Летом в дождь случаются самые долгие сумерки. Они бывают настолько длинные, что кажется, будто время замерло, часы остановились, а за окнами и в доме вечно будет стоять глухое серое облако. Облако окутывает с ног до головы, убаюкивает, шепчет долгие истории, в которых тоже идет бесконечный дождь.
Это лето получилось на редкость дождливым. Казалось, что в небе над городом скопились облака всего мира и целого года не хватит им, чтобы пролиться водой на землю. Танька подолгу смотрела вверх и пыталась увидеть хотя бы маленький кусочек голубого неба, но безуспешно. Синева надежно закрыта серыми тучами.
Утром бабушка заменила на окнах занавески. Их пришлось долго сушить горячим утюгом, потому что занавески никак не хотели сохнуть сами. Во двор под дождь их не вынесешь, а в сенях и на веранде также сыро, как и на улице. От горячего утюга занавески стали белоснежными, хрустящими и чудесно пахли.
Ставни летом не закрывали. Темнело поздно, а спать ложились рано. Таня часто засыпала, когда за окном еще стояли густые сумерки. Бабушка задергивала занавески, и в доме становилось по-особенному уютно и загадочно. Из-за дождей сумерки начинались чуть ли не сразу после обеда.
Таня представляет себе, что их дом это корабль, плывущий в необъятном пространстве, где все ориентиры спрятались в мокром тумане. Путь корабля пролегает через огромный неизведанный океан, заполненный облаками. И штурманом и капитаном корабля была, конечно же, бабушка. Танька отвела себе роль наблюдателя на борту, отдав все почетные должности бабушке. Так важно наблюдать, замечать каждую мелочь долгого путешествия по бесконечной Вселенной Большого Дождя. Танька видела себя стоящей на палубе с подзорной трубой в руках. Но как бы пристально не смотрела Таня в трубу, там одни облака и сумерки.
Окно в огород оставляли открытым, если в дом не лезли тучи комаров. Шел частый, крупный дождь. Комарам неплохо сиделось в высокой густой траве, которая этим летом росла, как на дрожжах.
Таня залезла с ногами на диван, приоткрыла окошко, задернула занавески так, что голова ее осталась в саду, а сама она – в комнате. Громко тикает будильник на комоде. А еще хорошо слышно, как будильнику вторят капли. Они стучат по крышке круглого стола, того, что стоит в саду у раскидистых сибирских кленов прямо под окнами комнаты. Стол мокрый и блестящий. На нем лежат листья, сбитые дождем с дерева, и забытые формочки для песка. Одна из формочек наполнилась доверху дождевой водой, и Таня днем видела, как из нее пили тонконогие птички.
Капли сыплются с неба, стекают по листьям кленов и черемух, стучат по крышке стола и по завалинке, обитой железом.
Дождь громко и вкусно булькает в деревянной бочке, стоящей на углу дома. Когда-то в бочке солили капусту. Бочка хорошо справлялась с работой. Но потом она состарилась и рассохлась. Бочку назначили на другую, не менее нужную должность – собирать воду для полива. Важная, пузатая, подпоясанная тремя ржавыми металлическими обручами, бочка каждое лето копит в себе небесные капли, складывая их одну к другой, постепенно наполняясь доверху мягкой дождевой водой. Бабушка почему-то говорит, что бочка пахнет тиной, речкой и лягушками. Танька не спорит с бабушкой, потому что никогда не нюхала лягушек и не знает, как они пахнут. Таня считает, что дождевая вода пахнет свежестью, травами и облаками. Крышку с бочки сняли и капли, падая с карниза, весело хлюпают, разгоняя частые круги по воде.
‒ Что же вы так суетитесь, неугомонные! ‒ недовольно ворчит бочка. ‒ Откуда вас столько навалилось на мою голову?
Капли торопятся, цепляются друг за друга, ныряют в прохладную глубину, стремясь потом всплыть и оказаться повыше, толкаются в бочке, которая того и гляди лопнет от обилия воды.
‒ Тихо, тихо, осторожнее вы там, хулиганы! – возмущаются тяжелые и ленивые капли на дне деревянной посудины. Они хотят покоя и тишины, но веселые дождинки прыгают и прыгают в бочку, толкаясь и смеясь.
А тучи все ниже и ниже. И миллиарды капель готовы устремиться вниз, стукнуться о железо крыши, прокатиться весело по скату, наперегонки пробежать по сливной трубе и нырнуть с разбегу в бочку. Бочка кряхтит. Ее деревянные бока покрылись зеленым мхом.
‒ Не помню раньше такого дождя, ‒ по-старушечьи скрипит старая бочка. ‒ Сколько же вас там еще? Кажется, это самое дождливое лето в моей жизни.
Весь день с самого утра кряхтит ворчливая бочка. Черемухи, клены и яблоня у калитки давно перестали обращать внимание на бочкино ворчание. Им больше нравится слушать ритмичный стук капель по железной крыше.
Вот целая толпа серебряных дождинок ныряет в пузатую бочку. И с последней каплей этой веселой компании заканчивается бочкино терпение. Бочка переполнилась, и вода льется через край, ручейком убегает к грядкам с репой и морковью.
Бочка облегченно вздыхает и успокаивается.
‒ Ну и славно! Бегите, озорники.
Сумерки сгустились. Дождь все не унимается. Из окна потянуло свежестью и холодом. Пришлось закрыть раму и смотреть на дождь через мокрое стекло. Струйки воды стекают по стеклу. Тане кажется, что дорожки от капель рисуют ей таинственные знаки, пишут непонятные буквы, словно хотят рассказать какую-то историю.
Танька думает о мокрой бочке, о кленах, черемухах и цветах. Еще в мае они с бабушкой посадили в огороде цветы. Бабушка сама вскопала грядку, разрыхлила ее граблями и потом, вместе с Танькой, они разложили в мягкую, согретую майским солнышком землю твердые семена настурций и тоненькие длинные ‒ бархатцев и ромашек. Цветы легко и быстро выскочили из земли, дружно пошли в рост, рано зацвели. А теперь их яркие головки мокнут под затяжным дождем. У космей облетают розовые и сиреневые лепестки, настурции стали похожи на мокрые лоскутки. Бархатцы хоть и стоят крепко на толстых стеблях, но все равно грустят под дождем.
Совсем стемнело за окном. Дождь шумит по крыше, хозяйничает в саду и огороде, не дает покоя старой бочке. В небе клубятся патлатые серые тучи. Сколько же в них воды! Такая тяжесть стоит над землей и не падает разом на землю. Вода маленькими капельками сыплется из туч и заполняет все бочки в поселке. Она поит цветы и овощи. Она моет крыши, стекла и брошенные во дворах игрушки. Вода что-то пишет на стеклах, но вряд ли кто из людей сможет когда-нибудь прочесть эти послания.
Тане хочется разобраться в секретной азбуке дождя, понять его сложный шифр. Но капли бегут так быстро и знаки на стекле так часто меняются, что ничего не удается прочитать. Наверное, там что-то очень важное, но струйки дождя тут же стирают написанное, и Таня не успевает разобрать буквы на стекле. Глаза слипаются от монотонности дождевых струй, от сгустившихся сумерек, от глухих стуков капель по завалинке, от тиканья будильника на комоде.
Облачный океан несет на своих волнах корабль с соседскими домами, деревьями, цветами и людьми. Облака водой бегут по огороду, размывая грядки. Облака заглядывают в окна домов. Старая бочка на углу дома давно смирилась с напором дерзких дождинок и молча дремлет, не замечая, как через край ее текут потоки облачной влаги. Бочку не удивляет, что она хранит в себе целое облако. Бочке все равно, она устала и хочет спать.
Размышляя о цветах, облаках, лягушках, тайных знаках на стекле, Таня тоже уснула, положив голову на подоконник.
Под шум дождя так сладко спится. И капитан и наблюдатель могут отдохнуть. Корабль идет заданным курсом среди бескрайнего дождя. А в подзорную трубу смотреть незачем, ведь в нее по-прежнему не видно ничего, кроме облаков.