня есть! Да, именно, эта карта с зеленым бантиком. Да, пользуюсь, конечно же, и еще как. Про кэшбэк знаю!
Рядом сидящая девушка процедила: "Еще был бы толк с нее!" И мы с ней разговорились по этому поводу. Девушка не знает об осенней и весенней распродаже S7, живет в Сочи и летает туда из Москвы за 16000. Обалдеть! И не считайте это рекламой, мы с вами не доросли еще до нее нашей маленькой, но дружной компанией. Девушка прилетела из Хорватии,рассказывала, как там тихо, и все очень желают возвращения русских туристов.
На зарядку телефонов установилась очередь. Мужчина мне говорит: "Махните мне рукой вот так, когда закончите зарядку!" Еще чего, подумала я, и так ничего не шевелится у меня, еще махать ему. Встала, освободила ему место и пошла к своему выходу. Я люблю заходить в самолет первая, как вы знаете. На этот раз очень долго готовили самолет к вылету, я опять устала уже стоять у стойки. Сиденья заняты ранеными бойцами.
Наконец влетела в самолет, забросила чемодан и сумку, посетила чистый туалет, чтоб потом уже не ходить, извиняюсь за подробности, конечно. Рядом сидело много монголов, один из них в моем ряду. Начали беготню, кто у них будет, а кто не будет сидеть у окна. Я сообщила им, что больше вставать не буду и приготовилась со спокойной душой к полету.
Вы же знаете, что отработка возвращения моего живой и невредимой происходит обычно с таксистами. Чего только не было! И высаживали меня на полпути, и привозили обратно к аэропорту! Но я не думала, что отработка начнется так рано, уже в самолете.
Короче, появились они. Вальяжной, неспешной походкой ввалилась троица. Ну из тех, знаете, которые сидят до последнего у гейта, снисходительно глядя на быдло, которое торопится влезть в самолет. Типа, все же полетят все равно.
Они подошли к ряду передо мной, здоровый мордастый мужик (а че он не воюет, кстати?), здоровенная мосластая тетка и девушка. Оглядели забитую полку для ручной клади и завопили: "Кто сидел на моем горшке?" Ладно: "Кто занял наше место багажа над нашей головой? Ну ладно, чемодан! Но дамская сумка! Чья сумка? Уберите под ноги!"
А сумка была моя. Я сказала, что даже не собираюсь, а для чего еще я первой залетаю в самолет? Чтобы спокойно расположиться на месте. Чтоб никто не лупал на меня глазами и не говорил: "Ой, а вы бы не сели на мое место вон туда!"
Когда я подошла к своему месту, именно над моей головой стояла чья-то огромная черная сумка, кажется, стюардовская, но я же не начала верещать: Уберите, чье это, я хочу, чтобы мой чемодан болтался только над моей головой!
И потом, куда я должна положить свою здоровую сумку, которая уже растолстела, совсем как не дамская. Под переднее сиденье? А ноги мои тогда где будут? Под свое? Тогда ее запинает сзадисидящий. Не, не, не, ничо не знаю, кроме своих прав. Раньше надо было заходить, раз такие принципиальные.
Позвали стюарда, который и подтвердил мою правоту. "Кто первый, того и тапки!" - сказал он, пряча улыбку в свои густые рыжие усы. Но вообще свара была безобразная, конечно, с использованием нецензурных слов, взаимных оскорблений и т.д. Отпора они не ожидали от аборигенки, видимо.
В салоне на какое-то время наступила полная тишина. Все активно прислушивались. Никто не вставал ни на чью сторону. За меня, как обычно, никто и не думал вступаться из бурят. Рядом со мной сидел молоденький бурят, который ехал со срочной службы, у окна тоже совсем еще молодой монголенок.
Стюард сказал, что если мы не прекратим, то рейс задержат. Я ответила противным голосом: "А чего они наезжают на меня втроем? Давайте их высадим, раз они не вмещаются!". Что вызвало новую волну возмущения этой троицы. До этого они дико и издевательски захохотали на мое: "Первый раз летите что ли, деревня?" Типа, они не деревня, а самые что ни на есть москвичи.
Не успели мы взлететь, стопудовая тетя, конечно, сразу же обвалила на мои колени свое кресло. Оно под ней угрожающе накренилось гораздо ниже дозволенного. Но ей было "насрать", как она мне и заявила. Нельзя ли таких полновесных теть возить каким-нибудь спецрейсом уже?
Не успели мы выпить напитки, как она опять завалилась на меня своим дебелым телом. Я толкнула ее кресло сзади и сказала, что по правилам она не имеет право спускать кресло до уборки стаканов. А все это время стояла надо мной в туалет и сверлила меня глазами еще одна тетя, наверное, тоже типа москвичка, которая возмущенно влезла: "Так вы же выпили уже свой сок!"
Это было сделано в воспитательных целях, чтоб она не заваливалась на меня во время дальнейшего приема пищи. Между сиденьями почти не было пространства, трудно встать даже при поднятых креслах. Я, например, зная, как это неудобно, когда откидывают кресло спереди, почти никогда не откидываюсь сама назад даже при длительных полетах и поездках, тем более на всю катушку. Если откидывается переднее кресло, то ты теряешь всякую мобильность уже на своем месте.
Во время еды меня подвел уже мальчик-монгол. Когда разносили коробки, курица закончилась прямо на мне. Монгол отказался от картошки со спаржей, заказанной курицы уже не было. Я, зная о том, что монголы не могут есть без мяса, отдала ему свою коробку и взяла эту спаржу, залитую маслом.
И монгол мой, радостно все сожрав, как в детском саду, тут же запросился в туалет. А помните, что он у окна, а я у прохода. Пришлось мне, чертыхаясь, взяв в руки свою коробку с едой, выбраться из этого закутка. При этом масло вылилось из коробки на сумку, плащ и сиденье, блд. Я безо всякого стеснения начала его отчитывать при его родственниках, что так не делается, что можно было подождать немного, пока уберут коробки и так далее.
Заодно я отправила в туалет и срочника, сказав, что не буду больше вставать до конца полета. Встала и стояла с этой текущей коробкой в проходе в ожидании этих детей, потому что садиться и снова вставать мне было трудно. Люди с любопытством пытались разглядеть меня, кто там бузит, но, встречаясь со мной глазами, быстро отводили свои. Я готова была сцепиться с кем-нибудь еще...
Наконец, командир объявил о готовности снижаться и вдохновляюще добавил на безобразном английском: Зэ тэмприче из фифтин дыгрыз-дыгрыз (да, здесь было удвоение для усиления, как будто кто-то кого-то грыз). Итцэ вэри гуд тэмприче, лэйдиз энд джентльмен!
Высокий рыжий стюард с усами, проходя мимо, незаметно протянул мне свою длинную ладонь, чтобы я отбила. Что бы значило?..
Так и долетели, короче...
