Когда Вера была маленькая, от них с мамой ушел папа. Ну, то есть от Веры - папа, а от мамы - муж.
Мама ночами плакала навзрыд на кухне. Вера слышала и тоже плакала. Она очень жалела маму. И скучала по папе. Но стеснялась этого, потому что папа был предатель.
Он нашел новую жену, чтобы любить и новую Веру. Ее звали по-другому, но это не важно. Важно, что теперь ее он целовал перед сном.
Вера испытывала странные чувства, когда слушала, как плачет мама, как раненый зверь. Она не прощала папе этих ее слез, но и не хотела, чтобы он вернулся. Но она хотела, чтобы он там, в новой семье, не прижился. Чтобы та новая жена и дочка прогнали его. Вера хотела, чтобы он остался один.
Важно кого-то любить, показывать ему свои рисунки, прически и дневник.
Не интересно рисовать, если никто не увидит.
Не интересно покорять мир, если никто не похвалит.
Они с мамой друг у друга будут, а он у них - нет. И они у него - нет.
Вера пыталась обнимать маму, выбегала из спальни с распахнутыми ладошками, но мама отталкивала ее, разнимала ее руки и умоляла:
- Иди спи уже, я прошу тебя...
И в этой просьбе было столько усталости, что даже маленькой Вере было понятно, что мама не шутит.
Вера поняла, что мама терпит весь день и не плачет. А потом, ночью, когда "Вера спит", выпускает слезы на волю.
Однажды к маме пришла ее мама. Верина бабушка. Они не были близки и редко виделись.
Бабушка была с мамой холодна и даже груба, сказала ей строго:
- Что ты убиваешься? Тебе есть ради кого жить. Есть кого любить. Вот и живи ради дочери.
А мама ответила:
- Дочь - это дочь. А Он - это Он!
Из-за этих слов Вера смертельно обиделась на маму. Она прочла между строк что-то вроде: да зачем мне эта девчонка, если жизнь без него не имеет смысла.
Вера думала, что она очень важна для мамы, а эта фраза все перечеркнула. Оказывается, Вера ничего не значит для мамы, и ради нее даже жить не хочется.
Между Верой и мамой в тот день поселился холод. Вера замкнулась в себе.
Мама списала это на то, что Вера тоже переживает уход отца. Но чем-то помочь дочери она не могла: своих внутренних ресурсов едва хватало на то, чтобы продышать боль.
Мама с трудом проживала календарные дни, не любила утра , переваливалась из четвергов в пятницы, а выходные, когда не надо было вставать, лежала на диване, отвернувшись к стене.
А Вера переживала травму отчуждения. Даже не от папы, а от мамы. То, что она не нужна папе, не так сильно покалечило ее самооценку, как то, что она теперь не нужна маме.
Дочь - это дочь. А Он - это Он.
Ситуацию усугубляло то, что "он" - не был родным отцом Веры. Он был отчимом, который воспитывал ее с грудничкового возраста.
То есть чужой дядя, даже не отец ее ребенка, был маме важнее, чем она, родная дочь. Для Веры это был травмирующий опыт.
Прошли годы. Два десятилетия. Даже больше. Мельница жизни давно перемолола те переживания, примирила маму и дочку. Вера давно выучилась на доктора, вышла замуж, родила двойняшек.
Когда пациенты приходили к Вере на прием, она говорила:
- Раздевайтесь, - и кивала на ширму.
И люди раздевались, но пока ждали ее, все равно стыдливо прикрывались одеждой.
Вот так и Вера. Они давно научились с мамой жить мирно, болтали обо все, мама была отличной бабушкой ее дочерям, но та тема была намертво заколочена внутри, и Вера никогда не обнажала перед мамой душу полностью.
Отношения с мужем у Веры в последние месяцы ощутимо испортились. Надо было что-то делать, но не было сил: на работе проверка за проверкой, дети из ангины в грипп и обратно...
Однажды Вера, уложив детей, вышла на кухню и обнаружила мужа, который стоял спиной к ней, рядом стоял старый чемодан.
- На дачу собрался? - спросила Вера.
- Не на дачу, - затянулся муж.
- А куда?
- Ухожу.
- Куда уходишь?
- Ухожу.
- Куда?
- Куда - не важно, важно - от кого. От тебя.
Вера вдруг все поняла.
Однажды в юности она сломала ногу на катке. Неудачно упала и сначала почувствовала какой-то внутренний треск, а потом ее до макушки затопила боль.
Сейчас было то же самое.
Сначала она почувствовала глухой треск - это ее сердце треснуло напополам как песочное печенье. А потом ее затопила боль.
- Мне важно - куда. Может, оттуда еще можно вернуть? - твердым шепотом произнесла она. Голос куда-то пропал.
-Нет. Я честно пытался себя вернуть тебе почти год. Но не получится. Я тебе не нужен. Ты исправишься на неделю, а потом опять. Потому что тебе кроме работы ничего не нужно. Я все решил. Буду помогать, конечно, тебе и девочкам.
- У нее есть дети?
- Не важно.
- Важно. Я же все равно узнаю.
- Двое.
- Ясно.
Он взял чемодан, громко вздохнул и вышел. Хлопнула входная дверь.
Через минуту в кухню вошла мама.
- Девочки не проснулись, все нормально.
- Он ушел, мам.
- Я слышала.
- Я, наверное, умру, мам. Я не умею без него.
- Не умрешь, - мама села на табуретку, вытянутая как струна. - Не умрешь.
- Откуда ты знаешь?
- Я же не умерла.
- Я не ты.
- Никто не я. И никто не ты. Но люди не умирают от предательств. Они умирают от слабости. А ты не слабая. Ты умная. Будешь жить для детей.
- Но дети это дети. А он - это он.
- Да. Это разное. Но жизнь никто не отменял. Каши. Школы. Совещания. Пациентов. Молочные зубы. Колготки. Платья. Это спрятанные из вида спасательные круги. Они спасут.
- А он?
- А он нет. Его нет.
- А потом...
- А потом девочки вырастут и родят тебе новых девочек. Или мальчиков. Всегда есть кого любить.
- А если я его люблю? И больше никого не смогу полюбить...
- Да люби на здоровье. Любовь растет на чернозёме хороших поступков. И засыхает, если почва не удобряется. Он сделал тебе больно. И еще сделает. Много раз. Безответная любовь долго не живет.
- Ты о себе сейчас говоришь? Или обо мне?
- Я говорю о жизни...
Вера слушала свое сердце. Оно окончательно раскрошилось. Еще бы! Песочное печенье!
Вера посмотрела на маму. Заметила, как сильно она постарела за последние годы. Пока Вера на работе, на ней быт и внучки. И она тянет, не ропщет, любит.
Но и платит за эту любовь свою цену.
И Вера прямо в тот момент простила ей все. Тот день, тот разговор...
Она поняла маму. Не как дочь, а как женщина.
Мама была просто живая, раненая, преданная женщина с раскрошенным песочным печеньем вместо сердца.
Но будучи маленьким ребенком этого совершенно невозможно понять. Ответы подсказывает сама жизнь. Она шепчет в твою пульсирующую болью душу: "Живи. Люби. Он - это он. А дети - это дети!.."
"А ГЛАВНОЕ: ТЫ ЭТО ТЫ!"