До конца XIX века многие коми-пермяки умели играть на пӧлянах, иначе называемых коми-пермяцкими флейтами. В настоящее время живая традиция игры на них почти исчезла.
Анна Григорьевна Петрова, жительница села Юксеево Кочёвского района Коми округа, – одна из немногих, кто умела извлекать красивые мелодии из этого, на первый взгляд простейшего, духового инструмента.
Анны Григорьевны не стало в феврале 2019 года. Этот текст был сделан за 10 лет до её смерти, в 2009 году.
Нужен свежий воздух
«Пӧляны лишь на первый взгляд кажутся простыми и неказистыми, – объясняет Анна Григорьевна. – На самом деле они требуют сильного дыхания. Мама у меня играла на восьми-девяти трубочках, а я – из-за астмы – могу только на шести».
Хранит свой инструмент тетя Нюра в небольшой коробочке. С дырочками.
«Очень долго я пользовалась мамиными пӧлянами. Срок их годности почти не ограничен. Но дети их поломали, а коробочка, в которой они хранились, развалилась со временем. Первые сделанные мною пӧляны очень быстро сгнили в новом футляре. Оказывается, им, как и душе, нужен свежий воздух», – объясняет женщина.
ТОНКОЕ ИСКУССТВО
Пӧляны – коми-пермяцкие национальные инструменты, наподобие флейты. Название происходит от слова «пӧльтны» – «дуть».
Играли на пӧлянах, как правило, женщины и дети.
Инструмент представляет собой особый набор (от шести до десяти штук) трубчатых стеблей растения, которое коми-пермяки называют «пикан» (обычно он произрастает в болотистых местах).
«Собирают материал для пӧлянов с начала августа до 15 сентября, – объясняет Анна Григорьевна. – Раньше этого времени стебли пикана ещё тонкие и ломкие, пригодные для пищи, но не для еды; а позже растение гниёт».
Трубочки вырезаются разной длины (5-10 см) и выстраиваются в ряд таким образом, что напоминают «миниатюрный органчик» или губную гармошку.
Как правило, они не скреплены между собой, и требуется ловкость и гибкость пальцев, чтобы их удержать. Прежде чем начать играть, трубочки подбирают по нотам. Иногда на это уходит несколько дней.
ВОЛШЕБНЫЕ ПАЛОЧКИ ТРЁХ СЕСТЁР
Играть на пӧлянах Анна научилась тайком: брала «волшебные палочки» матери и пыталась «выдуть» из них звуки. Вначале не очень получалось.
«Куда уж мне до мамы», – стеснялась девочка.
Мама её – Антонида Алексеевна – старшая из знаменитых сестёр Сизовых.
Их «звезда» взошла в 50-е годы. Три сестры – Антонида, Ираида и Елена – пели народные песни и играли на пӧлянах.
Исколесили всю Россию, неоднократно давали концерты за рубежом, становились дипломантами и лауреатами всесоюзных конкурсов.
Коллектив недотянул до своего творческого 40-летия лишь три месяца – распался со смертью Антониды Алексеевны, матери тёти Нюры.
«Это случилось перед поездкой в Канаду. После этого никто никуда, конечно, не поехал», – вспоминает Анна Григорьевна.
Сегодня она – не только единственная в семье, но и одна из немногих, кто в Коми округе играет на пӧлянах.
«Неужто на мне прервутся песенные традиции нашей семьи?» – тётя Нюра не раз тревожилась об этом, но недавно у неё появилась молодая ученица – заведующая местным клубом Татьяна Сальникова.
Иногда они выступают втроём – Анна Петрова, её родная сестра Вера и Таня Сальникова (внучка Ираиды), до замужества все трое – Сизовы.
«Сёстры» Сизовы другим составом, но снова на сцене!» – довольна Анна Григорьевна.
ПРО ДИТЯ И ТРЁХ КИТОВ
Найти дом тёти Нюры нетрудно. Надо пройти до центральной площади села, которую «венчают» три магазина и полуразрушенный остов старинной церкви.
Кажется, что белокаменные своды заглядывают прямо в окна тёти Нюры.
«Просыпаюсь и ложусь с молитвой, глядя на церковь», – улыбается она.
Современная площадь – бывшее церковное кладбище. Строивший дом тёти Нюры границ кладбища, видимо, не знал и ненароком захватил часть некрополя.
«Рыли как-то овощную яму и наткнулись на кости девочки. Долго она потом мужу снилась: девочка показывала на живот и твердила, что голодная. Отнесли мы еды на то место да помолились, после этого в снах она не приходила».
Анна Григорьевна подходит к домашнему иконостасу в правом углу комнаты и достаёт старую, искорёженную тракторными гусеницами икону Казанской Божией Матери. На огороде нашли.
«Помню, маленькая ещё была, по деревням ходила с молитвами, просила милостыню. Неодетая, босая, ничего не надо было, дали б только хлеба», – вспоминает она.
Сколько молитв Анна Григорьевна у бабушек разных тогда переняла – не счесть. И чтоб корова не бодалась, и чтоб молоко давала, и чтоб грыжа у человека исчезла, и чтоб икота не нападала. На все случаи жизни!
Женщину не смущает, что, к примеру, молитва, чтобы дитя не ревело, начинается с фразы «Как земля держится на трёх китах».
Даже если не на трёх, даже если не на китах и даже если не держится – дитя-то перестаёт плакать!
Чаще Анну Григорьевну зовут отпевать усопших. Священника в поселении нет, вызывать – дорого, а тётя Нюра «за так» провожает.
Дедушка со стороны матери ею бы, наверное, гордился. Он был священником.
И МОСКВЫ НЕ НАДО!
Ещё один дед – Гавриил, батя отца, которому Бог отмерил сто три года жизни, любил рассказывать маленькой Нюре сказки да прибаутки.
Может, в него Анна Григорьевна – такая замечательная рассказчица? Теперь она уже своим внукам рассказывает семейные предания: как во времена опричнины сосланы были в Парму из Москвы три брата Сизовых – Яков, Яким и Якунь.
Брат Яков, скучая по Первопрестольной, обосновал на берегу живописной речки деревню Москвино.
Яким и Якунь отстроились рядышком, в другой деревне, которую назвали по своей фамилии – Сизово.
Со временем деревушки разрастались, чужаки прочно обосновались на своей новой родине.
Выучили братья местный язык и традиции, взяли в жёны местных невест и немало поспособствовали демографическому росту маленькой нации коми-пермяков – каждый второй в Юксеевском сельском поселении носит фамилию «Сизов».
Часто Анну Григорьевну приглашают в школу: поведать предания о чудских богатырях Юксе, Пуксе, Чадзе да Баче, основателях села Юксеево и близлежащих деревень Пуксиб, Чазево и Бачманово.
Тётя Нюра сама до сих пор ходит в родительский день помянуть «важсяэсӧ» (древних). Придут старушки на памятные места, где, по преданиям, похоронена чудь, да как затянут жалобные песни…
ОБЕТ НА ДЕСЯТЬ ЛЕТ
Сколько себя Анна Григорьевна помнит, поёт она всегда: на работе (стаж – 42 года, она – отличник торговли и ветеран труда), дома (вышивая красивые варежки, кушаки или полотенца с национальными узорами), в лесу и в поле (собирая грибы, ягоды и особенно – травы).
Сегодня её молитвы, рассказы об обычаях и традициях, рецепты лекарств из трав, её игру на пӧлянах и песни приезжают записывать этнографы и фольклористы с разных концов страны.
«Я только старинные песни помню, ни советских, ни нынешних не знаю. Да своих сочинений ещё «два мешка»: как живу, чем дышу. Хотите послушать?»
Поёт Анна Григорьевна о том, что родилась она в очень красивой деревне Чаня-Ыб, в переводе с коми – Жеребячье Поле.
Поёт о том, что сейчас та деревня заросла молодым сосняком. О том, что было их у родителей десять детей, да ещё двое – от первой жены отца.
Четверо – не дожили до десятилетнего возраста…
Поёт, что рано умер отец и детям сызмальства надо было зарабатывать кусок хлеба, но даже в то голодное время оставалось место для песен и плясок.
Поёт, как в шестнадцать лет выскочила замуж и… «потухла»: муж запрещал не только ходить на гулянья, но даже петь.
Тогда она стала петь в лесу, когда собирала грибы и ягоды, или на сенокосе – когда никто не мог услышать.
«Ох и тяжелой была жизнь», – жалуется в песне женщина.
Когда муж умер, ей уже никто и ничего не запрещал, но тогда она сама замолчала от горя на десять лет. И только в последние три года снова запела в её руках коми-пермяцкая флейта.
*Буква «ӧ» в коми языке читается как среднее между «о» и «э»
Текст: Марина СИЗОВА
20 марта 2009 год, "Пермские новости"
