Ante S. Да, я лучше о давней смуте. Понимаю, что про 24 июня уже высказалась каждая кухарка, не считая политологов и конспирологов всех мастей. Я же стараюсь излагать свое мнение лишь в тех случаях, когда наверное ориентируюсь в теме. А тут мне пока понятно отнюдь не все, а еще точнее - недостает многих фактов.
Поэтому - о Смутном времени.
Меня всегда удивляло, что у нас принято считать серьезной напастью Лжедмитрия, между тем, как Лжелжедмитрий (в современном языке "Второлживый") трактуется как нечто второстепенное. Между тем настоящая-то бездна, грозившая поглотить страну, разверзлась именно во вторую волну самозванства.
Начнем немного издалека. Конечно же, жаль неповинных Федора и Ксению, но это ровно тот случай, когда на детей пали грехи отцов, а точнее - отца. Уж если "царский род Годуновых" не проклят, то тогда проклятых родов не бывает вовсе. Нет, я вовсе не о мифическом убийстве князя Димитрия Углицкого. О ту пору Годунов еще не имел оснований помышлять о троне, а если б помышлял, то его должны были тревожить наследники попрямее. Димитрий погибает в мае 1591 года. Царевна Феодосия Федоровна рождается в мае 1592 и живет почти год. Это означает, что ребенок был вполне жизнеспособен, иные тогда умирали сразу же. Так что за этим ребенком мог быть следующий. Вообще с полдюжины их могло народиться. И кто мог предположить, что Федор умрет сорока лет? (Он вообще-то пятью годами моложе Бориса).
Кстати еще о князе Углицком. Народ любит страшилки, но никакого убийства, скорее всего, не было вовсе. Ребенок эпилептик затеялся играть в ножички - что тут еще можно добавить?
Но если в убийстве Димитрия Годунов не виноват, в чем же его нечистота?
Лавируя и выживая при дворе Иоанна, наихитрейший царедворец сделал некогда ход конём: не будучи в силах справиться с опасным соперником за царскую милость - взял в жены его дочь Марью. (Жить захочешь, еще не на том женишься, это само по себе не в укор).
Но вот, карта легла неожиданным и заманчивым образом. Феодосия умерла, других детей за шесть лет не родилось, Федор умер, Ирина отреклась от престола для монастыря (она вообще-то правила некоторое время). Страненькая коллизия передачи короны от сестры к брату, но - соблазн оказался слишком силен. Борис, удачливый теневой манипулятор, захотел большего, захотел трона.
Но куда ж ты, грешный человек, в цари - с эдакой супружницей? С дочерью ката, пытошника, чьи руки обагрены кровью святого Филиппа? (Если кто-либо захочет по этому вопросу возражать - то не ко мне, пусть идет в Московскую патриархию и там требует изменений в житийной сумме). Да тебе, мил человек, ничто не свято, коли прочишь русский трон внуку Малюты!
А супружница была вся в папочку. Когда, при первых слухах о Самозванце, инокиню Марфу (Марию Нагую) вытащили из монастыря в Москву на допрос, царица Марья Григорьевна тыкала ей в лицо горящей свечой и вопила: "Говори, (непечатн.), всё, что знаешь!!" Годунову пришлось свою половину от вдовой царицы оттаскивать. Мило, не так ли?
Кстати уж сказать, были неприятности при Годунове у вдовствующей княгини Елены Петровны Скопиной-Шуйской, матери главного героя эпохи. Доносительство при царе Борисе процветало, что характерно для времен выскочек. Мол де Елена Петровна "плохое говорила про царицу Марью Григорьевну". А что она хорошего могла сказать? Самое из Рюриковичей, за Рюриковича шла, двойного Рюриковича родила, кто ей такие - Годуновы? А уж особливо - кто ей Лукьянычево отродье? По счастью обошлось, Романовы терпели куда худшее.
По сути Годунов - феномен законного беззакония, званного самозванства. Нужды нет, Лжедмитрий бы тоже не мог продержаться долго (как и вышло), но в их схватке особо симпатизировать некому. Василий Шуйский же, каким бы ни был, но в цари годился по немалому праву.
Но, здесь мы покуда перешагнем через первого самозванца, оборотившись к трагичнейшему событию, которое продлило Смуту еще на несколько лет, в очередной раз поставив под удар отечественную государственность: к убийству Отца Отечества - князя Михаила Скопина-Шуйского. (Если что, выделенное выше - не мои эмоции, но официальный титул воеводы).
Непобедимый в боях, князь Михаил погиб от подлейшего предательства, когда, после его триумфального въезда в столицу, Москва праздновала и ликовала. Не ликовал только незадачливый и трусливый Димитрий Шуйский, завистник к славе молодого воеводы. Чуя недоброе, Якоб Делагарди уговаривал Михаила Васильевича скорее покинуть Москву, идти под Смоленск (в бою всяко безопаснее, чем при дворе). Но - еще хоть несколько дней! Князь Михаил так соскучился по матери и юной жене... Да и всерьез ли воспринял предостережения? Кто на него покусится? Женщины целовали его стремя, матери протягивали детей, чтобы он благословил их прикосновением... Он несколько тяжелейших лет шел к Москве. Он дома.
Вся знать звала Михаила в крестные отцы. Он не отказывал. Но в дому князя Ивана Воротынского обнаружилось неприятное обстоятельство: кумой Воротынский позвал жену Димитрия Шуйского. Но не оставаться же младенцу некрещенным, в конце-концов? Воевода поморщился, но скандала затевать не стал. Жену же Димитрия звали Катериной. Катериной Григорьевной. Да, еще одна Скурлатовна. (Не один лишь Годунов обеспечивал себе выживание через подлое родство).
На пиру после крестин, по обычаю, воспреемница поднесла воспреемнику почетную чашу. Да, дело было на крестильном пиру. Только с количеством яда Скурлатовна, памятуя о богатырском сложении Скопина, перестаралась вдесятеро. Заболеть он, вероятно, должен был уже дома. Но плохо князю сделалось тут же.
Невозможно вообразить отчаяние москвитян, толпившихся перед палатами умирающего Скопина.
А дом Шуйских вскоре пал. А Смута продлилась.
Да, к сожалению, и честный Максим был лишь порождением воображения прекрасного графа Алексей Константиновича Толстого, и легенда об основании Донского монастыря является лишь легендой. Хорошего сына, пытавшегося искупить грехи отца, у Малюты не было. Народ мы добрый, образы эти милосердны, но не историчны. Плохого сына, впрочем, тоже не родилось. Зато дочерей было три, про двух из которых мы сегодня и говорили.
Еще, думаю, продолжим о Смуте.
изображения из открытого доступа