Миниатюрная белокаменная часовенка с изображением процветшего креста и переплетающихся стеблей растений, увенчанная ультрамариновыми каплями главок, – яркая достопримечательность русской части кладбища Кокад в Ницце. В 1904 году ее проект по мотивам древнерусского зодчества выполнил тогда еще только начинающий архитектор Алексей Щусев. Часовня была установлена над могилой Натальи Леонидовны Шабельской, до последнего дня своей жизни собиравшей русскую старину.
Текст: Татьяна Нагорских, фото: Александр Бурый
Начать историю с конца кажется не совсем логичным. Но дело в том, что только спустя сто с лишним лет Российскому этнографическому музею (РЭМ) удалось исполнить своего рода духовное завещание собирательницы и ее дочерей – впервые представить сохраненные для потомков предметы русского народного творчества на выставке «Собрание русской старины Натальи Леонидовны Шабельской». Этот поистине драгоценный подарок всем неравнодушным к традиционной культуре музей сделал в год своего 120-летия. Всего было показано около 700 наиболее характерных предметов из примерно 3 тысяч, хранящихся в музее. РЭМ обладает самой большой частью коллекции Шабельской, разрозненной в ХХ веке.
По некоторым данным, коллекция Натальи Шабельской насчитывала около 20 тысяч предметов. Однако Елена Львовна Мадлевская, ведущий научный сотрудник отдела этнографии русского народа РЭМ, куратор выставки, ставшая нашим проводником по удивительному собранию русской старины, не склонна доверять столь астрономическим цифрам. При жизни Натальи Леонидовны документально было зафиксировано около 4 тысяч предметов коллекции. И эта цифра не менее значима.
ЛИЧНОСТЬ СОБИРАТЕЛЬНИЦЫ
Попав в пространство выставки, замираешь от изумления. Здесь сияют золотными нитями, блещут рубленым перламутром, мерцают речным жемчугом, алеют или белеют искусными вышивками сотни кокошников, сарафанов, рубах, понев, шугаев и душегреек, нагрудников и ожерелий, а также фрагментов золото-серебряного кружева, позументов, поясов, свивальников. Эта роскошь дополнена утонченными резными ларцами из кости, деревянными резными и расписными сундучками, поставцами, теремками и укладками, набойными и пряничными досками. Даже неискушенный посетитель понимает, что большинство экспонатов – первостатейного качества. Остается лишь удивляться: неужели все это было собрано одним человеком? Как и откуда возникало у собирательницы понимание, какие именно предметы нужно отбирать в коллекцию? По словам Елены Львовны, «качество коллекции было обусловлено уровнем знаний собирательницы, то есть личностью самой Натальи Леонидовны Шабельской».
Наталья Кронеберг – такова ее девичья фамилия – родилась на юге Российской империи, в шумном и богатом приморском городе Таганроге. Дата ее рождения пока предмет исследований. Чаще других упоминается 1841 год. Об истории семьи знаменитого коллекционера сведений мало. Известно лишь, что прадед Натальи по линии отца, Леонид Александрович Кронеберг, происходил «из иностранцев саксонской нации» и был лютеранским пастором в Москве. Дед принял православие, сделал карьеру от учителя математики до главы Дирекции народных училищ Орловской губернии в чине коллежского советника. А самым прославленным из родственников был двоюродный дедушка Натальи Леонидовны – Иван Яковлевич Кронеберг, доктор философии, дважды избиравшийся ректором Императорского Харьковского университета.
Юные годы Натальи тоже были связаны с Харьковом, где она успешно окончила Институт благородных девиц – старейший из провинциальных институтов империи. Автор статьи разыскала имя Натальи Кронеберг в списке выпускниц за 1854 год, что наводит на мысль о более раннем годе ее рождения. Ведь девочек принимали в институт с 9 лет. В институте они учились шесть лет. За этот срок они помимо Закона Божьего, истории, географии, физики, грамматики, арифметики и риторики в обязательном порядке изучали рисование, «писание» и, что немаловажно, рукоделие. А вот музыку, танцы и иностранные языки им преподавали по желанию и за дополнительную плату.
В 1862 году Наталья Кронеберг вышла замуж за крупного харьковского землевладельца, ротмистра Петра Николаевича Шабельского. В имении мужа в селе Чупаховка Харьковской губернии «она как раз и наблюдала крестьянскую жизнь, – замечает Елена Львовна, – и это не могло не сыграть своей роли в ее интересе к народной праздничной одежде».
Вероятно, здесь же постепенно и были сформированы три вектора будущего приложения творческих и духовных сил Натальи Леонидовны, которым она следовала всю жизнь: собирательство «древних художественно-бытовых предметов» ради спасения их от забвения, увлечение рукоделием и воссозданием вещей по старинным образцам, а также благотворительность.
Известный художественный критик Владимир Стасов писал, что «с молодых еще лет Н.Л. Шабельская глубоко полюбила все художественное и прекрасное и имела истинную страсть к женским художественным работам. Устроила в своем имении мастерскую, где у нее работали 14 вышивальщиц и кружевниц. Слабое здоровье заставило ее отказаться от светской жизни… Она много времени посвящала своему увлечению, давая тем самым заработать малоимущим рукодельным женщинам».
В браке у Шабельских родились три дочери: Ольга, Варвара и Наталья. В 1870-х годах семья переехала в Москву. В это время Варвара училась в Московском Екатерининском институте, где «женские рукоделия составляли важный предмет воспитания молодых девиц» с целью «образования их вкуса». Она с успехом окончила его в 1877 году.
В том же году скончалась старшая дочь, Ольга, а спустя три года не стало и мужа Натальи Леонидовны – Петра Николаевича.
МИССИЯ СПАСЕНИЯ
«Попав во время одной поездки своей по Волге, в начале 80-х годов, в Нижний Новгород, – вспоминал в посвященном Наталье Леонидовне биографическом очерке Владимир Стасов, – она искренне пленилась на ярмарке богатыми образцами старинных русских вышивок. Их характерность и изящество поразили ее, и от сих пор она поставила себе целью изучить эту прелестную отрасль женского русского народного творчества, собирать и хранить его образцы, а также создавать новые работы в том же стиле, духе и красоте».
В Москве Наталья Леонидовна продолжала собирать уже не только декоративные фрагменты шитья, тканья, кружев, с увлечения которыми начался ее интерес, но и предметы, составлявшие женский традиционный костюм различных губерний. Для пополнения коллекции она много путешествовала по России: от Русского Севера до южнорусских губерний, а также действовала через агентов.
Об одной из главных причин столь серьезного и масштабного собирательства много позднее написала младшая из дочерей, Наталья Петровна: «Она увлеклась красотой родной старины, на которую Запад уже обратил внимание, в то время как у нас она почти игнорировалась, варварски уничтожалась офенями на выжигу и вывозилась агентами-скупщиками за границу. Желание спасти хоть что-нибудь по силе и возможности побудило приобретать разнообразные предметы древнего быта, на которых так ярко отразилось народное творчество». Это была, по словам Елены Львовны Мадлевской, «осознанная цель – спасти памятники русского искусства и сохранить их для будущих поколений».
Понимание, что именно собирать, пришло не сразу. Наталья Леонидовна не была профессиональным этнографом, но она посещала музеи и частные собрания в России и за границей, ездила по монастырям для изучения церковной старины, штудировала научную и историческую литературу, обращалась к архивам. Она консультировалась с ведущими специалистами «по древностям» – Иваном Егоровичем Забелиным и Владимиром Васильевичем Стасовым. Написанные ими книги «Домашний быт русских цариц» и «Русский народный орнамент» служили, по ее словам, «путеводной нитью». По совету Забелина она начала фотофиксацию коллекции, а также собиралась делать зарисовки кроя вещей. Профессиональный подход к собирательству отразился также в фиксировании названий губерний, иногда уездов, из которых были получены вещи и в которых они бытовали. Дочь Шабельской, Наталья Петровна, вспоминала, что «в то время не было готового материала для руководства, <…> Приходилось идти новым, не проторенным путем, потребовавшим большой затраты энергии, труда и средств».
За довольно непродолжительное время Наталья Леонидовна «сделалась одним из величайших и капитальнейших знатоков этой характерной отрасли древнего русского творчества, – отмечал Стасов, – а дом ее в Москве сделался настоящим музеем, необыкновенно богатым и разнообразным». Забелин называл его «Археологической Светлицей», которая «пользуется заслуженной славой». Двухэтажный дом-музей на углу Садовой и Малой Бронной стал настолько известен, что в 1903 году был указан в путеводителе по Москве как обязательный к осмотру. В том же году, готовясь к знаменитому костюмированному балу в старорусском стиле в Зимнем дворце, «некоторые из приглашенных специально отправлялись в Москву, чтобы посетить выставку Шабельской, посвященную костюмам, украшениям и тканям в России до XVIIвека. На протяжении нескольких недель, предшествовавших балу, залы этой знаменитой коллекции приняли больше посетителей, чем в любой другой период», – вспоминал участник того памятного события Владимир Иванович Звегинцов. Дом этот дожил до начала 2000-х годов, а затем, увы, был снесен для постройки очередного бизнес-центра.
В жизни Натальи Леонидовны и ее дочерей, которые с малых лет, по словам Стасова, оказались «наполнены тем же духом любви и уважения к художественным работам древней русской женщины» и стали «ревностными помощницами своей почтенной матери», 1890-е годы были отмечены бурной выставочной деятельностью в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Чикаго, Антверпене и Париже. Каждая из этих выставок требовала серьезной подготовки. В 1900 году о легендарной Всемирной выставке в Париже пресса писала, что в Русском «теремке» по проекту Константина Коровина «француженки любуются коллекцией кокошников, доставленных госпожой Шабельской». В результате – золотые и бронзовые медали, признание в России и Западной Европе, средства, собранные с помощью выставок и переданные на благотворительность.
«БЕЗКОНЕЧНО ЗНАЧИТЕЛЬНОЕ ЯДРО»
В 1902 году Наталья Леонидовна задумалась о дальнейшей судьбе своей «богатой и изящной коллекции». Желая сохранить и сделать ее общедоступной, она решила передать основную и наиболее ценную часть старинных предметов в Этнографический отдел Русского музея имени императора Александра III (ныне – Российский этнографический музей). Подготовка заняла не один год. При жизни коллекционер не успела завершить начатое. 7 января 1904 года ее не стало. Последние восемь лет Наталья Леонидовна из-за слабого здоровья жила во Франции, в Ницце, лишь иногда посещая Россию.
Владимир Стасов, мечтая о передаче коллекции Шабельской в музей, писал, что «это было бы величайшее счастье для русской науки и русского искусства». В 1906 году 1078 предметов коллекции были переданы музею Варварой и Натальей Шабельскими, а 2596 экспонатов приобретены за 40 тысяч рублей золотом в рассрочку на пять лет императором Николаем II и также переданы в музей. За поднесенное в дар столь «редкое по полноте и высокому достоинству отдельных предметов собрание» сестры Шабельские были награждены серебряными медалями. Сегодня коллекция Шабельской является одной из ценнейших в собрании РЭМ, образуя, по выражению Стасова, «крупное и безконечно значительное ядро».
В том же, 1906 году сестры Шабельские преподнесли музею еще один особенный подарок: «два уникальных альбома «Собрания русской старины Н.Л. Шабельской» в виде папок с обложками из старинных тканей и вложенными в них фотографиями на паспарту».
Фотографии из первого альбома иллюстрировали премьеру коллекции Шабельской в стенах Императорского Российского исторического музея на выставке VIII Археологического съезда в 1890 году. Тогда было представлено 676 экспонатов из 21 губернии. Среди них особого упоминания удостоились три древних столешника с удивительными узорами. На одном – «двуглавый орел времен Царя и Великаго Князя Алексея Михайловича, птица сирин в кругах, ореховая развода и шитье полотнянками, которыя имеют разное название, как-то: крест на крест, городки, колесом, вьюнчики, гусиная плоть, брань и друг. По кайме на углах двуглавые орлы, вокруг птицы грифы и листья». На другом – «в кругах птица, украшенная короной, львы, инроги (единороги. – Прим. авт.), а на кайме листья». Такие предметы могли входить в состав так называемой «белой казны» царского обихода. На современной выставке в РЭМ восхищали вышитые подзоры северных губерний – Вологодской, Архангельской, Олонецкой – с орнаментом, похожим на орнамент столешников, в виде заморских и мифических птиц и животных.
Как и на выставке 1890 года, в современной экспозиции буквально оглушала роскошью золотного шитья огромная витрина с женскими головными уборами. Как тогда, так и сегодня «кики, кички, повойники, начeльники, сороки, кокошники и проч., составлявшие головной убор наших северных губерний у бояр и простого народа, имеют большой этнографический интерес». Увидеть, как эта экспозиция выглядела сто с лишним лет назад, помогали представленные здесь те самые фотографии из альбома. По словам Елены Мадлевской, «они как бы соединяют две исторические точки: 1890-й и 2022–2023 годы с помощью одних и тех же вещей. А еще расширяют пространство самой выставки, дополняя его вещами, которые не удалось разместить». Для организаторов выставки важно было показать, что с премьеры коллекции сохранилось много предметов.
Куратор провела нас по сияющему морю красоты женского традиционного наряда. Своими размерами сразил огромный нижегородский кокошник, а островерхий галичский перенес в русские сказки. С виду неприметный кокошник из Владимирской губернии на деле оказался украшен в редчайшей технике аксамитного шитья золотными нитями, о которой «многие слышали, да не видели». Она напоминает драгоценную старинную ткань аксамит, из которой шили царские одежды. Невероятно привлекательными оказались костромские кокошники, выполненные в технике сажения по бели по ажурному фону, узор которых как будто искусно вырезан. Любуясь всем этим великолепием, понимаешь, каким удивительным мастерством владели наши предки и насколько хорошо Шабельская разбиралась в том, что собирала.
Среди обилия женских головных уборов затесался и один мужской. «Наталья Леонидовна не собирала мужскую одежду, – пояснила куратор, – она была менее разнообразна, быстрее снашивалась, ее мало сохранилось. В коллекции всего четыре предмета мужской одежды. Мужскую шапочку мы поставили на самое видное место».
«ЗОЛОТЫЕ РЕКИ», «ШУВАЛИКИ» И ДОЛГОРУКАВКИ
Уникальные фотографии из второго альбома, представленные на выставке в РЭМ, создавались для фиксации коллекционных костюмов различных губерний. Но даже такую утилитарную задачу Шабельская и ее дочери решили творчески. На каждом фото тщательно подобранные образы воплотили красоту, великолепие и декоративность девичьих и женских народных костюмов. Для некоторых фотографий позировали дочери – Варвара и Наталья, а также вышивальщицы мастерской Шабельской. Сегодня эти фотографии широко известны. Они, по словам организаторов выставки, «являются не только жемчужиной исторической фотографии конца XIX века, но и ценным научным источником в области традиционной одежды».
Шесть образов для современной выставки в музее восстановили по этим снимкам. Костюм молодой женщины из однодворцев Тамбовской губернии привлекал яркой полосатой шерстяной юбкой с разноцветными вышивками, широким красно-зеленым полосатым поясом, белоснежной рубахой и медового цвета янтарными бусами. Сиял, словно освещенный лучами утренней зари, костюм нижегородки, с ног до головы украшенный золотным шитьем и тканьем. Костюм москвички радовал глаз алым передником-«шуваликом» и рубахой-долгорукавкой, сшитыми из тканей подмосковных Шуваловских заводов и украшенными двууточным браным и закладным ткачеством, вышивками гладью, швом «козлик», косым крестом, нашивками тесьмы и блесток. Восхищал наряд молодых женщин Вологодской губернии, которые во второй половине XIX века носили круглый сарафан с шугаем из штофа, гребенчатый кокошник с поднизью в виде фестонов из рубленого перламутра, декорированный золотным шитьем и позументом. Главным же акцентом наряда был нагрудник, украшенный золотным шитьем, бахромой, гранеными стеклами в кастах, половинчатым жемчугом.
Елена Мадлевская подчеркнула, что принцип устройства выставки отвечал идее показа предметов, придуманной сто с лишним лет назад самой Шабельской. Помимо костюмов были собраны в группы и отдельные предметы: головные уборы, сарафаны, шугаи, украшения и так далее. Рубахи же вывесили так, чтобы они могли помериться длиной рукавов и наглядно продемонстрировать, что значит «долгорукавка». Сарафаны теснили в витрине один другой и соперничали в роскоши тканей и отделки. Вот как описывала некоторые из них Наталья Леонидовна в каталоге выставки 1891 года: «старинный сарафан лиловый с наподольником, узор по атласу «золотые реки» (название народное), Вологодская губерния» или «сарафан парчевый, по народному «дародоровый» (drap-d’or), Ярославская губерния», а еще «сарафан, белая шелковая ткань, затканная атласными цветами, по народному «барышовый» (brochè)». Благодаря ее записям стали понятны необычные народные названия тканей, которые на деле оказались воспроизведенными на слух их французскими версиями. Владимир Стасов даже предлагал Шабельской заняться составлением «словаря терминов древне-русского шва и материй для Академии наук».
«ПРИЯТНОЕ РАЗЛИЧИЕ ЗАНИМАЕТ»
В одной из витрин красовался «предмет очень высокого искусства, с объемной вышивкой шелком и золотными нитями. Этот знаменитый подзор, в правом нижнем углу которого вышита надпись «работа Н.Л. Шабельской», яркий пример мастерства, которое не сразу достигается, – пояснила куратор. – Наталья Леонидовна была не только теоретиком, но и прекрасным практиком, владевшим разнообразными текстильными техниками». Известный московский коллекционер Алексей Петрович Бахрушин писал, что «она исполняет, единственно из любви к искусству, работы старинным русским швом и по старинным рисункам. Изготовленные этим путем предметы идут ко Двору и в подарок добрым знакомым».
Коллекционер так высказался не только о личных работах Натальи Леонидовны и ее дочерей, но и о предметах из мастерских в Чупаховке и в Москве, которые создавались все с той же целью «спасти и сохранить» предаваемые забвению в век технического прогресса ручные текстильные технологии и быстро исчезающий самобытный орнамент. Эти предметы также выставлялись на всемирных выставках, где получали заслуженное признание. В каталогах и публикациях такие работы всегда отделялись от подлинных, исторических вещей.
Напротив витрины с уникальным подзором было представлено михайловское, вологодское, ярославское, костромское и другое старинное кружево из коллекции. На одном из фрагментов читалась понятная и самая любимая народными мастерицами прошлого надпись «кого люблю, тому дарю». А вот фраза «приятное различие занимает», вплетенная в другой фрагмент, уже требовала пояснений. «Так можно сказать про всю традиционную культуру, – заметила Елена Львовна. – Основной ее принцип – ориентация при создании предметов на сложившийся в веках канон, но существование их в вариантах. Не как массовое производство – штамповка один в один. При создании каждой вещи мастерица может привносить свое в орнамент и иногда в крой. Это ручная работа».
Помимо «приятных различий» в предметах коллекции «можно отследить и общие образы, которые использовались в традиционной культуре в абсолютно разных техниках, – продолжает куратор. – Например, нижегородские пряничные доски помещены рядом с вышивкой неслучайно, они специально подобраны. Видно, что образы дерева, винограда, птицы павы, птицы сирин использовались и на набивных тканях, и в вышивке, и в резьбе и росписи по дереву. Наталья Леонидовна это хорошо понимала и потому отбирала такие вещи для своей коллекции». Историк Владимир Ильич Сизов считал, что «по ее коллекциям, благодаря их разнообразию и строгой классификации, можно было изучать русское народное творчество в его особенностях или оттенках, свойственное различным местностям и различным нашим инородцам».
К сожалению, выставки скоротечны. Но как хотелось бы продлить удовольствие и в дальнейшем любоваться запавшими в душу образами. Обычным посетителям, опытным мастерам-народникам, студентам-дизайнерам и кинематографистам черпать творческое вдохновение из красочных иллюстраций каталога или набора открыток с подробными описаниями предметов, составляющих костюмы. А маленьким девочкам играть с бумажной куклой, наряжая ее в удивительные наряды наших предков, бережно сохраненные для нас Натальей Леонидовной Шабельской, которая, по словам Владимира Стасова, «принадлежит к тому поколению новых русских женщин», которые «ясно чувствуют, что такое наша национальность, страстно любят ее и отдали на служение ей всю свою жизнь».